- Вы не понимаете? При сложившихся обстоятельствах я все равно никогда не смогу увидеться с Дилейном Арлингтоном, никогда не допущу, чтобы его намерения осуществились. Никогда не позволю ему сделать мне предложение и ни за что не соглашусь выйти за него замуж.

- Почему?

- Прежде всего, это вопрос гордости. Но к тому времени, когда они перестанут наговаривать ему обо мне невесть что, он и сам раздумает просить моей руки, а если бы и попросил, а я согласилась, прошло бы совсем немного времени и хор ненависти, клеветы, наговоров и злобных сплетен отравил бы ему существование настолько, что он просто не выдержал бы...

- Я до сих пор не верил, - сказал Мейсон, - понимаете ли вы на самом деле, что теряете. Именно поэтому вы наделали столько глупостей. Не обижайтесь, но это так. В ту самую минуту, когда вы вылетели из Лос-Анджелеса, Джордж Финдли сообщил полиции, скорее всего, анонимно по телефону, что опасаясь уличения в убийстве мужа, вы решили бежать. И если бы я не был начеку, вы прямиком бы угодили в ловушку, в лос-анджелесскую полицию. И сейчас находились бы за решеткой по обвинению в убийстве. К вашему сведению, лейтенант Трэгг был здесь именно с этой целью. И только статья в утренней газете спутала ему карты, у него оказались связанными руки.

- Я вам за это глубоко признательна, мистер Мейсон, - сказала она.

- Должны быть признательны, - кивнул Мейсон.

- Но что можно сделать теперь? - спросила она. - Ведь все пути к спасению отрезаны.

Мейсон повернулся к Делле Стрит.

- Займись расписанием полетов самолетов, Делла.

Делла Стрит направилась к телефону.

- Мы вернемся в Лос-Анджелес, как только раздобудем билеты, - сказал Мейсон.

- Меня будут расспрашивать журналисты, когда мы возвратимся?

- Скорее всего, - ответил Мейсон.

- Что мне отвечать?

- Просто улыбаться, - сказал Мейсон, - и отсылать ко мне. Фактически, начиная с этой минуты, ничего никому не говорите, если только я не предложу вам это сделать.

- Мне безразлично, что случится со мной в личном плане, - сказала она. - Я и не представляла, как сильно полюбила Дилейна Арлингтона, пока... пока не потеряла его навсегда.

- Не думайте об этом, - приказал Мейсон. - Еще ничего не случилось. Жизнь так устроена, что человек зачастую попадает в такое положение, где лучшей защитой является контрнаступление. Мы перейдем в контрнаступление.

- Как? - спросила она.

- Предоставьте это мне, - произнес Мейсон. - Только сначала скажите, имеете ли вы какое-то отношение к смерти своего мужа? Мне необходимо знать правду.

- Я уже говорила вам, мистер Мейсон. Я не имею никакого отношения к его смерти.

- Слушайте меня внимательно, - сказал Мейсон. - Если вы говорите правду, я думаю, нам удастся обставить полицию и помочь вам в личном плане. Но если вы лжете, тогда лучше все оставить так, как есть.

- Я не лгу.

- Посмотрите мне в глаза! - велел Мейсон.

Она выполнила приказ.

- Если вы лжете и в действительности виновны, то задуманное мной будет равносильно самоубийству.

- Я невиновна.

- Вы уполномочиваете меня действовать дальше, основываясь на этом предположении?

- Да.

- До конца?

- До самого конца.

- Через час вылетает самолет, - сообщила от телефона Делла Стрит. Мы успеем на него, если поспешим.

- Мы поспешим, - ответил Мейсон. - Слава Богу, нам не надо упаковывать багаж!

- Господи, такие слова можно услышать только от мужчины, прокомментировала Делла Стрит. - Они не в состоянии понять, что значит для женщины лететь на самолете на большое расстояние, не имея при себе никакой косметики, кроме пудреницы!

- Я сейчас иду вниз расплатиться и вызову такси. Собирайтесь.

- Лейтенант Трэгг не может оказаться с нами в одном самолете? спросила Делла Стрит.

- Пожалуй, нет, - сказал Мейсон. - Он не спал всю ночь, нуждается в отдыхе, ну и потом, ему захочется побродить в Эль-Пасо перед возвращением. Для полицейских навещать коллег - любимое дело... Ладно, я пошел.

Адвокат рассчитался за три номера, вызвал такси и стал ждать, когда Делла Стрит и Сельма Ансон спустятся в холл.

Они прибыли в аэропорт раньше времени. Без спешки поднялись по трапу в огромный реактивный лайнер, который взмыл под облака и понес их над долиной Рио-Гранде, над просторами пустыни, над плодородной аризонской долиной Солт-Ривер, после которой снова началась пустыня. Потом самолет стал терять высоту, пассажиры могли любоваться долиной Коачелла, где финиковые пальмы образовывали зеленые пятна, и вот уже внизу замелькала мозаика густонаселенных предместий Лос-Анджелеса.

Когда Мейсон сопровождал двух женщин к выходу, к нему подошел репортер, за которым следовал фотограф.

- Мистер Мейсон? - спросил он.

- Да, сэр.

- Это Сельма Ансон с вами?

- Одна из этих двух дам, да.

- Правда ли, что полиция хотела допросить ее в связи со смертью мужа?

- Откуда мне знать? - усмехнулся Мейсон. - Я не умею читать мысли полиции, а она не умеет читать мои. Во всяком случае, я надеюсь.

- Разрешите сделать несколько снимков?

- Конечно, - согласился Мейсон. - Где вы желаете нас сфотографировать?

- Прямо тут, возле самолета, если вы не возражаете, - попросил фотограф.

Мейсон, Сельма и Делла вернулись на летное поле, подошли к ступенькам трапа, и фотограф сделал несколько снимков, стараясь уместить в кадр и самолет.

- Могу ли я узнать, где вы были? - спросил репортер.

- Конечно, - сказал Мейсон. - Мне кажется, что телеграфное агентство поместило сообщение о нашем путешествии. Миссис Ансон летала в Эль-Пасо с целью сделать анонимное пожертвование организации, за деятельностью которой она следит на протяжении некоторого времени. Она приняла ряд мер, чтобы остаться неузнанной, но один репортер из газеты "Кроникл" в Эль-Пасо сумел разгадать ее секрет.

- Вас не расспрашивала полиция в Эль-Пасо? - спросил журналист.

Мейсон повернулся к Сельме Ансон:

- Вас не расспрашивала полиция, миссис Ансон? - спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

- Ну, - сказал Мейсон, - вот и вся история.

- Я бы хотел получить еще кое-какую информацию, - не унимался журналист. - Полиция стремится допросить Сельму Ансон. Что вы намерены предпринять?