– Нет, получить деньги, – ответил Линмаус.

– Деньги?

– Да. У меня есть чек.

– Могу я на него взглянуть?

Молодой человек сунул руку в карман, вынул из него помятый чек и вложил его в протянутую ладонь банкира. Чек был выписан на двадцать восемь тысяч восемьсот семьдесят четыре доллара. Внизу стояла подпись: «Эверет Мортон».

Увидев, кем подписан чек, банкир замер. Дело в том, что на имя Эверета Мортона в банке действительно имелся счет, и все служащие об этом знали. Даже уборщик мог сказать, какая сумма на нем лежит. А она составляла ровно двадцать восемь тысяч восемьсот семьдесят четыре доллара.

Однако владельца этого счета никто в глаза не видел. Он был открыт по письменному заявлению, пришедшему по почте, и деньги на него поступали почтовыми переводами. Так что для всех в «Мерчантс-Лоан энд Траст» клиент по имени Эверет Мортон оставался загадкой. Загадкой почти в тридцать тысяч долларов!

– У меня для вас есть еще и письмо, – заявил Ларри и протянул банкиру слегка запачканный и сложенный вчетверо листок бумаги.

Письмо выглядело следующим образом:

«Мерчантс-Лоан энд Траст бэнк». Крукт-Хорн.

Уважаемые господа! С сожалением… сообщаю, что с целью покрытия своего долга я вынужден закрыть мой счет. Всю имеющуюся на нем сумму прошу выдать подателю чека, выписанного на имя мистера Ларри Линмауса.

С уважением

Эверет Мортон».

При наличии такого письменного распоряжения от клиента все вопросы о закрытии счета отпадали сами собой. Кроме того, президент банка отлично знал почерк своего загадочного клиента и мог поклясться, что письмо написано рукой Мортона. Короче говоря, с чеком, предъявленным молодым человеком, было все в порядке. Цифры, проставленные в нем, в точности соответствовали сумме, лежащей на счете. Все было выполнено по форме.

«А что, если мистер Мортон написал письмо и выписал чек под дулом пистолета?» – мелькнуло в голове мистера Оливера. Его охватило волнение, лицо банкира снова порозовело.

– Чек на огромную сумму, Линмаус, – заметил он.

– Да, сумма большая, – согласился Ларри и выжидающе посмотрел в глаза президента.

– А если я спрошу, как это мистер Мортон смог задолжать вам такую огромную сумму? Понимаете, Линмаус, в таких вопросах я должен быть предельно осторожным.

– Думаете, я силой заставил Мортона оформить на меня документы?

– Ну… Конечно же я так не думаю. Но…

– Ваши сомнения, мистер Оливер, мне вполне понятны. Я на вас не в обиде. Дело в том, что Эверет Мортон несколько раз занимал у меня деньги.

– Так он брал у вас деньги?

– Да.

– Значит, брал в долг, – как бы подводя итог, произнес банкир и потянул себя за порыжевший от табачного дыма ус.

Несмотря на затруднительное положение, в котором он оказался, Уильям Оливер хотел оставаться предельно вежливым. Он считал себя честнейшим на земле человеком, а это ко многому обязывало. Президент мог бы с легкостью обналичить предъявленный ему чек – банковской операции проще и легче не придумать. Но мистер Оливер, как все банкиры в мире, страшно мучился, когда его банк расставался с наличностью. «Мерчантс-Лоан энд Траст» был его любимым детищем, на создание и процветание которого он потратил очень много времени и сил. Благодаря неустанным заботам президента банк вырос из грудного младенца во взрослого и крепкого мужчину. «Если я выдам Линмаусу деньги, а впоследствии окажется, что бумаги поддельные или написаны Мортоном под угрозой смерти, то репутация моего учреждения будет здорово подмочена. Как же все-таки защитить интересы нашего загадочного клиента?» – подумал мистер Уильям Оливер и, еще больше краснея, заерзал в кресле.

– Мистер Линмаус?

– Да, сэр? – кратко и в то же время очень уважительно откликнулся Ларри. Ну прямо как хорошо воспитанный мальчик на вопрос своего более старшего товарища!

– Хотя я и не имею права спрашивать вас об этом, но все же спрошу. Где вы взяли деньги, которые одолжили моему клиенту?

– Предположим, я объясню. Что тогда?

– Тогда ваш чек будет обналичен и вы получите всю сумму на руки.

