Сара никак не могла справиться с сотрясавшей ее дрожью. Пот пропитал рубаху, и она липла к телу. Мокрым пальцем ирландка нажала клавишу магнитофона, перемотала запись и позвонила Дэвиду.

— Сейчас я кое-что тебе пришлю, — прошептала она. — Довольно странная пантомима. Помести ее в компьютер и попробуй расшифровать.

— Ты хочешь, чтобы я провел сравнительный поиск?

— Да, ты меня верно понял. Никогда не привыкну к твоему жаргону.

— Давай, я жду.

Сара передала сделанную камерой цифровую запись по спутниковому каналу. Она знала, что Дэвид разработал специальную компьютерную программу, которая по движущемуся в темноте силуэту предмета позволяла вывести некоторое число вероятностей на те действия, что им производились. Программа была настолько совершенна, что, взяв за основу одну лишь видеозапись плохого качества, можно было воспроизвести номер телефона, который набирал подозреваемый субъект внутри плохо освещенной или полностью погруженной в темноту телефонной будки. Или воспроизвести на экране компьютера запись, которую он сделал в своем блокноте на другом конце улицы. И это притом, что камера могла заснять только верхнюю часть движущегося карандаша!

Сара умирала от желания закурить, и ей пришлось сделать усилие, чтобы побороть соблазн. Пантомима, сыгранная Джейн, взвинтила ей нервы до предела: ее продолжало преследовать зловещее выражение, внезапно исказившее лицо молодой женщины.

Через четверть часа раздался сигнал вызова. Сара сняла трубку, ее ладони по-прежнему оставались влажными.

— Что скажешь?

— Увы, ничего хорошего, — нерешительно произнес Дэвид. — Конечно, компьютер может и ошибиться, однако диагноз неутешительный.

— Говори яснее!

— Проанализировав движения объекта и разложив их на составляющие, компьютер пришел к заключению, что Джейн душила ребенка, натянув ему на голову целлофановый пакет. Она подносит руки к груди потому, что сжимает пакет изо всех сил, а ее губы шевелятся, отсчитывая секунды.

Сара ясно ощутила боль в области солнечного сплетения.

— Вот чертовщина, — пробормотала она дрожащим голосом. — Ты уверен?

— Таков вывод, сделанный программой, — вздохнул Дэвид. — В расчет принималось все: параметры, характер движений, расстояния, на которые перемещался объект в пространстве. У меня до сих пор перед глазами трехмерное изображение, моделирующее ситуацию. Ребенок представлен в виде маленькой белой фигурки. Четко обозначены руки, обхватившие его за шею.

— Умоляю, избавь меня от подробностей.

Дэвид закашлялся, как всегда в минуты волнения, и произнес:

— Это вовсе не означает, что все происходило на самом деле. Речь может идти об обычном сне.

— Разумеется, — заметила Сара. — Однако согласись, она действовала с удивительной точностью. А ведь в предыдущем случае она бросилась на кого-то с ножом, не правда ли?

— Да. Там как раз все предельно ясно. Джейн ударяет кинжалом взрослого человека, подобравшись к нему сзади. Но, повторяю, это может касаться просто возникшего в ее мозгу образа. В снах с нами происходят самые невероятные истории. Я, например, во сне часто разгуливаю по Лос-Анджелесу нагишом.

— Ладно, — сказала Сара. — Поставим на этом точку. Посмотрим, что мне удастся со всем этим сделать. Во всяком случае, Крук придет в полный восторг.

Она положила трубку. Руки все еще дрожали, словно Сара стала свидетельницей убийства, которому не смогла помешать. Ребенок, задушенный с помощью целлофанового пакета! Боже! Блестящее исполнение пантомимы свидетельствовало о том, что преступление было обдумано заранее и совершалось со знанием дела, ведь Джейн некоторое время провела в засаде, поджидая свою жертву. А кого, интересно, устраняла она минутой раньше? Телохранителя, оберегавшего ребенка? Сара вновь подумала о зловещем деле Мэнсона и убийстве актрисы Шарон Тейт. Какая-нибудь секта новомодных извращенцев способна заказать похожее преступление. Разве нельзя было вовлечь Джейн в совершение ритуального убийства приговоренного к смерти сектой отпрыска какой-нибудь звезды шоу-бизнеса? Стоило просмотреть публикации в прессе за последние годы. Она чуть опять не набрала номер Дэвида, но потом решила, что сын, вероятно, пришел к подобному выводу и скорее всего уже занят поиском газетных сообщений.

