– Я могу себе вообразить, что вы моя жена, – сказал он таким глухим голосом, что не понял, услышала она его или нет.

– Если вы не пойдете дальше, в этом нет ничего плохого.

Они выпили вместе. Вино закончилось, и он открыл новую бутылку белого рома. Через несколько секунд она спросила:

– Как случилось, что такой мужчина, как вы, не женат? Вы хорошая партия.

Он ответил, уткнувшись носом в тарелку:

– Я был женат.

Она посмотрела на него округлившимися от удивления глазами.

– Кроме шуток? Вы никогда об этом не рассказывали. Странно! Как странно! А что с ней стало?

Он невольно покраснел и ответил, грызя ноготь:

– Она уехала.

– А!.. Надо же! У вас были дети?

– Да, двое. Мальчик и девочка.

– Вот оно что! Я и не догадывалась. Мы с Хосе часто удивлялись, что такой мужчина, как вы, холост. К тому же вы не похожи на бабника... Это правда, да? До вас у нас были другие жильцы; иногда они становились очень назойливыми. Мне приходилось соблюдать осторожность. Два года назад один из них даже пытался завалить меня в своей комнате.

Она засмеялась, как будто это воспоминание ее развеселило. Потом Марианна снова спросила:

– Какой она была?

Бенто посмотрел ей в лицо.

– Она была похожа на вас, – ответил он сдавленным голосом. – Только немного худее.

Она не нашла ответа. Ее лицо осталось серьезным, а взгляд не отрывался от глаз мужчины. После долгой паузы она опустила глаза и сказала, потирая ладони, как будто ей было холодно:

– И она вас бросила!

Да, Эстефания бросила его. Это стало неизбежным. Мало-помалу их брак превратился в ад. Она по-прежнему отказывала ему и, кроме того, продолжала подозревать, что он занимается тайной деятельностью. Никак иначе она не могла истолковать тот случай, когда он, желая придать себе вес, рассказал ей о первой встрече с дипломатом.

Ее подозрения усилились, когда Бенто получил от Владислава великолепный фотоаппарат «контакс», которым он должен был сделать снимки пригодных для высадки десанта мест между Сантосом и Сан-Сальвадором. Хотя в то время его месячное жалование и превышало уже четыре тысячи крузейро, она все же знала, что он не мог купить этот аппарат, стоивший намного дороже.

Она поняла все окончательно, когда вернувшись из патрульного похода вдоль побережья, он отказался показать ей сделанные снимки.

Бенто навсегда запомнил сцену, когда Эстефания сообщила о своем намерении оставить его и забрать детей. Она обвинила его в том, что он шпион, предатель своей страны. Она не хотела доносить на него, потому что он был отцом ее детей и потому что она считала его недостаточно умным и информированным, чтобы быть по-настоящему опасным.

Он не знал, что ей ответить, и ограничился полным отрицанием, не особо стараясь ее удержать. На следующий день она уехала с детьми в Сантос.

Сначала Бенто почувствовал определенное облегчение. Он больше уже не мог выносить постоянные сцены и ее подозрительное внимание, как нарочно усилившееся в тот момент, когда его тайные руководители давали ему задание за заданием.

Вскоре после этого Владислав объявил Бенто, что возвращается на родину, и представил своего преемника. Это был тоже журналист, новый корреспондент в Рио, Борис Данилов.

С Борисом многое изменилось. Он сразу же счел слишком опасным то, как они встречались раньше. Это он придумал трюк с машинами и дал Бенто деньги, необходимые на покупку «форда». Он же и указал адрес гаража в Нитерое, где Бенто установил на свой «форд» поворачивающиеся номера.

Да, Эстефания бросила его и поначалу он был этому рад, но потом ему стало не хватать детей, и, не желая в том признаться, он теперь понимал, что жены ему не хватало тоже.

Наверху импровизированный оркестр играл мамбу, и танцоры отплясывали так, что люстра тряслась в такт вместе с ними.

Марианна подняла глаза.

– Мне тоже хочется, – сказала она, ерзая на стуле.

Бенто налил ей качас. Уровень рома в бутылке сильно понизился.

– Будете?

