«С днем рождения, дорогая бабушка, с днем рождения», – пропели они с чувством, хотя и немного фальшиво.
Следом за ними в кабинет зашли Сара, Эмили и Пола и заняли место позади своих молоденьких кузин. «С днем рождения, бабушка», – подхватили они, с любовью глядя на нее.
– Боже мой, что тут происходит? – воскликнула искренне пораженная Эмма. Она непонимающе уставилась на внучек; потом, обращаясь к близняшкам, спросила: – А что вы обе здесь делаете? По-моему, до каникул еще далеко.
– Это я на пару дней взяла их из школы, мама, – вмешалась Дэзи. – Они живут у нас с Дэвидом. Все-таки у тебя день рождения.
– Я чувствовала, что здесь что-то затевается, – сказала Эмма, бросив на дочь пронизывающий взгляд. – Честно говоря, я полагала, что вы с Блэки замыслили что-то вдвоем, Дэзи. Я подозревала, что вы собрались сегодня устроить какое-то торжество.
Дэзи ухитрилась сохранить невинное выражение лица. Но прежде, чем ей удалось произнести хоть слово, вперед решительно выступила Эмили. Она передала Франческе красиво упакованный сверток и легонько прикоснулась к плечу Аманды.
– Ты ведь не забыла свою речь?
– Конечно, нет, – возмущенно цикнула в ответ Аманда, взяла Франческу за руку и, легонько потянув ее за собой, подошла поближе к Эмме.
Набрав полную грудь воздуха, пятнадцатилетняя девочка отчетливо, тщательно выговаривая каждое слово, произнесла:
– Бабушка, этот подарок тебе преподносят все твои внуки – Филип, Энтони, Александр, Джонатан, Пола, Сара, Эмили, Франческа и я. Каждый из нас внес свой вклад, чтобы сегодня, в день твоего восьмидесятилетия, мы смогли подарить тебе нечто особенное. Мы преподносим это тебе в знак нашей вечной и огромной любви.
Аманда приблизилась к Эмме, наклонилась и поцеловала ее, Франческа последовала ее примеру, затем сестры вручили бабушке сверток.
– Спасибо, девочка, – только и сказала Эмма. – И ты очень хорошо произнесла свою маленькую речь. Молодец. – Она посмотрела на остальных. – Благодарю всех вас.
Эмма некоторое время сидела без движения с подарком на коленях. Она по очереди оглядела каждую из своих старших внучек, стоявших тесной группкой, и улыбнулась каждой из них, подумав, какие же они все хорошенькие, просто очарование. Неожиданно на глаза Эммы навернулись слезы, и она усилием воли отогнала их, не желая показывать, насколько тронула ее неожиданная семейная сцена. Странно – когда Эмма развязывала пурпурную ленту и вынимала подарок из коробочки, ее руки дрожали.
Им оказались часы в форме яйца, покрытые самой прозрачной голубой эмалью, какую она когда-либо видела. Венчала яйцо изящная миниатюрная фигурка петуха, покрытая эмалью и щедро усеянная бриллиантами, рубинами и сапфирами. Эмма пришла в восторг от редкостной красоты и мастерства исполнения, и ей стало ясно, что она видит перед собой истинное произведение искусства.
– Это ведь Фаберже, верно? – наконец удалось ей выговорить еле слышным голосом.
– Да, – подтвердила Эмили. – Вообще-то, бабушка, это царское пасхальное яйцо, сделанное Фаберже для русской императрицы Марии Федоровны по заказу ее сына Николая II, последнего русского царя.
– Но как вы ухитрились найти такую редкую и ценную вещь? – недоуменно поинтересовалась Эмма. Опытный коллекционер произведений искусства, она отлично знала, что подобные работы Фаберже становились все большей и большей редкостью.
– Поле сказал Генри Россистер, – сообщила Эмили. – Он узнал, что на прошлой неделе их собрались выставить на аукцион «Сотби».
– И Генри купил ее для вас на аукционе?
– Нет, бабушка. Мы пошли туда все вместе, кроме близняшек. Они, естественно, были в школе. Впрочем, Генри тоже составил нам компанию. Пола нас обзвонила, и мы устроили совещание. Мы сразу же согласились, что нам следует попытаться купить часы – общий подарок от всех нас. Было так интересно! Несколько раз мы почти упускали их, но твердо стояли на своем и все повышали и повышали цену. И вдруг – победили. Мы все так радовались, бабушка!
– И я тоже очень рада, мои милые. – Она с любовью посмотрела на всех них.
Внезапно появился Паркер – тоже по сигналу Дэзи – и принес поднос, уставленный бокалами с искрящимся шампанским. Разобрав бокалы, все обступили Эмму, снова поздравили ее с днем рождения и выпили за ее здоровье.