Сара встала, пот так сильно пропитал джинсы, что их невозможно было отодрать от кожи. Не стала ли Джейн свидетельницей подобного преступления? В таком случае неудивительно, что эта сцена продолжала ее преследовать и она захотела порвать с сектой. Вот почему бывшие единоверцы решили с ней расправиться. Если она присутствовала при убийстве, то по одному ее свидетельству их всех легко было упрятать за решетку.

Сара отправилась на кухню — она просто умирала от жажды. Теперь ирландка была твердо убеждена, что Джейн грозила беда, а Крук заблуждался от начала до конца. Опасность затаилась где-то совсем рядом. В любой момент злоумышленник мог возникнуть из темноты.

Поняв, что этой ночью ей не удастся сомкнуть глаз, Сара с бутылкой пива в руке принялась бродить по застывшей в безмолвии вилле. Стоило ей перейти из одной комнаты в другую, как на уровне пола настороженно вспыхивали голубоватые глазки камер слежения.

Неожиданно для себя Сара оказалась на пороге спальни Джейн. Во сне та скинула простыню и лежала, свернувшись калачиком; одна ее рука находилась под подушкой. Судя по ровному дыханию, Джейн спала, но было видно, как под опущенными веками беспокойно вращались глазные яблоки.

И вдруг, словно ее подсознание, всегда остававшееся начеку, обнаружило чужое присутствие, Джейн резко вскочила, выпростав правую руку из-под подушки и направив ее в лицо Сары. Пальцы молодой женщины сжимали чугунное распятие, которое она схватила за боковую перекладину.

— Успокойтесь! — произнесла Сара. — Это я… все в порядке.

Джейн рухнула на кровать, с изумлением посмотрела на распятие и швырнула его на пол.

— Откуда взялся крест? — с недоумением проговорила она. — Вы его принесли?

— Нет, — ответила Сара. — Распятие находилось у вас под подушкой. Постарайтесь снова заснуть. На всякий случай я решила обойти дом.

— Вы уверены, что все в порядке? — простонала Джейн. — Вы ничего от меня не скрываете?

— Нет. Все прекрасно.

Джейн закрыла глаза, и Сара тихо вышла из комнаты.

«Черт побери! — думала она. — Распятие было под подушкой. И как я раньше об этом не подумала? Непростительно!»

Она провела рукой по лицу. Когда минутой раньше Джейн направила на нее железный крест, она сделала это не так, как священники, изгоняющие демона, а иначе… Пальцы, странным образом сомкнувшиеся на распятии, придали ее жесту совсем другой смысл, только теперь Сара это поняла. То, что Джейн выхватила из-под подушки, было для нее вовсе не распятием, а револьвером. Она держала крест за верхнюю перекладину как рукоять и наставила его основание на свою цель как ствол.

Джейн спит. Она вновь сменила кожу и стала той, кого называет теперь не иначе как ночной незнакомкой, этим неведомым, живущим внутри ее существом, которым она была прежде и которое возникает из небытия каждый раз, когда на небе показывается луна. Она о нем не рассказывала Саре из боязни, что та примет ее за сумасшедшую, однако этот вновь и вновь появляющийся неизменный образ преследует Джейн.

Она думает о незнакомке весь день напролет, пытаясь убедить себя в том, что не имеет со своим наваждением ничего общего. Вот почему Джейн теперь почти не раскрывает рта и часами не произносит ни звука. Она боится выдать себя. Ведь заговори она о ночной незнакомке с кем-нибудь вслух, и хрупкий еще скелет начнет немедленно обрастать плотью. Джейн изо всех сил пытается сохранить спокойствие, но чувствует, что кольцо сжимается. Главная ее задача — создать у себя внутри пустоту, отключиться. Ей кажется, что, отказываясь от общения с другими людьми, она оставляет ночную незнакомку с носом, захлопывает перед ней дверь, словно перед назойливой побирушкой, заставляя ее напрасно ждать подаяния. Возможно, отчаявшись от бесплодных ожиданий, та все-таки уберется восвояси? Джейн всей душой на это надеется.