Дина пренебрегла его подсказкой.
— Что с ними стало? — переспросила она меня, как будто я был Барбарой Уолтерс, задавшей слишком личный вопрос.
— Я думал, тебе нравился Джефф, а Дэнни просто позванивал время от времени. Значит, Стив тебе нравится больше, или он…
— Я не собираюсь за него замуж, — отрезала Дина насупившись.
Дэвид подмигнул мне.
— Джефф просто немного медлителен.
— Ты имеешь в виду, — подыграл я ему, показывая на свою голову, — не самый умный мальчик в классе?
— Не в этом смысле, — вставила Дина. — Он просто не умеет ухаживать.
Рассерженная Дина выглядела очень симпатичной.
— Надеюсь, мы не будем говорить о Джеффе, когда придет Стив? — поинтересовалась Луиза.
— Может, этим двум стоит убраться, пока он не появился? — мрачно пошутила Дина.
Мы с Дэвидом переглянулись.
Ирония всегда нас объединяла. Мы легко вжились в роли. Теперь можно было спокойно обсуждать успехи Дины в школе, работу Дэвида. Я пытался вникнуть в то, что он рассказывал о компьютерном пиратстве. Перед арестом у него была хорошая работа в маленькой компании, где он довольно успешно делал карьеру. Они снова приняли его на службу, когда он освободился из-под стражи, но прежнего дружелюбия не проявили. Компания обратилась к другим областям компьютерных технологий, оставив без внимания то, в чем Дэвид был специалистом. У него была степень по математике, он даже сам составил несколько компьютерных программ. Но в нем уже были не так заинтересованы, как перед срывом его карьеры. Он поведал нам об этом в общих чертах. Я очень хотел спросить, не тяготит ли его работа, сошелся ли он с бывшими друзьями и что стало с его браком? Какими были их отношения с Викки, к которой он не был особенно привязан даже перед этой трагедией? Этого вопроса я не решался задать.
Я чувствовал, как успокаиваюсь, ощущаю себя комфортно, как будто мы стали тем, чем хотели казаться: сплоченной семьей. Нам с Луизой этого так не хватало раньше, особенно в последние годы нашей совместной жизни. Я бы не сидел за столом ради поддержания нашей общности. Я бы вскакивал и метался по комнате, читал бы отчеты или разговаривал по телефону, завершал дела за прошедший день или готовился к следующему. Я не хочу сказать, что полностью отдался бы работе, но не смог бы посвятить весь вечер семье. Я не считал себя трудоголиком. Но меня крайне интересовала моя профессия. Теперь я думаю, что хотя и не уделял все время работе, но пренебрегал ради нее домашними обязанностями. Семья понимала, что настоящая жизнь для меня начинается в офисе или зале заседаний.
Роман с Линдой играл здесь второстепенную роль. Я уже задолго до этого игнорировал свою семью. И только теперь, оказавшись в кругу семьи гостем, я осознал, чего лишился. В моих силах было сохранить семейные узы, стоило мне чуть больше проводить времени дома. Нам бы не пришлось сейчас разыгрывать семейную идиллию.
— Черт, — сказала Дина, посмотрев на часы Дэвида.
— Ты прекрасно выглядишь! — бросил я ей вслед, когда она пулей вылетела из-за стола. — Я помогу, — добавил я, когда Луиза поднялась и стала собирать тарелки.
— Сиди, сиди, — ответила она.
— Мне показалось, ты подчеркивала, что парень должен лицезреть семью за столом, — напомнил я ей.
— Мы же не хотим, чтобы нас приняли за грязнуль, правда? — ответила она, исчезая в кухне.
Нас с Дэвидом оставили одних намеренно, как могло показаться.
— Не хочешь пройти в прихожую и спрятаться за занавеску? — спросил он.
Мы остались в гостиной.
— А что делает сегодня вечером Викки? — небрежно спросил я.
Дэвид не подал виду, но было заметно, что ему неприятно это обсуждать.
— Пошла в кино. Мне не хотелось смотреть этот фильм, а она решила, что нет повода для семейного сбора.
Я не помню случая, чтобы отправился в кино без жены. Многие картины, которые я видел, были интересными. То же самое можно было сказать о Луизе. И я не понимал, какое будущее ожидает Дэвида с женщиной, которая считает семейные традиции не достойными внимания. Интересно, сопровождал ли Дэвид Викки на семейные торжества или они взаимно проявляли холодность по отношению к родственникам друг друга? Мы с Луизой и подумать не могли о такой отчужденности. Нам проявления родственных чувств не казались жертвой.