– В таком случае слушайте, как они у меня появились. Обычно большую часть средств я добываю с помощью револьвера. Но деньги, которые ссудил Эверету Мортону, не из их числа. Они заработаны честным путем. В свое время, проработав месяц на ранчо у мистера Ристола, я получил зарплату и купил у него за двадцать пять долларов пятилетнюю лошадь. Мистер Ристол может это подтвердить. Потом за сто пятьдесят долларов я перепродал эту лошадь Тому Мейзу из Эстобала. С этой суммой я поехал в Финикс, зашел в заведение, принадлежащее Крису Моргану, сыграл там в фараона и вышел оттуда, имея при себе уже две тысячи двести. Эту сумму я одолжил Эверету Мортону. Тогда-то он и открыл в вашем банке счет. Оставшиеся двести долларов я дал под проценты Лью Мейсону, который в Моголлонсе обосновал компанию «Преари-Даст-Майн». С течением времени мои двести долларов, вложенные в эту компанию, превратились в четырнадцать тысяч, двенадцать из которых я вновь одолжил Эверету Мортону, а он перевел их к вам в банк. Оставшиеся две тысячи были вложены в мексиканскую говядину. Откормом мясных коров я занимался в местечке Биг-Бенд. На этом деле удалось заработать семь тысяч! Шесть из них Эверет Мортон снова положил на свой счет, а я…

– Подождите, Линмаус, – прервал банкир рассказ Ларри. – Выходит, все эти деньги вы честно заработали?

Ларри с улыбкой внимательно посмотрел на Оливера:

– Не вижу рядом Библии, на которой мог бы поклясться. Вы поверите мне на слово?

– Да, – решительно ответил банкир. – Я вам верю.

Историю с деньгами, которую поведал молодой человек, не трудно было и сочинить. Подлинность имен и фамилий, а также достоверность фактов, фигурировавших в рассказе Ларри, можно было легко установить. Однако Оливер, зорко охранявший интересы своих клиентов, посчитал, что в проверке они не нуждаются. Внутренний голос подсказывал ему – парень не солгал.

Побарабанив пальцами по столу, он спросил:

– Хотите взять наличными?

– Нет. Хочу на эту сумму открыть счет.

– Дайте мне ваш чек, – попросил Оливер и, достав новую чековую книжку, положил ее на край стола поближе к Ларри. – Можете пользоваться ей на всю эту сумму. А я на ваше имя открываю счет. Я вам верю, дружище.

В дверь постучали.

Президент с недовольным видом покосился на дверь.

– Мистер Оливер, звонит мистер Джей Кресс, – доложил вошедший в кабинет служащий.

– Скажи ему, что я очень занят. И больше никогда без моего разрешения не открывай эту дверь. Понятно?

– Кресс? – переспросил Ларри, когда за служащим закрылась дверь.

– Да, Кресс. Игрок, – кратко пояснил банкир.

– Кресс – азартный игрок в карты! – воскликнул грабитель. – Когда-то парня с такой фамилией я наколол на полторы тысячи долларов. Тогда я только-только научился подтасовывать карты.

– Обыграли Кресса? Того, у которого на лбу родинка?

– Точно. Это он.

Ларри, склонившись над столом, занялся своей чековой книжкой, а банкир тем временем принялся разглядывать легендарного грабителя. Пальцы парня оказались тонкими и длинными, как у музыканта. От постоянного ношения перчаток кисти его рук были белыми, и только выше запястья кожу покрывал ровный загар. Носить перчатки, чтобы сохранить пальцы чувствительными, надлежало профессиональному карточному шулеру, но никак не Ларри Линмаусу, основным занятием которого была стрельба из револьвера.

Тем не менее с какой гордостью он только что сообщил, что обыграл самого Кресса! И сказано это было Уильяму Оливеру, питавшему отвращение к карточным играм и особенно к тем, кто ими занимается.

Как ни странно, но, глядя на красивую голову, склонившуюся над письменным столом, банкир никакого отвращения к Ларри не испытывал. Мистер Оливер верил в науку френологию, проповедовавшую, что по внешнему виду можно определить характер человека, но, разглядывая Ларри, не мог найти в нем хоть одну черту, свидетельствующую о его преступных наклонностях. Ни форма его ушных раковин или их размеры, ни даже конфигурация черепа не говорили о его жестоком нраве. Более того, глаза бандита были большими, широко посаженными, нос прямой. Правда, рот выглядел слишком уж чувственным, ну прямо как у актера.