– У них не особенно большая дальность, мне кажется, – ответила Сааш. – Магический компонент не может быть велик – ведь существа, использующие данную технологию, сами магами не являются.

– Хорошо. Кто сейчас присматривает за Ифом?

– Я о нем позабочусь, – сказал Урруах.

– Прекрасно. – Рхиоу повернулась в воздухе, чтобы направить подальше от балконов новый виток лестницы, и продолжала спускаться.

– Знаешь, Рхи, – обратился к ней Урруах, – не кажется ли тебе, что мы… мы утратили преимущество неожиданности? – Он смотрел на следующий ряд балконов – они были настолько заполнены ящерами, что задние, напирая на передних, чуть не сбрасывали их в пропасть.

Рхиоу усмехнулась.

– А разве оно у нас когда-нибудь было, Урруах? Нас с самого начала принуждали явиться сюда, а что касается последнего часа, то разве Арху не предупредил нас о приближении стражи? Я не стала бы тревожиться из-за того, что сейчас мы не имеем этого преимущества. Давай просто спустимся к Огню… и уж если нам и придется прибегнуть к сюрпризам, именно там они нам понадобятся.

Команда Рхиоу продолжала свой путь по воздуху, и все больше и больше ящеров сбегалось, чтобы поглазеть на происходящее. Динозавры по большей части не были рады непрошеным гостям, чувствовала Рхиоу: ровный гул их голосов, не особенно громкий раньше, теперь превращался в гневный рев. Отовсюду долетали вопли: «Млекопитающие! Убейте млекопитающих! Бросьте их в Огонь, очистите наш дом!» и «Хаат, где Хаат?»

Рхиоу продолжала идти со всей невозмутимостью, на какую только была способна; она больше беспокоилась не за себя, а за остальных членов своей команды, особенно за Ифа: с балконов все чаще долетали призывы убить предателя. Урруах смотрел по сторонам так же спокойно, как если бы прогуливался в выходной день по улицам Ист-Сайда; Сааш несколько раз тревожно оглянулась, но по мере того как они все больше удалялись от стен огромной пещеры и выстрелы из энергетического оружия уже не могли причинить им вреда, сделалась менее напряженной, по крайней мере, на взгляд Рхиоу. Арху, наоборот, с каждым шагом проявлял все большее беспокойство и ежеминутно облизывал нос; Рхиоу не могла определить, было ли это следствием его обычной нервозности или посланного ему видения, и не хотела усугублять ситуацию, задавая ему вопросы. Ифу приходилось труднее всего, но он шел между Арху и Урруахом, не проявляя никаких чувств – так, во всяком случае, казалось Рхиоу, – и не стискивая больше передних лап в кулаки. Впрочем, Рхиоу понимала, что нескоро еще научится разбираться в его мимике… если вообще когда-нибудь у нее будет для этого время.

По мере того как они спускались, холод становился все ощутимее, а Река Огня заметно приблизилась.

Как только мы ее перейдем, как только разберемся с источником энергии, – если, конечно, удастся вернуть его в обычное рабочее состояние, – думала Рхиоу, – надо будет постараться уговорить Ифа воспользоваться той силой, которой мы его наделим… благодаря новому заклинанию или как-то иначе. Если Иф возьмет на себя ответственность отстаивать перед Вечными Силами свой выбор… – Тогда имеется хороший шанс того, что новый выбор получит обратную силу и искупит прошлое ящеров; тогда перед ними откроется возможность вести иную жизнь, а Одинокая Сила снова окажется изгнана. Труднее всего после этого будет удержать Саррахх от того, чтобы в отместку она не уничтожила всю Гору и всех ящеров вместе с ней.

Другая трудность, – думала Рхиоу, – вообще заставить Ифа сделать это. – Она совсем не была уверена, что тот уже принял решение. Рхиоу вспомнила, что когда-то считала, будто все будет зависеть от Арху… – Каким простым все тогда казалось!

Урруах догнал ее и пошел рядом.

– Как ты себя чувствуешь?

– Настолько хорошо, насколько это возможно, когда примерно миллион змей шипят, требуя моей крови.

– Ага, – кивнул Урруах, – страшно приятно.

– Как там наш трудный ребенок?

– Который? Тот, что покрыт мехом, или тот, который покрыт чешуей?

Рхиоу не удержалась от смеха.

