- Вы собираетесь ее судить? - спросил Мейсон.

- У нас имеются вещественные доказательства, которые в настоящее время мы оцениваем, - сообщил Бергер. - И мне кажется вполне вероятным, что миссис Ансон будут судить, невзирая на шумиху, которой вы рассчитывали запутать дело.

- И вы намерены сделать это заявление в печати?

- Я уже обрисовал прессе позицию прокуратуры в манере, приличествующей представителям закона.

- Другими словами, вы пытаетесь противодействовать моей публикации, сказал Мейсон.

- Ничего подобного. Меня попросили изложить позицию прокуратуры, и я это сделал.

- Когда мы окажемся в суде, - сказал Мейсон, - я непременно взгляну на ваше достойное заявление и проверю, нет ли в нем чего-то такого, что предназначено для целенаправленного, отнюдь не объективного воздействия на общественное мнение.

- Вам будет не до этого! - заметил Бергер. - Представляю, как вы будете выглядеть, когда потерпите поражение после такой публикации в газете.

- Человек всегда считается невиновным до тех пор, - сказал Мейсон, пока его вина не будет доказана, мистер Бергер.

- Благодарю вас, что вы предоставили мне возможность оживить в памяти основное юридическое правило, - с сарказмом ответил Бергер.

- Не стоит благодарности, - весело сказал Мейсон. - Обращайтесь ко мне всякий раз, когда захотите вспомнить то, что исчезло у вас из памяти.

Бергер резко повесил трубку.

Мейсон улыбнулся Делле Стрит.

- Окружной прокурор сказал, что сделал заявление в печати.

- Оно уже опубликовано?

- Появятся в вечернем выпуске, - сказал Мейсон.

Снова раздался телефонный звонок.

- Да, Герти? - сказала Делла Стрит и повернулась к Мейсону: - Джордж Финдли находится в приемной. Он выглядит разъяренным и требует немедленной встречи с тобой.

- Требует? - переспросил Мейсон.

- Так говорит Герти. Требует.

- Пригласи его, - сказал Мейсон, - раз уж он требует. Послушаем, что он скажет.

Делла Стрит с минуту колебалась, затеи нехотя подошла к двери в приемную и открыла ее.

- Входите, мистер Финдли, - сказала она.

Джордж Финдли, рослый и широкоплечий мужчина двадцати восьми лет, словно ураган ворвался в кабинет.

- Какого черта вы пытаетесь делать? - спросил он у Мейсона.

Мейсон внимательно посмотрел на посетителя.

- В данный момент я пытаюсь выяснить, чего вы хотите, - сказал он. Я не принимаю посетителей без предварительной договоренности, а для вас сделал исключение только потому, что вы выглядите весьма расстроенным. Так что же вам угодно?

- Вы вмешиваетесь в семейные дела! - обвинил Финдли.

- Присаживайтесь, - предложил Мейсон. - И объясните мне, почему я не должен вмешиваться в семейные дела? Адвокатам очень часто приходится это делать.

- Тут совсем другая ситуация, - заявил Финдли. - Эта женщина настоящая интриганка. Она уже отправила на тот свет своего мужа, а как только ей удастся заполучить дядю Ди, она отравит и его. Дядя Ди не протянет и двух лет.

- Вы готовы это доказать? - спросил Мейсон.

- Совершенно верно, я готов это доказать.

- Тогда вам не следует попусту тратить время на разговоры со мной, заметил Мейсон. - Отправляйтесь к окружному прокурору.

- Именно по этой причине, - сказал Финдли, - я и хотел поговорить с вами.

- Вот как? - усмехнулся Мейсон. - Ну, раз вы уже здесь, выкладывайте, что у вас на уме.

- Вы представляете Сельму Ансон, - сказал Финдли. - Мне глубоко безразлично ее прошлое, пусть она еще убьет десяток мужей, лишь бы не трогала дядю Ди. Он милейший и доверчивый человек, который совершенно не умеет разбираться в окружающих, а особенно в людях типа Сельмы Ансон. Он считает ее такой, какой она ему кажется, принимая все за чистую монету. Так вот, я предоставил Сельме Ансон возможность выйти сухой из воды. Как я понимаю, она ухватилась за нее, но тут в игру вмешались вы и все испортили.

- Каким образом?

- Своим проклятым тестированием на "детекторе лжи".

- Это вовсе не было проклятым тестированием на "детекторе лжи", усмехнулся Мейсон, - а тест при помощи детектора правды. Я хотел установить точно, что моя клиентка говорит правду.

- Не знаю, чего вы добиваетесь, - сказал Финдли, - и меня это ни не интересует. Показания "детектора лжи" не примут во внимание на суде.

- Пожалуйста, - произнес Мейсон, - успокойтесь и внимательно выслушайте то, что я скажу. Я заставил свою клиентку подвергнуться допросу эксперта, а тот использовал при этом полиграф точно так, как врач мог бы использовать стетоскоп.

- Вы же знаете, что такие тесты суд не принимает во внимание.

- Я вовсе не добиваюсь того, чтобы суд их принял во внимание, сказал адвокат. - Моя клиентка не находится под судом.

- Ну, этого ей не избежать.

- Что вы имеете в виду?

- Я пытаюсь добиться взаимопонимания с вашей клиенткой, мистер Мейсон, - сказал Финдли. - Я раскрою перед вами карты. Предупреждаю, если вы вздумаете в суде спросить меня о том, что я говорил, то покажу под присягой, что вы меня оболгали... А теперь попросите секретаршу выйти, мы потолкуем, как мужчина с мужчиной.

- Говорите как мужчина мужчине все, что вам заблагорассудится, сказал Мейсон. - Если же вы намереваетесь рассказать факты, которые, по вашему мнению, не должны выходить за пределы этой комнаты, вам разумнее уйти отсюда, не раскрывая рта.

- Одну минутку, - сказал Финдли. - Ведь если мы и дальше будем разговаривать в таком тоне, мы ни о чем не договоримся.

- А мы должны договориться? - спросил Мейсон.

- Я думаю, да.

- Почему?

- Потому что я состоянии помочь вашей клиентке.

- Каким образом?

- Я не могу полностью раскрывать карты, - заявил Финдли, - пока не выясню, какими козыри у вас на руках.

- Моя позиция предельно проста, - сказал Мейсон. - Начались разговоры, будто миссис Ансон известны что-то о смерти ее мужа, что она утаивает. Затем кто-то подсказал полиции, что якобы она сама имеет отношение к его смерти... Иными словами, что именно она его отравила. Эти инсинуации, эти необоснованные намеки не что иное, как злобная клевета, которая привела к дискредитации личности. Когда я установлю, кто ее распускает, где, когда и кому это было сказано, я намереваюсь предпринять соответствующие шаги, чтобы наказать клеветника.