Уэлдон слегка поклонился.

Кабреро постукивал по столу пухлой ладошкой, которая, если ее вытянуть во всю длину, фактически не имела углубления между костяшками пальцев. В детстве он, должно быть, был очаровательным, хрупким маленьким мальчиком, но с тех пор довольно сильно раздобрел. Его щеки округлились и заплыли жиром, а глаза просто в них тонули. Жилет едва сходился на животе, рукава пиджака чуть не лопались, обтягивая руки. Он выглядел круглым, цветущим и таким надутым, что походил скорее на воздушный шар, чем на человека.

– Вы знаете этого американца? А сами – американец? – поинтересовался Кабреро.

– Конечно, – кивнул Уэлдон. – Того американца зовут Уэлдон.

– Зачем же, – полюбопытствовал глава игорного дома, потирая руки, – вы выдаете мне своего соотечественника? Он что, ваш враг?

С улицы по-прежнему доносились шум и крики, которых не могли заглушить даже толстые стены.

– Между нами, у меня с ним свои счеты, – усмехнулся юноша.

Кабреро продолжал потирать руки:

– Ваших дел я не знаю, но, полагаю, вы хотите расквитаться с ним?

– Хочу.

– Тогда, если он скроется, где мне его искать?

– Но куда ему деться, если вся городская полиция за ним охотится?

– Всякое бывает, – уклончиво заметил Кабреро, прикрыв глаза. – Я человек занятой, у меня очень мало времени. Где мне искать этого гринго?

– Здесь, – сказал Уэлдон.

– В моем доме?

– Да.

– Где же?

– Здесь, – повторил молодой человек.

Кабреро широко раскрыл глаза и выдохнул:

– О Господи!

– Уэлдон – это я, – спокойно объяснил американец. – Я честно выиграл у вас в рулетку четыре тысячи. Потом проиграл четыре тысячи и еще тысячу. За вашей спиной находится сейф.

Кабреро изменился в лице, но не успел ответить, так как в дверь постучали:

– Сеньор! Сеньор! Этот чертов американец смылся!

– Убирайся вон, болван! – крикнул владелец игорного дома.

Послышались удаляющиеся шаги.

– Тут нечего долго раздумывать, – заметил молодой человек. – Вы знаете, что нужно делать.

Спокойно, не мигая, как змея, мексиканец уставился на американца. В руках парня не было оружия, однако Кабреро не торопился выхватывать свои пистолеты. За его спиной находилась кнопка, и он мог бы нажать на нее, откинувшись назад. На полу была еще одна кнопка, на которую он мог бы наступить ногой.

Ну нажмет он на эти кнопки – в дверь ворвутся его подручные. А дальше? Однако в его положении раздумывать некогда. Наступив на кнопку, утопленную в полу, Кабреро одновременно откинулся спиной к стене. Где-то в отдалении тихо прозвенел звонок. Мексиканец внимательно следил за выражением лица посетителя. Тот и бровью не повел:

– А теперь откройте сейф.

– Конечно!

Кабреро вынул ключ из кармана, вставил его в замочную скважину большого сейфа и повернул. Дверца с легким скрипом отворилась.

– Пять тысяч, – напомнил Уэлдон очень тихо, будто он присутствовал на церемонии погребения одного из друзей и опасался резким словом нарушить покой усопшего.

– Пять тысяч, разумеется, – вежливо отозвался Кабреро и отсчитал деньги хрустящими новыми стодолларовыми банкнотами в американской валюте. Положив пачку денег на стол, похлопал по ней ладонью.

– Будете пересчитывать, друг мой?

– Спасибо, – отозвался Уэлдон. – Я пересчитал их в тот момент, когда вы складывали пачки. Можете снова закрыть сейф.

Физиономия Кабреро прояснилась и порозовела. Он с готовностью повиновался.

– А теперь, сеньор Кабреро, от вас требуется небольшая расписка следующего содержания: «Я, Мигель Кабреро, жульническим способом используя тормоз в колесе рулетки, обыграл Лоримера Эверетта Уэлдона на пять тысяч долларов. Сегодня я вернул этому джентльмену его деньги».

Кабреро сложил на столе свои пухлые ручки, угрюмо уставившись на них. Снаружи, в коридоре, послышались очень слабые звуки, но он знал, что они означают.

– Ну, что ж, – пробормотал мексиканец и вытащил лист бумаги, авторучку с толстым, гибким пером.

