Подъехал Милорадович к восставшим войскам.

- Братцы! Друзья! Что вы затеяли?!

Не отвечают ему солдаты. Стоят, опустивши головы.

- Братцы! Друзья! Не вы ли ходили со мной походами! Не вы ли герои Смоленска, соколы Бородина! Не вы ли в битвах далёких были, со славой вошли в Париж!

Всё верно, всё так. Московский полк - прославленный полк. Сражались его солдаты и под Смоленском, и на полях Бородинской битвы, гнали французов сквозь всю Россию. При Тарутине были, при Красном были. Сражались в далёких землях. Помнит русских солдат Париж. Много различных наград у героев. Блестят на груди у солдат медали.

- Друзья! Солдаты! Позор вам, солдаты! - не утихает Милорадович.

Заволновались восставшие офицеры. Уговорит генерал солдат.

- Ваше сиятельство, уезжайте, - сказал один.

- Уезжайте, - сказал другой.

- Немедля покиньте площадь!

Не слушает Милорадович.

- Друзья! Солдаты! За мной, солдаты!

Приподнялся Милорадович в стременах.

Приподнялся, и в ту же минуту грянул на площади выстрел.

Все замерли. Стихло кругом. Повернулись на выстрел люди.

Видят, стоит Каховский. В руке пистолет дымится.

Ударила пуля в графа. Стал оседать Милорадович.

- Солдаты!.. - крикнуть успел генерал и рухнул с коня на землю.

- Ну что, - говорил Каховский, - видали, рука не дрогнула.

- Да ты бы лучше стрелял в царя.

- Не смог я. Не смог, - повторяет Каховский. - Цареубийцей прослыть не смел.

- Э-эх, пожалел государя. Посмотрим, пожалеет ли он тебя.

ПРИПЕЧАТАЛ

Царь Николай I был на Дворцовой площади. Дворцовая рядом с Сенатской. Десять минут ходьбы.

Давно уже отдан приказ верным царю войскам немедля прибыть на площадь. Что-то не очень торопятся "верные".

В беспокойстве великом царь:

- А вдруг и эти туда - к злодеям?!

Ходит Николай I по Дворцовой площади, губы себе кусает.

Около Зимнего дворца тоже народ собрался. Толпятся, ожидают чего-то люди.

Раздаются смешки в народе:

- Царь наш, кажись, без войска.

Ждёт Николай I войска. Пока не идут войска, решил государь обратиться к народу. Подумал: лучше всего прочитать манифест. Пусть знают, что он государь законный.

- Я государь законный, - заявил государь народу. - Слушайте волю господню.

Достал Николай I бумагу, выпятил грудь, прочитал:

- "Манифест..." Знаете, что такое есть манифест?

Кто-то ответил:

- Знаем.

- "Манифест", - повторил Николай I и стал нараспев читать, что с этого дня не старший брат Константин, а он, Николай, и есть государь законный.

- Так кто государь законный? - спросил у собравшихся царь.

Никто ничего не ответил.

Насупился Николай I. Как же понять молчание? Может, люди не очень поняли?

- Так кто государь законный?

Кто-то один нашёлся:

- Ваше величество и есть государь.

- Верно, - ответил царь.

Ждёт Николай I, что сейчас закричат "ура".

Однако никто не крикнул.

Ждёт вторую минуту царь.

Снова кругом молчание.

Неловко царю уходить без "ура". Хоть сам ты возьми и крикни.

- Ура! - закричал Николай I.

Один из толпы ответил.

- Ура! - повторил государь.

Ответили сразу трое.

- Государю ура! - в третий раз закричал Николай I.

Теперь уже крикнули многие. Дружно неслось "ура". За первой волной вторая.

"Наконец-то неумные поняли", - самодовольно отметил царь. Повернулся, пошёл от толпы. И только теперь увидел. С той стороны Невы, прямо по льду, сокращая дорогу, на Сенатскую площадь, на помощь к восставшим, торопились солдатские роты. Им и кричали сейчас "ура".

Скривилось лицо Николая I. От обиды и злобы дёрнулось. А тут ко всему какой-то шутник бросил снежок в государя. Метко пульнул, паршивец. Между лопаток как раз попал.

- Припечатал, припечатал! - выкрикнул кто-то. - Государев поставил знак.

КАКОЙ ГРЕНАДЕРСКОЙ РОТЫ?

Двое дворовых крестьян из-под Луги Фёдор Рытов и Африкан Косой вместе с барским обозом прибыли в Питер.

Остановился обоз где-то в конце Галерной. Видна отсюда Сенатская площадь. Видны и войска и народ. Бросив на улице сани, побежали крестьяне на площадь, смешались они с народом.

То тут, то там раздаются возгласы:

- Долой Николая! Даёшь Константина!

- Конституцию! Конституцию! - кто-то кричал.

А вот и вовсе кинжальный голос:

- На плаху царя, на плаху!

Слово за словом, слово за словом - разобрались вскоре Фёдор и Африкан, что происходит сейчас на площади, что и к чему.

- Ну и ну, Африкан. Значит, они за волю.

- Выходит, что против бар.

- Так это и наше дело.

Переглянулись крестьяне:

- Давай на подмогу!

Выбирают, к кому бы поближе стать. Облюбовали солдатский изгиб в каре. Туда и направились.

- Дозвольте, - обратился к солдатам Фёдор.

- Ух ты, никак, пополнение!

Рассмеялись солдаты:

- Какого, скажи, полка? Какой гренадерской роты?

- Лужские мы, - отвечает Фёдор.

- Барона Рейндорфа, - сказал Африкан.

- Калужские, лужские, баронские, графские - наши, короче, давай становись.

Сразу пошли вопросы, как в деревне, очень ли барин лют, что говорят мужики о земле и воле.

Что говорят? Исстрадались совсем мужики - дай ты им только призыв-сигнал, сразу на бар подымутся.

Заметили люди на площади, что два мужика к солдатским рядам пристроились, тоже поближе к восставшим двинулись. Обступили они солдат. Но тут подошёл офицер:

- А ну отойди в сторонку.

- Как так?

- Мы тоже с вами. Мы заодно!

- Нам бы вместе, так силы больше!

- Ступайте, ступайте, - стал оттеснять офицер.

Второй подошёл:

- Ступайте, ступайте, не ваше тут дело. Не занимай солдат.

Оттеснили народ офицеры. Вместе со всеми отошли Африкан и Фёдор.

Стоят, пожимают плечами:

- Как так не наше дело?

- Может, ошиблись с тобой, Африкан? Может, господа офицеры ради другого пришли на площадь?

Нет, не ошиблись лужане. За народ декабристы, за волю крестьянам. Но только так, чтобы сделать всё это самим. Сторонились они народа. Смуты большой боялись.

Стоят войска на Сенатской площади. Стоит Николай I на Дворцовой площади: "Придут, не придут полки?"

Тянется, тянется это ждание. Кончится скоро ждание. Битва не где-то за синим морем. Вот-вот - и на этом она берегу.