Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Спокойной ночи.

Она ничего не ответила.

3

Юбер медленно выныривал из крепкого сна, когда шум мотора разбудил его окончательно. Хлопнула дверца, потом послышался голос Лин Манновой, чистый и твердый, говоривший по-русски:

– Спасибо, что подвез, Владимир.

Юбер отбросил тяжелое белое одеяло, которым был накрыт, и бесшумно вскочил на ноги. Окно комнаты, где он спал, выходило во двор. Деревянные ставни не позволяли выглянуть наружу. Густой веселый голос ответил:

– Рад был помочь, сердце мое. Подожди... Я сам отнесу этот сверток.

– Нет, нет, я не хочу тебя задерживать.

– Ты меня не задерживаешь.

Хлопнула дверца машины, и под ногами захрустел гравий. Юбер вдруг заметил, что стоит голый и вздрогнул. В комнате было совсем не жарко. Кто этот Владимир? Шаги послышались уже в коридоре, затем хозяйка сказала:

– Мне очень жаль, но не проси оставить тебя завтракать. Мне нечем тебя угостить. Сегодня, как ты знаешь, я уезжаю и купила ровно столько продуктов, сколько нужно мне одной.

Веселый густой голос Владимира:

– Ничего страшного, сердце мое. Мне все равно придется ехать в управление. Мы кое-кого взяли...

Наступило короткое молчание. Они, очевидно, были в столовой, с другой стороны от прихожей. Снова раздался женский голос, но уже глуше:

– Можно узнать, кого?

– Пожалуйста... Рыбака Такару. Он вернулся один еще до рассвета и утверждает, будто его матрос упал в воду, а он не сумел его вытащить.

У Юбера замерло сердце.

– Такара... Это не тот тип огромного роста, что похож на самураев из старинных японских легенд?

– Да, он.

– Вы думаете, он сам сбросил своего матроса в море?

– Мы не знаем. Во всяком случае, это не исключено. У Такары репутация вспыльчивого человека, и он вполне мог выбросить матроса за борт после ссоры... Самое неприятное то, что его матрос ни с кем не дружил и не разговаривал. Никто не помнит, чтобы он произнес хотя бы одну законченную фразу.

Маннова беззаботно рассмеялась.

– Я уверена, Владимир, что ты без труда разберешься в этом деле.

Владимир издал нечто вроде кудахтанья.

– Я бы давно отпустил его домой, если бы радарная станция Вала не засекла этой ночью неустановленное судно приблизительно в том месте, где Такара обычно ловил рыбу.

У Юбера второй раз перехватило дыхание.

– Никому не говори об этом, сердце мое, – продолжал мужчина. – У радарщиков могла быть галлюцинация, но мне все равно придется еще подержать Такару.

– Конечно, Владимир. Тебе виднее, это твоя работа.

– Ты права, сердце мое, такая работа.

Голос приблизился, и Юбер прижался к стене, чтобы дверь закрыла его, если ее кто-нибудь откроет. Затем шаги удалились по коридору. Гость и Маннова обменялись во дворе несколькими словами, которые Юбер не разобрал. Наконец, хлопнула дверца, зашумел мотор, машина тронулась с места и уехала.

– Уф! – перевел дыхание Юбер.

И нырнул в теплую постель. Он слышал, как женщина расхаживала по дому, а потом вошла без стука.

– Добрый день, – сказала она.

– Добрый день.

Лин была одета в черное шерстяное платье с застежкой на боку, на ногах – блестящие короткие сапожки. Она держала под мышкой сверток, который положила на одеяло.

– Хорошо выспались?

– Да! Мне снились вы, – невозмутимо ответил Юбер.

Она не проявила никакого любопытства.

– Меня подвез начальник Ногликовского управления МВД. Он мой старый друг...

– Я все слышал, – ответил Юбер с равной непринужденностью. – У этого парня очень красивый голос...

Лин развернула одежду и разложила ее на кровати.

– Да? Возможно... Он очень милый человек. Хочет на мне жениться, но...

– Но вы не любите шутки такого рода.

Она удивленно посмотрела на него, потом вспомнила об их ночном разговоре и усмехнулась:

– Такие женщины, как я, не выходят замуж.

