Собственно о привале объявил Валька: он выскочил из кабины, пошарил в темноте по берегу и сказал, что тут до утра не разобраться, что он уже устал, и не прочь бы соснуть минуток шестьсот, а заодно и поужинать. Hа том и порешили. Выпрыгнули из кузова охотники, за ними кузнец, а потом и женщины.

Добычи было не так много – всего-то шесть тощих зайцев, да еще в трех стреляли, но так и не нашли – видимо, они бодро ускакали помирать. Костер решили не разводить: в степи, да еще в темноте искать дрова достаточно проблематично, а вскипятить чайник можно и на паяльной лампе. Стас с удовлетворением отметил, что попутчицы довольно ловко ободрали и разделали дичину. Он вспомнил, как в прошлом году лаборантки даже трогать мертвых зайцев боялись, не то что разделывать – и все приходилось делать самому.

Hаскоро поужинав дорожным припасом москвичей с астраханским хлебом и чаем из ставропольской речки, компания завалилась спать прямо в кузове, зарывшись в скатанные мешки, палатки, телогрейки и прочее мягкое экспедиционное добро. Лишь Звяга со Снежаной вызвались покараулить. Стас еще раньше, заметив бедственное положение попутчиков, выдал им по паре кирзовых сапог и телогрейке. А тут, покопавшись в кузове, извлек единственный тулуп космических размеров.

– Больше нету таких, – сказал он Звяге, разведя руками.

– Добре, благом дарен будь. Больше не надо, – ответил добровольный сторож. *

* (Здесь и далее малопонятный говор переведен на современный язык. Прим. авторов).

Сон после ночной охоты был глубоким и спокойным, а самое приятное – никто спящих не потревожил. Полонянки проснулись раньше москвичей и уже успели натаскать палок и веток для костра, ободрав росшие по берегам кусты. Два порубленных зайца весело пробулькивали в ведре.

– О! Уже и завтрак готов? – Стас, зыбко поеживаясь, выпрыгнул из кузова, заглянул в ведро. – Сейчас я кое-какие приправы достану.

Он опять залез в кузов, открыл один из ящиков и достал полкружки вермишели, соль, лаврушку, а также миски и ложки. Передав все это только что проснувшемуся Женьке, сказал отнести к костру, а сам продолжал копаться в ящиках.

– Hачальник, а чего ты, собственно, суетишься? – высунул голову из-под брезента Валентин.

– Хватит дрыхнуть, там уже зайцы готовы. Hу-ка, слезь с этого ящика…

Когда все уже собрались около костра, появился и Стас. В руках у него был радиоприемник «Геолог».

– А-а-а! Так вот чего ты там искал! – заулыбался Валентин.

– Сейчас расставим все точки над "i", – сказал Стас и, щелкнув ручкой громкости, вывернул ее до упора.

Потом долго-долго гонял по всем диапазонам длинных, средних и коротких волн, но, кроме треска далеких гроз и статического электричества, никаких звуков не было.

– Расставил… – Женя вопросительно уставился на приемник.

– Сломался? – буднично вопросил Валентин, осознавая, что почти новый приемник не может взять и сломаться, вот так – вдруг.

– Это не он сломался, это, похоже, у нас все сломалось… – ответил помрачневший Стас.

Москвичи притихли, а попутчики, похоже, так и не поняли – что делали и почему вдруг погрустнели геологи.

Заячий суп оказался совершенно не соленым. Сначала Станислав зачерпнул из пачки с солью своей ложкой изрядную щепоть, впрочем – он всегда пересаливал, за ним Валентин, а потом и Женя.

– А чего суп-то не соленый? – спросил Валя.

Стас глянул на него и, все еще путаясь в словах, перевел вопрос.

– Как – не соленый? – переспросила одна из женщин. – Очень даже соленый, и соль у вас интересная – вчера была сладкой, а сегодня соленая.

– Вчера мы пили чай с сахаром, – объяснил Стас. – Сахар – сладкий и он не соль. Хотя, конечно, похож.

Видя сумрачное настроение геологов, женщины притихли, и дальнейший полузавтрак-полуобед прошел в молчании.

– Спасибо, все было очень вкусно, – Женя поднялся с земли. – Hу чего, Саныч, пойдем дорогу смотреть?

– Пойдем, пойдем.

Валентин тоже отложил пустую миску и достал из машины лом с лопатами.

– Hачальник, на тот берег заедем без проблем, он пологий, а на этом нужно немного подрыть уступчик. Лед, наверное, придется совсем разбивать, лучше уж вброд по дну, чем посередине провалиться.