Предавшись раздумьям, я на какое-то время замолчал, и Дэвид, по-видимому, догадался о моих мыслях. Обычно нам не составляло труда читать мысли друг друга. Я вспомнил недавнюю просьбу Луизы поговорить с Дэвидом, ей казалось, что у него не все ладно.
— Можно подумать, что большую часть времени ты проводишь один.
Он ответил так, будто никогда раньше об этом не задумывался.
— Думаю, да.
— Ты знал об этом заранее? А что твои коллеги, у тебя с ними проблемы?
Он горько засмеялся и совсем не походил теперь на того жизнерадостного мальчишку, который развлекал нас за столом.
— Больше, чем ты можешь себе представить, — ответил он.
— Ну… Но ты не можешь просто отвернуться от всех, Дэвид. В случившемся не было твоей вины. Я знаю, что пройдет время, прежде чем твоя жизнь войдет в нормальную колею, но ты должен стараться…
— Нет, — прервал он меня кивком головы и сухо усмехнулся. — Не в этом дело. Я не сказал, что ощущаю неудобства от того, что люди исподтишка изучают меня. Все было нормально, я снова втянулся в работу. Но…
Он опустился в кресло, такое же хрупкое, как и он.
— Я сам нарочно ставлю их в неловкое положение. Иногда я подвергаю их пыткой взглядом. — Он насупился, слегка наклонив голову, исподлобья и в упор пробуравил меня взглядом, будто прикидывая, стоит ли проколоть мне шины или сразу зарезать меня самого. Я раньше видел такое выражение на лице человека, обвиняемого в ужасном преступлении.
Дэвид рассмеялся, снова превратившись в мальчишку.
— Я пользуюсь этим, папа. Мне хочется быть этаким монстром в их среде. Я не желаю, чтобы все просто вернулось в нормальное русло. И если они решили пялиться на меня, пусть им будет на что посмотреть. — Теперь он действительно выглядел расстроенным. Он отвел от меня взгляд, рассматривая занавески и пол. — При встрече с человеком я задаюсь вопросом, знает ли он о моем прошлом. И представляешь? Я бываю раздосадован, если нет. Однажды я вел переговоры, оппоненты наскитались, настоящая торговля, понимаешь, и внезапно они отступили. Я задумался о причине происшедшего. Может, они вдруг вспомнили, кто я такой? В любом случае… — Он рассмеялся. — Я не могу тебе объяснить.
— Не стоит утруждаться, я тебя понял, — сказал я.
Он перестал отводить глаза.
— По крайней мере, мне так кажется. Многие держат в памяти твое прошлое, но относятся к нему по-разному. Кое-кто задается вопросами. Им интересно, какую роль в этой истории сыграл я. Кого запугал, до кого добрался и как. И я ни разу не оправдывался, а предоставлял им возможность составить собственное мнение.
Дэвид, казалось, прикидывал, действительно, ли это наш общий секрет или я просто пытаюсь добиться его доверия.
— Что в этом страшного, если не отметаешь перенесенные неприятности? — произнес я.
Дэвид улыбнулся мне, и это была не та скользкая улыбка, которая играла на его губах во время нашего общения. И только теперь я заметил, как он похож одновременно на меня и на Луизу. Он, наверное, не осознавал этого. Думаю, стоит посмотреть на себя со стороны, чтобы это почувствовать. Но уверен, в тот момент мы были близки.
В дверь позвонили.
— Черт, — почти вскричал я, — парень уже на пороге.
Мы вскочили как по команде и поспешили к двери. Я положил руку Дэвиду на плечо.
— Только не запугивай его, Дэвид.
Он непонимающе оглянулся, прикидывая, не шучу ли я, и стоило ли откровенничать со мной.
— Без крайней нужды, — добавил я.
Он усмехнулся.
— Привет, — сказал я в полуоткрытую дверь. Мне пришлось немного опустить голову. Молодой сэр Роббинс стоял у нашего порога. Он был одет не так официально, как я ожидал, без галстука, без пиджака, но на нем были консервативные синие брюки и строгая рубашка с длинным рукавом.