Затем сделала паузу и посмотрела ему прямо в глаза:

– Но это не мешает мне заниматься любовью, когда мне хочется, и получать от этого удовольствие. Ваш мозг западного человека может это понять?

Юбер очень серьезно ответил:

– Я всегда считал, что в любви женщины имеют такие же права, как и мы. В вашем случае это право тем более обосновано, что вы должны находиться в прекрасной физической форме.

– Именно так я и думаю.

– Тогда, – заявил неисправимый Юбер, – я к вашим услугам, мадам.

– Спасибо, вы очень любезны, – поблагодарила она таким же тоном, как если бы он предложил ей руку, чтобы помочь перейти через ручей. Она по-прежнему вела себя как светская дама.

Юбер вдруг захотел ее и спросил:

– Сейчас?

– Нет, сейчас не время. Я должны приготовить поесть, к тому же нам надо о многом поговорить...

– Вы что, всегда все делаете по расписанию? – раздраженно бросил он.

Лин повернулась к нему спиной и пошла к двери.

– Простите, я дурак.

– Я вам уже говорила: вы глупы, но очень хорошо сложены.

Она вышла, а Юбер тихо засмеялся. Эта дамочка была занятным феноменом.

Одежда оказалась простой, среднего качества, неброских цветов. Как раз то, что нужно.

Он начал одеваться.

* * *

Лин Маннова положила Юберу еще несколько жареных сардин и сказала:

– Не думаю, что им удастся заставить Такару заговорить, но они могут догадаться, что прошлой ночью на берег в окрестностях Ногликов высадился человек, и начать его поиски. Нельзя дать им время дойти до нас.

– Командуйте, Лин. Я в ваших руках.

Он отпил несколько глотков горячего чая и стал ждать продолжения. Она доела сардину и сказала:

– Я получила приказ проводить вас в Погоби. Это нелегко...

– Я никогда не думал, что это будет легко.

– Прямой дороги туда нет. Отсюда надо ехать через Адатиум, Александровск и Трамбасс. Адатиум – маленький шахтерский городок в горах. Из Ногликов туда ведет плохая дорога. Александровск – главный порт в Татарском проливе; десять тысяч жителей. Недавно построенная железная дорога соединяет Адатиум с Александровском. Линия начинается в Гродекове, в угольном бассейне Дербиненко... Вы представляете себе, о чем я говорю?

Юбер с полным ртом энергично кивнул головой.

– Я могу нарисовать вам по памяти карту Сахалина и безошибочно указать на ней населенные пункты, о которых вы говорите. Можете продолжать. Если что-нибудь будет непонятно, я попрошу у вас разъяснений.

– Таким образом, в Адатиуме можно сесть на поезд с углем, идущий к Гродекова в Александровск. Пассажирских вагонов нет, но многие люди устраиваются, как могут, на угле, и никто им ничего не говорит. Если вы не привлечете к себе внимания, то сможете добраться до Татарского пролива, избежав проверки документов...

Она встала, унесла тарелки и через минуту вернулась, неся главное блюдо: свиные ребрышки с рисом.

– Самой сложной будет первая часть поездки: из Ногликов в Адатиум. Если вы не пойдете пешком и не поедете на велосипеде девяносто километров по дороге, все время идущей на подъем, придется садиться в автобус. Концентрация двадцати пассажиров на таком маленьком пространстве в течение четырех часов неизбежно будет опасной для человека в вашем положении.

– Тем более, что я недостаточно хорошо говорю по-русски, чтобы сойти за местного. У меня не очень большой словарный запас.

– Вы понимаете этот язык?

– Да, почти все, что говорят, но я полагаю, что здешние жители разговаривают на своем особом диалекте?

– Да, конечно. Но коренных сахалинцев мало. Население на три четверти состоит из настоящих русских. В сорок шестом была массовая иммиграция из ста тысяч человек.

– Я не буду много болтать.

Она отпила несколько глотков чая, отставила кружку и с задумчивым видом сказала:

– До Адатиума вам придется действовать одному. Арест Такары запрещает мне прикрывать вас при отъезде. Если вас арестуют, я не должна провалиться...

– Полностью с вами согласен, – одобрил Юбер. – Таковы правила игры.

5
{"b":"5033","o":1}