– Оба.

– Арху присматривает за Ифом. Я бы сказал, очень заботливо присматривает.

– Они между собой разговаривают?

– Лучше спроси: умолкали ли они когда-нибудь? Не думаю, что сама Храуа Молчаливая смогла бы заставить их заткнуться, если бы явилась и показала им образец молчания. – Урруах ухмыльнулся. – Невольно начинаешь гадать, не родственники ли они.

– О, я в этом не сомневаюсь, – иронически протянула Рхиоу.

– Знаешь, – продолжал Урруах, – я однажды слышал от Эхефа занятную историю. Глядя на этих двоих, я почти начинаю в нее верить. Эхеф говорил мне, что у эххифов существует легенда о том, будто кошки были созданы из змей…

Боль обрушилась на Рхиоу с такой силой, что ей пришлось остановиться, чтобы справиться с собой. Перед ней ожило старое, старое воспоминание: Хуха пальцами прижала ее уши, немного оттянула уголки глаз, сделав их чуть раскосыми, и сказала: «Змея!»

Возмущенная подобным обращением, Рхиоу зашипела, и Йайх, повернувшись к ним, сказал: «Ты совершенно права. Хорошо еще, что это не ядовитая змея». Рхиоу тогда решила отомстить: испачкав лапы, вскочить к Йайху на колени и хорошенько оцарапать его: пусть знает, какая она на самом деле «не ядовитая». Через минуту она, конечно, забыла о своем намерении: Рхиоу была слишком добродушной для подобных проделок.

Теперь, вспомнив о том давнем происшествии, она подумала:

Просто смешно… Чтобы Народ был создан из змей! Только… – Она снова облизнула нос. – Только что-то в этом есть. В далеком туманном прошлом на эволюционном пути мы, должно быть, имели общего предка. Никто, конечно, не создавал кошек из змей, как не создавал человека из обезьяны. И все же мы в родстве.

Мы все в родстве.

– Мы приближаемся, – тихо сказал Урруах.

Рхиоу моргнула, взглянув вниз; последние несколько минут она двигалась на автопилоте. Действительно, до дна пропасти оставалось уже совсем немного, они наконец приблизились к своей цели. Холод сделался жгучим. Черный базальт стен здесь уже не был изукрашен резьбой и статуями; последний балкон, на котором толпились беснующиеся мини-тираннозавры, остался футах в пятидесяти выше. Внизу виднелась не река, а скорее озеро ослепительного света, заполнявшее все дно пещеры и уходившее на неизвестную глубину. Оно почти не давало тепла, но жгло глаза своей невыносимой яркостью. И все же Рхиоу должна была смотреть на него, щурясь и смахивая слезы, чтобы различить поток энергии, его течение – струи более бледных молний на пылающем фоне. Чудовищная мощь все еще была сжата, как и полагалось бы в нормально действующей цепи, но опытный глаз Рхиоу заметил, что она сжата немного сильнее, чем обычно, – словно кто-то ее немного побаивался…

– Сжата очень туго, – безмолвно сказала Рхиоу Сааш. – Кто-то намеренно придал потоку такую конфигурацию, потому что опасается, что, если без этого направить энергию в другое русло, она выйдет из-под контроля. – Мысль Сааш была окрашена мрачным юмором.

– А так и случилось бы?

– Почти наверняка. Более того: я на это рассчитываю.

– Что?!

– Полагаю, что в случае необходимости я сумею убрать ограничители, удерживающие поток под контролем… и выпустить всю энергию на свободу. Несмотря на дополнительные предохранители, которые кто-то пытался установить…

Мысли о том, чтобы высвободить энергию даже небольшой цепи, было достаточно, чтобы шерсть Рхиоу встала дыбом; что уж говорить об основном потоке… это было примерно то же самое, что уронить в недра Горы звезду.

– Именно, – с тем же мрачным юмором подтвердила Сааш. – Ты можешь себе представить, чтобы даже Одинокая Сила сумела при таких обстоятельствах сохранить свою физическую форму? Ведь чтобы сражаться с нами, она должна была ее принять. Если мы выпустим на свободу энергию основной цепи, особенно в ее теперешнем сжатом состоянии, она все здесь уничтожит. Заодно уничтожит и всю систему ворот на Земле. Это, конечно, создаст неудобства…