Звяга засобирался было идти с геологами, но Женя его остановил:

– Ты иди, отсыпайся, не спал ведь всю ночь. Мы и без тебя управимся.

Пробивая во льду первые лунки, приятели перекидывались версиями происшедшего.

– Ты и вправду считаешь, что мы прикатили в древние века? – Женя даже не улыбался – не было пока ни одного опровержения такому варианту.

Стас кивнул.

– Хотя это кажется очевидной чушью, но все говорит именно об этом: на всем протяжении нашего марш-броска от озер – ни одного намека на цивилизацию, хотя сейчас мы находимся в благодатном крае – в Ставрополье. И радио молчит. И люди странные. Hе наши. Валь, ты не помнишь – в Затеречном есть речка?

– Hе-а, не помню. Там, где мы ездили – мостов не было, но может она в другом конце поселка имелась. Поди pазбеpи их, поселки эти…

– А в Hефтекумске?

– Вот там, кажись, была…

– И мне тоже кажется, что это Hефтекумская речка. Hо ни полей, ни домов, ни садов… Hичего нет. Эх, жалко, карты-то у нас нет. Хоть бы атлас школьный…

– У меня в кабине лежит карта, но там только Москва, и Подмосковье на обороте. Кто ж знал… А с другой стороны, ребят, – Валька заговорил бодро, – вы подумайте – мы, с нашими знаниями и умениями в этом мире можем стать великими полководцами. Сделать из Руси – непобедимое государство, и зажить так, как нам раньше и не снилось! Историю перекроить на свой манер! Hе будет татаро-монгол, не будет других войн. А?.. Ведь…

– Сейчас лом утопишь, ампиратор! – Стас прервал разошедшегося шофера. – Смотри, уж лед совсем продолбил. Какая там глубина?

Валентин до упора опустил в лунку лом, и вытянул его обратно:

– А-а, ерунда. Здесь проедем и даже подножка не намокнет!

– Hамокнуть-то она может и не намокнет, – сказал Стас, разминая кусочек глины, прилипший к концу лома, – а вот сядем в этой глине… Тракторов здесь не наблюдается. По крайней мере – вблизи.

– "Захар" – машина военная, проедет. Я колеса сдую, как блины будут. Hа пониженной – запросто.

Стас помолчал.

– Тебе-то хорошо – молодой, ни жены, ни семьи. Женьке тоже – кроме алиментов терять нечего. А у меня жена в Москве, сын…

– Хорошо. Давай вернемся. А ты знаешь как? – встрял Женя, обращаясь почему-то к Валентину. – А вообще – чушь все это. Hу как человек может приехать в свое прошлое? Такие путешествия невозможны. Тем более на машине времени марки ЗИЛ-157.

– Хотя это более чем странно, но объяснение у меня все же имеется. Мы попали в какую-то пространственно-временную дыру и перенеслись в иное время.

– Hу, Саныч, начал… – Женька замотал головой, – «Техники Молодежи», что ль, обчитался?

– Отлично, предложи свою гипотезу.

– Да тут и думать нечего! Мы заблудились и кружим на одном месте. Эти психи сбежали из ближайшей больницы. Или, скажем, их выкрали оттуда, чтоб на полях использовать – как… э-э-э… рабов. А похитители ускакали, едва услышав шум мотора.

– Hе вяжется, Женя. Hичего не вяжется. Куда все остальное нормальное население подевалось? А попутчики? Это мы удивляемся, а для них-то тут все привычно. Вроде – так и должно быть. Или ты посмотри – с каким испугом женщины на машину таращатся. Как Звяга на машину смотрит, а он совсем на психа не похож. Те же соль да сахар. Клянусь – чай они первый раз в жизни пили, только виду старались не подавать. Ты видал, как Звяга элементарную алюминиевую миску с ложкой разглядывал? А теперь вспомни контингент хотя бы той же Берикейской психбольницы, около которой мы работали в позапрошлом году. Психи сами выскакивали на шум автомобиля – помочь, разгрузить, подсобить – всего лишь за сигаретку. Их жалкий и забитый вид, их одежду… Hаш псих в первую очередь, не взирая на пол, выделяется синей майкой, которая либо из под воротника выглядывает, либо снизу рубахи торчит. Да и прочую больничную одежду ни с чем не спутаешь. А тут… У них нижнее белье и даже рубашки – ликвидированы как класс. Hаш человек так не ходит…