Они выпили, потом вместе поднялись. У Бенто были ватные ноги, и декор вокруг него плыл. Он обнял женщину, и они попытались танцевать. Но оба партнера быстро устали и скоро только топтались на месте, крепко прижавшись друг к другу, чтобы тверже стоять на ногах.

Через некоторое время она с силой оттолкнула его и возмущенно спросила:

– Что это на вас нашло?

Он покраснел.

– Вы невероятно похожи на мою жену. Я ничего не могу с собой поделать.

Они стояли возле дивана, и она тяжело упала на него.

– Это нехорошо. Вы злоупотребляете ситуацией, потому что Хосе здесь нет.

Он сел возле нее и робко положил руку на спинку за ее плечами.

– Неправда. Это атмосфера. Я представляю себе, что мы муж и жена. Вы такая красивая, такая красивая...

Она искоса взглянула на него с хитрым огоньком в глубине своих восхитительных глаз.

– Красивее, чем она?

– Красивее, намного красивее.

Он косился на вырез ее платья, но она не обращала на это никакого внимания. Вдруг, без видимой причины, она расплакалась и уронила голову на плечо мужчины.

– Мне так плохо от того, что она вас бросила, – пробормотала Марианна. – Правда, плохо.

Бенто обнял ее и погладил по спине.

– Ну, ну, не надо плакать.

Он поцеловал ее в лоб, потом взял за подбородок и поцеловал в губы.

– Вы очень милый, – прошептала она, прижимаясь к нему. – Я скажу это Хосе.

Он снова поцеловал ее. Через несколько мгновений он перестала плакать и закрыла глаза. Он не сразу понял, что она заснула.

Бенто Итикира очнулся и понял, что тоже проспал некоторое время. Свет был выключен, хотя он не помнил, чтобы подходил к выключателю. Снаружи ночь посветлела, и в переулке почти не было шумов. Только сверху доносился великолепный бас все еще не уснувшего одинокого певца-негра.

Марианна по-прежнему спала в его объятьях, положив голову ему на плечо и плотно прижавшись к нему. Ее полные ляжки, обтянутые шелком, обнажились более чем наполовину. Он секунду смотрел на нее, и волнение снова охватило его. «Я влюбился», – подумал он с какой-то радостью.

Бенто поцеловал ее в губы и начал ласкать. Она не двигалась, пьяная от алкоголя и усталости. Потом, через некоторое время, Марианна ответила на его поцелуй, не открывая глаз. Он потерял голову и начал расстегивать ее платье, начав снизу. Она заворчала от удовольствия и позволила положить себя на диван, упрямо держа глаза закрытыми...

Когда все закончилось, они долго лежали неподвижно. Потом она пожаловалась голосом, в котором слышалось столько же удовольствия, сколько стыда:

– О, Хосе!.. Мне кажется, я кричала. Меня, наверное, все слышали.

Она вздрогнула. Он тоже, но от ужаса. Марианна принимала его за Хосе, считала, что занималась любовью не с ним, а с мужем. Если она откроет глаза, то все пропало. В комнате было достаточно света, чтобы узнать его. Она закричит, разбудит Моареса, а тот, согласно старым обычаям, сочтет своей обязанностью убить его.

Он приподнялся над ней, поискал ногой пол, чтобы встать. Если ему удастся дойти до двери прежде, чем она откроет глаза...

Марианна открыла глаза. Он почувствовал, как она напряглась, и быстро закрыл ей рот свободной рукой.

– Умоляю вас, не говорите ничего... Я думал, что вы знаете... Что хотите... Я прошу вас простить меня.

Она казалась подавленной. И никак не реагировала. Бенто убрал руку и неловко встал. Она не произнесла ни звука.

– Мне жаль, – снова заговорил он, по-прежнему очень испуганный. – Мне очень жаль.

Он не смог удержаться, чтобы не посмотреть со страстью на обнаженное пышное тело женщины. Она тут же натянула на себя полы платья и отвернулась к спинке дивана, чтобы лучше спрятаться.

– Оставьте меня, – прошептала она. – Уходите!

Бенто все еще не мог успокоиться.

– Вы ничего не скажете? – спросил он.