- А что, есть и такие? - поинтересовался Саймон, усаживаясь за руль.

Этот вопрос заставил Пако погрузиться в размышления - похоже, среди намеченных к трапезе слишком мягких не водилось. Не дождавшись ответа, Саймон обернулся, посмотрел на его задумчивое лицо и промолвил:

- Ну, если ты все понимаешь, так скажи, согласен или нет?

- А что говорить? После таких-то дел. - Пако пнул лежавший в ногах мешок. - Теперь все пути-дорожки мне отрезаны. И мне, и моим отморозкам. Теперь от дерибасовских да синезадых пощады не жди - либо нас стрескают, либо мы их схаваем. Но я не жалею. Не стоит в "шестерках" бегать, если выпал шанс повластвовать! Пусть даже не одному, а на пару с тобой. Так что нынче ты - наш дон, я - твой пахан, и все мы, - тут Гробовщик покосился на Пашку и Филина, все мы, сколько нас есть, "железные кулаки". Новое, значит, бандеро. Стоит отметить, э?

- Попозже отметим, - пообещал Саймон, коснувшись рычага. - Я к тебе приду, Гробовщик. Приду, и потолкуем, с кого начинать. С мягких или с жестких.

- С такими-то деньгами я бы... - откликнулся Пако, но тут взревел мотор, заглушив конец фразы.

Через пару дней Саймон сидел в подвальной камере под "Красным конем", устроившись на хлипкой табуретке. Подвал использовался как холодильник и помещение для доверительных бесед - иными словами, как пыточная. Пако Гробовщик хоть и сотрудничал с "плащами", был предводителем шайки вольных, каких в бразильянских городах насчитывалось немало. Этот статус являлся промежуточным между бандеросами и дикими изгоями; вольные относились к той необходимой прослойке, откуда крупные кланы черпали "шестерок", отстрельщиков и топтунов и куда временами спихивали грязную работу - а заодно и ответственность. В силу этих причин вольные были столь же полезны, как гаучо, и даже еще полезней, ибо не рассматривались как структура организованная и не числились внешними либо внутренними врагами. Им можно было поручать самые разнообразные дела: отлов невольников и беглых отморозков, торговлю девушками и спиртным, экзекуции, экспроприации и ликвидации, а также разборки с несогласными и недовольными. Само собой, такие рандеву являлись крайне деликатными и требовали уединения, интимности и кое-каких приспособлений.

Над головой Саймона выступала бетонная потолочная балка, по обе стороны которой свисали кольца ошейников с веревками и цепями; прямо темнел распахнутый зев камина, а рядом с ним виднелись две кочерги, толстая и потоньше, заботливо уложенные на решетку; справа стояла чугунная ванна, которую при случае можно было наполнить водой или более крепким содержимым, а слева, на стене, красовалась коллекция дубинок, обрезков труб и бамбуковых палок. Пространство за ванной заполняли пивные бочки, хранившиеся в холодке, а сзади, под лестницей, была сложена вчерашняя добыча - мешки, оружие и амуниция, накрытые брезентом и заваленные канистрами. Судя по запаху, в них был мазут. В целом обстановка холодильника не располагала к оптимизму, но Ричард Саймон бывал в местах и пострашней.

- Три сотни, - произнес он, раскачиваясь на табурете. - Триста бойцов, и желательно, чтобы пятнадцать-двадцать умели обращаться с пулеметами. Разбить их на бригады и каждой поставить кого-нибудь понадежней. Еще - карабины, боезапас и взрывчатка, пару тонн, тротил или что-нибудь в этом роде. Горючего бочек сорок... Транспорт... Катапульты... Все, пожалуй.

- Ката... что? - Пако недоуменно сморщился. - Не понимаю, о чем ты толкуешь, дон. Катафалки у нас есть, а катафульков нет. И этого, пропила, тоже нет. Есть динамит и аммонал.

- Годится. А катапульты несложно изготовить. Я сделаю чертеж.

- Ну, если так... Тогда посчитаем. Буграм, значит, подвести песюков, пулеметчикам - сто пятьдесят, бойцам - сотня... - Пако поднял глаза к закопченному, потолку. - Паханам, как бог велел, по тысяче. Плюс оружие и динамит. Плюс колеса, керосин, бабы, жратва и выпивка. Это что ж получается, э? Тысяч сто двадцать на круг... Можем нанять впятеро больше, дон!

- Больше не надо, - сказал Саймон. - Ты выбери самых злых, умелых и не болтливых. Из тех, кто бандеросами обижен. Найдутся такие?

- Как не найтись! Каждый второй! У Бабуина двух бойцов бугор смоленский над ямой вывесил. Так и висели, пока муравьишки им пальцы с яйцами не отъели. Монька Разин схлестнулся с крокодавами, от них же и Челюсть с Семкой Пономарем в обидах. А у Хрипатого и вовсе нос соструган: брякнул мужик не к месту, что крокодильей мочой пованивает. Ну, есть и другие меж вольных паханов. У кого со "штыками" счетец, у кого - с дерибасовскими, но больше таких, что на Хорху Смотрителя зуб имеют... Э?

- Где он обретается, этот Смотритель?

- В Озерах, говорят, у речки Параибки, на восток от Хаоса. Сам не видел, близко не подойдешь - целую армию держит. Было поменьше, когда ходили со "штыками" на Федьку Гаучо, а теперь вернулись. Теперь их там как блох на шелудивом псе.

Саймон приподнял бровь.

- Откуда вернулись? Из Харбохи?

- Точно. Слышал, погуляли там. Чуть дона-протектора не пожгли. Только я б с крокодавами на первый случай не связывался, дон. Эти из самых жестких жесткие. Вот ежели с "торпед" начать либо с Клинков черномазых...

Табурет под Саймоном угрожающе затрещал; пришлось пересесть на край ванны. Она была холодной, как могильный камень в зимнюю ночь. На дне расплылись подозрительные пятна: то ли в ней кого-то резали, то ли травили кислотой. Несколько секунд Саймон разглядывал их, потом спросил:

- Где остальные доны? Хайме, Грегорио, Анаконда? Эйсе-био, Монтальван? Где их искать? Что у них есть? Дома, дворцы, поместья? В Рио? На побережье? На островах?

Глаза Пако уставились на балку и свисавшие с нее ошейники.

- Хороший вопрос, Кулак! У Гришки вроде бы каса имеется на побережье. Значит, к востоку - на западе скалы да джунгли погуще, чем в Хаосе. Богатая каса! Кратеры называется, а почему - не знаю. У остальных... - Гробовщик задумчиво поскреб темя. - Правду сказать, у всех есть фазенды в городе, под Синей скалой, да что-то я там их не видел. Кроме Монтальвашки и Хосе Трясунчика. Ну, Трясунчик совсем с катушек съехал и, надо думать, не жилец. А Монтальван открыто живет - ест, пьет, гуляет, не бережется. Чего ему беречься? Кому он страшен, с водкой, девками да кабаками? Бойцов-то у него не густо. И не бойцы они, а так - качки да вышибалы.