Когда возбуждение немного спало, Эмма обратилась к Дэзи:
– Мы и в самом деле идем в «Мирабелл» на ленч? Или ты просто хотела помешать мне вовремя попасть в магазин?
Дэзи ухмыльнулась:
– Конечно, мы идем на ленч – все присутствующие, а Энтони, Александр, Джонатан и Дэвид присоединятся к нам там. Так что сегодня забудь о работе.
Эмма открыла было рот, но увидев выражение лица Дэзи, поняла, что спорить бесполезно.
В помещении царил полумрак.
Эмма легким шагом пересекла уставленную цветами прихожую, такую тихую сейчас, и вошла в кабинет.
На торжественном обеде, устраиваемом Блэки в ее честь в ресторане отеля «Ритц», она появится в не очень длинном платье из нескольких слоев светло– и темно-зеленого шифона, скромного покроя, с длинными широкими рукавами в китайском стиле. Великолепные фамильные изумруды Макгиллов, что ослепительно смотрелись на фоне дорогой ткани всех оттенков зеленого цвета.
«Да, я сделала правильный выбор», – решила Эмма, проходя мимо единственного в комнате зеркала и заметив краем глаза свое мелькнувшее в стекле отражение. Она не остановилась, даже не замедлила шаг, и единственным раздававшимся вокруг звуком было шуршание ее платья, вздымаемого ее как всегда быстрой походкой.
Дойдя до полки, на которой стояла часть многочисленных подарков, она взяла царское пасхальное яйцо и отнесла его в гостиную.
Там Эмма положила его на антикварный столик у камина, отошла на несколько шагов назад и снова залюбовалась чудесной вещицей. Бесспорно, за всю жизнь ей редко приходилось получать такие замечательные подарки, и Эмме не терпелось показать его Блэки.
Резкий звонок заставил ее вздрогнуть, в прихожей гулко отдавались торопливые шаги Паркера, затем стук передней двери и приглушенные расстоянием голоса.
Через несколько мгновений огромными шагами в комнату ворвался Блэки, прекрасно смотрящийся в отлично сшитом смокинге. На его губах играла широкая ухмылка, черные глаза горели, и он весь прямо светился от возбуждения.
– С днем рождения, дорогая! – прогремел он и, наконец остановившись, заключил ее в объятия. Потом отпустил, шагнул назад и, держа Эмму за руку, заглянул ей в глаза – как это уже бывало много-много раз в их жизни. – Ты сегодня чертовски хороша, Эмма, – объявил он с ласковой улыбкой и, наклонившись, поцеловал ее.
– Спасибо, Блэки. – Эмма улыбнулась ему в ответ и направилась к дивану. – Ты уже сказал Паркеру, что будешь пить?
– Конечно. То же, что и всегда. – Он опустился в кресло напротив, полностью заполнив его своим крупным телом. – Ты не подумай, что я пришел к тебе с пустыми руками. Твой подарок остался за дверью. Сейчас я пойду и принесу его…
Вежливый стук дворецкого прервал его речь, и в комнату зашел Паркер со стаканчиком неразбавленного ирландского виски для Блэки и бокалом белого вина для Эммы.
Когда они остались одни, Блэки поднял свой стакан:
– За тебя, волшебница. И за то, чтобы мы с тобой отметили еще много-много наших дней рождения.
– Так оно и будет, – рассмеялась Эмма. – И за наше путешествие, милый мой Блэки.
– Да, за путешествие. – Сделав только один маленький глоток, Блэки вдруг вскочил на ноги. – Не двигайся, – приказал он. – И когда я велю тебе закрыть глаза, не вздумай подсматривать.
Она осталась ждать его возвращения. Потом до ее ушей донеслось тихое бормотание дворецкого, голос Блэки, звук разворачиваемой бумаги, и она поняла, что ее старинный друг призвал себе на помощь Паркера.
– Закрой глаза, – приказал Блэки с порога спустя несколько секунд. – И помни наш уговор – не подглядывать!
Она сидела не двигаясь, сложив руки на коленях, и вдруг почувствовала себя снова маленькой девочкой, крошечной худющей девчушкой, получившей первый в своей жизни настоящий подарок, завернутый в серебристую бумагу и завязанный серебряной ленточкой. Тот подарок сделал он – дешевую маленькую брошку из зеленого стекла, которую Эмма берегла всю свою жизнь. Она и сейчас хранилась в ее ящичке для драгоценностей, рядом со своей восхитительной копией, которую он со временем сделал для нее из изумрудов. Ведь когда-то, давным-давно, тот кусочек зеленого стекла казался ей дороже и ценнее всего на свете.
