На повязке Мигеля проступили темные пятна, он застонал, и Саймон, придержав лошадь, с тревогой уставился на посеревшее лицо учителя. В глазах Гилмора мерцал отблеск пожарищ, бушевавших над Харбохой; скорчившись в седле, он что-то лихорадочно бормотал сухими губами. "Пройдет, как дым - я никогда не говорю... Наверно, должное хочу отдать огню..." Бредит, подумал Саймон и повернулся к Кобелино, единственному бывавшему в этих местах:
- Далеко еще? Мигелю надо бы прилечь.
Тот разгладил усики.
- Земли хватает, можно прилечь. Можно и ямку выкопать, поглубже... Поймав яростный взгляд Саймона, Кобелино сморщился и торопливо произнес: - А вот далеко ли - не знаю, хозяин. Спрошу. - Он оглядел шагавших и ехавших рядом людей и наклонился к щуплому подростку: - Эй, обмылок! До Фроськи еще сколько грязь месить?
Парень испуганно шарахнулся, а вместо него ответил пожилой мужчина, сидевший на костлявой кляче:
- Если таким ходом, кабальеро, будем к полудню. Да, к полудню, никак не раньше.
- А скажи-ка мне, старый козел... - начал Кобелино, но Саймон оттеснил мулата в сторону. Ему не нравилось, когда с людьми беседуют в подобном тоне.
- Ты из Харбохи, кабальеро? Как твое имя?
- Оттуда, беспредел меня возьми... - вздохнул пожилой. - Но я не кабальеро, добрый господин. Ты - кабальеро, у тебя оружие и лошадка справная, а мы с сыном, - он кивнул на паренька, - из простых, кормимся у реки. Имя мое Толян, а фамилие нам не положено, чтоб о себе не возомнили. Мы и не мним грузим, разгружаем, когда работа есть... Нет работы - рыбку ловим. Не трогают живем, бьют - бежим...
- А почему ты не переедешь, Толян? В Ефросинью?
- Там таких, как я, - воз с тележкой. Да и какая разница, господин? У нас - погромы, во Фроське - поборы. "Штыки" тоже свое берут! У них обычай таков: не платишь, отдай сына али дочь. А могут и так взять, если захочется. Слыхал я, схватили девчонку - красавица, говорят, плясунья или циркачка, вот ихний главный и пустил на нее слюну - схватили, значитца, и отвели к паханито. А девка - ни в какой! Упрямая попалась. Добром не взять, а силой главный их не мог - он, вишь, поспорил с кем-то, что девка сама в постель к нему прыгнет. Ну и...
- И что? - спросил Саймон, холодея. Недавнее предчувствие опять кольнуло его - уже не смутное, а принявшее некую определенную форму. Возможно, связанную с девушкой, с этой плясуньей или циркачкой, про которую он слышал в первый раз.
- Что? - переспросил Толян. - А ничего. Исчезла девка. Пропала! Убили или в Разлом продали, а может, крокодавам... Те все-таки ближе...
- Если крокодавам, не жилец она, - усмехнулся Кобелино. Саймон велел ему заткнуться, потом спросил у пожилого:
- Места эти знаешь, Толян?
- Как не знать! К рассвету до Ромашек доберемся, поселок такой на двадцать домов, а дальше пойдут фермы да кибуцы. Мы с сыном - в кибуц, там руки завсегда нужны и от хребтин не откажутся, есть что на них взвалить. Перекантуемся с неделю, и домой. Эх, жизнь! Не жизнь, а хренотень пополам с дерьмом...
Саймон бросил взгляд на Мигеля. До рассвета оставалось часа три, Гилмор еле держался в седле, и было яснее ясного: если он и доедет до этих Ромашек, так в состоянии полного беспамятства. Ему полагалось сейчас спать, а не трястись по грязной дороге под проливным дождем.
- Поближе Ромашек есть жилье, отец?
- Есть, как не быть! От этой дороги другая отходит, к реке и рыбачьей деревне, а там можно баркас нанять - большой, только лошади не влезут. Туда через час доберешься, вот только... - Толян сделал паузу, подумал и закончил: Если доберешься вообще.
- Что так?
- Дорога-то мимо крокодильих затонов идет. Ферма там, а где ферма, там и эти, в шляпах... - Он описал широкий круг над головой. - Запросто можно не добраться.
Поблагодарив, Саймон спросил, скоро ли развилка, и когда слева показался узкий грязный тракт, пришпорил жеребца и свернул к северо-западу. Его предчувствие становилось все сильнее и сильнее; он уже не сомневался, что должен здесь повернуть - даже в том случае, если их поджидает целый полк крокодильеров, оседлавших своих крокодилов. Пашка с Филином ехали позади, не возражая, не расспрашивая, придерживая Мигеля с двух сторон, а Кобелино, пустив лошадь рысью, нагнал Саймона.
- Хозяин, а хозяин... Не стоило б к ферме соваться... Особенно в такую ночь... Обуют нас по первое число, будем до седых волос на животах ползать...
Саймон взглянул на него.
- Обуют? Это как понять?
- Есть у них такое развлечение - не порешить человека вконец, а подвесить над прудом, чтобы зверюшки ноги отъели. Кому по колено, кому по яйца. Встречал я таких людей, рассказывали...
- А что еще рассказывали? Сколько людей на ферме? Кто спит, кто караулит? Ходят ли в окрестностях патрули?
- Этого не знаю, хозяин, не бывал я на их треклятых фермах. Лучше уж в Разлом попасть! Только думаю, что народа там немало. Сами крокодильеры - они зверюшек кормят да отстреливают, а еще работники их - мясники, коптильщики, возницы, дубильщики кож... Сотня-другая наберется.
- Мы их не тронем, - сказал Саймон. - Мы - мирные ранчеро из Пустоши, едем в столицу подзаработать. Мы и в Харбохе-то не были, объехали стороной.
- Думаешь, им это интересно? - буркнул мулат и отстал. Он был прав, но Саймона вело предчувствие. Ему говорили-и отец, и Наставник, и Дейв Уокер, и другие инструкторы, - что все в мире взаимосвязано, что события цепляются друг за друга, словно ветви с колючками, и что всякий свершившийся факт порождает множество следствий, которые тоже являются фактами, корнями ветвистых деревьев, приносящих самые неожиданные плоды. Он не раз убеждался, что это - истина. На Латмерике он не отрезал пальцев капитану Меле, и в Каторжном Мире Тида тот прострелил ему плечо; на Таити он познакомился с русской девушкой, разыскал ее в Москве, переспал с ней и опоздал на монорельс в Тулу, где мог погибнуть во время взрыва на Тульском Оружейном; в Басре он заключил пари, и следствием этого стала находка - диск с дневником Сергея Невлюдова, личности столь же таинственной, сколь легендарной. Иногда связь между такими событиями прослеживалась шаг за шагом и казалась закономерной, иногда закономерность подменяли случай, удача, везение, и Саймон не мог перебросить логический мост от одного факта к другому; но, так или иначе, связь существовала, и попытка разобраться в этом являлась самой занимательной из всех возможных игр. Например, сейчас: "Парадиз" - крокодильеры - Гилмор - необходимость отыскать жилье. Извилистый овраг! И что за новым его поворотом? Только ли рыбачья хижина да лодка, на которой они поплывут по Паране?