Удивительно, что при очень маленьком росте Кабреро писал огромными буквами и расходовал много чернил. Он писал бегло и все время энергично стряхивал чернила с пера на пол, который и так уже весь был ими забрызган. Затем взял лист чистой промокательной бумаги, приложил его на только что написанное и с любопытством всмотрелся в то, что на ней отпечаталось. Каждая буква отчетливо запечатлелась на промокашке, а строки на бумаге посветлели, сделались светло-голубыми.

– И это все? – осведомился владелец игорного дома.

– Пока все. А сейчас мы пойдем и заглянем в вашу конюшню.

– Так. Значит, вам нужна лошадь?

– Думаю, одна мне не помешала бы. Вы не против?

– Как вам угодно.

Уэлдон отступил на шаг и открыл дверь в коридор. При этом он не стал выглядывать наружу, а внимательно смотрел на мексиканца, который уже увидел там с полдюжины своих людей с оружием в руках. Им и прежде приходилось заниматься подобной работенкой. Волна яростного веселья накатила на Мигеля Кабреро, едва не задушив его.

Уэлдон между тем произнес:

– Прикажите своим дружкам убраться отсюда. Я веду честную игру.

Хозяин казино автоматически повторил то, что велел ему молодой человек. Коридор быстро опустел. Вдалеке хлопнула дверь.

– Теперь мы спокойно отправимся в конюшню, – хладнокровно продолжил Уэлдон. – Вы, мой дорогой Кабреро, пойдете впереди, а я сзади, чтобы охранять вас с тыла!

Мексиканец едва сдерживал ярость. Его верхняя губа вздернулась, обнажив белые, сверкающие зубы.

Тем не менее он встал, вышел из комнаты и, не слишком торопясь, пошел по коридору. В нем зарождался страх. И единственное, чего он хотел, – никогда больше не видеть этого проклятого американца!

Оба вышли из помещения и пересекли двор. Под навесом стояло около дюжины лошадей. Уэлдон внимательно их осмотрел.

– Неплохо, – одобрил снисходительно. – А как насчет ваших собственных лошадей?

Верхняя губа Кабреро снова вздернулась кверху, обнажив оскал зубов. Он едва не вышел из себя, но сдержался. Мексиканец дрожал уже не только от страха, но и от злости. Однако провел наглого молодого человека на конюшню. Здесь, в шести стойлах, стояли пять лошадей. Над каждой горела электрическая лампочка. Продвигаясь за спиной Кабреро, Уэлдон долгим оценивающим взглядом окидывал каждого животного.

Затем вернулся к тому стойлу, где с ноги на ногу переминался высокий гнедой жеребец с подпалинами.

– Вот этот подходящий.

– Черт! – выдавил сквозь зубы владелец игорного дома.

– И сколько вы уплатили за эту великолепную лошадь, друг мой?

– Она обошлась мне в полторы тысячи долларов золотом!

– Ладно, ладно! Это раза в полтора больше, чем она стоит. Ну а по-честному?

– Вы что, думаете, мне нравится надувать вас?

Кабреро сжал толстые губы, едва удерживаясь от того, чтобы не выпалить самое последнее слово. Теперь он дрожал от бешенства.

Сунув руку в карман, парень нащупал там только что приобретенные банкноты. Вытащив пачку денег, протянул ее хозяину жеребца:

– За эту цену, добавьте седло и уздечку, Кабреро.

Взглянув на деньги, Кабреро побагровел.

– Сторонник честной игры! – буркнул он, тяжело дыша.

– Иногда, – весело ухмыльнулся Уэлдон. – Вы мне его оседлаете?

Мексиканец повиновался.

– Как лучше всего выбраться отсюда, Кабреро? Это в ваших интересах, потому что вам придется со мной пройтись.

Владелец игорного дома задумался. Потом решил воспользоваться представившейся возможностью.

– Вон та дверь выходит в пустой проулок. Проедете по нему и повернете налево. Через пять минут окажетесь за пределами города.

– Покажите дорогу.

Они вышли из конюшни и очутились в небольшом проулке. Уэлдон вскочил в седло. Кабреро обернулся. В лицо ему смотрело дуло кольта 45-го калибра. И тут он громко расхохотался.

– Вы, сеньор, талантливый человек! – высказался с чувством.

– Приходится учиться понемногу, – парировал американец.