Содержимое мешочка тянуло фунтов на пять-шесть и было довольно объемистым.

– Знаешь, что здесь лежит? – задал вопрос мексиканец.

– Нет.

– По дороге можешь взглянуть, если хочешь.

– Мне все равно, – отмахнулся Пенстивен.

– Ты везучий, – заявил Оньяте. – Но только не стоит слишком зарываться и полагаться на авось. Содержимого этой сумки запросто хватит, чтобы угробить на месте десяток таких молодцов, как ты.

– Я это учту, – кивнул Пенстивен. – Но вы еще должны сказать, куда нужно доставить это хозяйство.

– Разумеется. Это в семидесяти пяти милях отсюда. Выезжаешь из Сан-Хасинто и направляешься в сторону гор, к Толливер-Трейл.

– А где это?

– Проклятье! – взорвался мексиканец и даже топнул ногой от досады. Но после короткой паузы продолжил: – Ну ладно, слушай, на выезде из Сан-Хасинто посмотришь на северо-запад и увидишь четыре высокие горные вершины, стоящие рядом. Тропа Толливер-Трейл проходит через все четыре – точно по центру.

– Ясно, – буркнул Пенстивен.

– Примерно у первых сосен или чуть-чуть подальше тропу пересекает русло ручья. В это время года он обычно бывает довольно полноводным. Тебе нужно ехать вверх по течению, так что сворачивай направо и езжай вдоль берега. Если ты и в самом деле не дурак, то, может быть, все-таки додумаешься слезть с коня и вести его в поводу, держа пистолет наготове.

– Я так и сделаю, – заметил Пенстивен.

– Если тебе повезет добраться до тех мест, то примерно через милю пути ты окажешься у старой хижины из необожженного кирпича – довольно большой постройки. Там должны находиться люди. Скажешь им, что ты от Оньяте и тебе нужен сеньор Эл Спикер. Если же кому-то еще вдруг захочется полюбопытствовать, что у тебя в сумке, гони его в шею. Не поддавайся ни на какие уговоры. Сумку отдашь лично Элу Спикеру. Понял?

– Да, – неуверенно пробормотал Пенстивен. – А те, другие ребята в самом деле станут допытываться, что лежит в сумке?

– Наверняка! – Мексиканец расплылся в презрительной усмешке. – И ради того, чтобы прибрать это к рукам, будут даже готовы разорвать тебя на куски.

– Ну что ж, – глубокомысленно изрек Боб Пенстивен. – По-видимому, поездка обещает быть приятной. А как я узнаю этого Эла Спикера?

– Он небольшого роста и худощавый. А еще у него большой лоб и нет подбородка. Вообще-то он никогда не отличался могучей челюстью, но даже то, что имел, уберечь не смог – отстрелили. Так что теперь он выглядит так, словно у него всего половина лица. Узнать его проще простого. Если придется ввязаться в драку – твое дело, но с сеньром Элом Спикером ссориться не советую. Он выходит победителем из любой схватки и всегда дерется до тех пор, пока не отправит противника на тот свет. Гремучие змеи, знаешь ли, с виду тоже неказисты, однако убивают мышей, жаб и тому подобных тварей. Так что, сеньор, бери свою ношу и прощай! И уж позаботься, чтобы черт, к которому я тебя посылаю, не прибрал к рукам твою душу до того, как ты разыщешь сеньора Спикера. Он скажет тебе, куда ехать дальше. Ну все! Давай отправляйся! – И он нетерпеливо взмахнул жирной рукой.

Но Пенстивен задержался еще на самую малость, чтобы спросить:

– Скажите, а где тут у вас в Сан-Хасинто можно найти порядочного торговца лошадьми?

– Порядочного торговца ты не найдешь, их не существует в природе, – авторитетно высказался Оньяте. – Хорошие кони в Сан-Хасинто, конечно, есть, но они не продаются. Прощай! Поспеши, друг мой. И помни, что Толливер-Трейл – это излюбленное место для прогулок дьявола!

Выйдя из погруженной в полумрак комнаты, Пенстивен прошел по коридору и вскоре оказался на улице, залитой ослепительным светом полуденного солнца. Не без содрогания он заметил у стены справа от себя того самого часового, что совсем недавно поджидал его с ножом у двери. На лице мексиканца застыла злобная гримаса, глаза гневно сверкали, он что-то беззвучно шептал себе под нос.

Пенстивен поспешил пройти мимо этой перекошенной рожи, возникшей словно из ночного кошмара, и вскоре оказался на центральной площади, где оставил у коновязи своего мустанга.

Он спросил у местного мальчишки, как найти торговца лошадьми, и тот проводил его на пастбище, раскинувшееся на берегу мутной речки, где коротал время древний старик мексиканец, у которого было лицо святого, а улыбка отпетого мошенника.

Разглядывая пасущихся лошадей, Пенстивен в конце концов нашел то, что искал, остановив выбор на коне мышастой масти, которого трудно было назвать красавцем, но зато он обладал мощными ногами и хорошо развитой мускулатурой.

Оставив мустанга на попечение торговца и дав еще пятьдесят долларов в придачу, Пенстивен оседлал нового скакуна и потом проклинал его на чем свет стоит все сорок миль пути.

Но ничего не поделаешь, каким бы он ни был, следовало ехать, что Пенстивен и делал, стараясь не обращать внимания на тряску от неописуемой рыси животного. От нее его так подбрасывало в седле, что, казалось, душа вот-вот расстанется с телом. Даже езда шагом на этом коне превращалась в самую настоящую пытку, ибо он так активно двигал крупом, что возникавшее при этом волнообразное движение заставляло всадника раскачиваться в седле и клониться к холке.

Зато на этот раз Пенстивен пересекал пустыню с полной флягой.

Путешествие оказалось ничем не примечательным – просто очередные сорок миль пути, в основном по пустыне. Часть дороги пролегала через пески, сменяющиеся каменистыми участками, тогда из-под копыт идущего размеренной рысью коня вылетали снопы искр, а всадника крепко потряхивало в седле. Затем пошли бескрайние завалы вулканической породы, местами идеально гладкой, словно специально отполированной до блеска, местами образовавшей невероятные нагромождения, похожие издали на гигантские угольные кучи. Подхватываемые ветром крохотные острые пылинки попадали в глаза, причиняя кучу неудобств, а солнце в небе нещадно палило.

Затем маячившие на горизонте и окутанные колышущейся пеленой полуденного зноя голубые горы потемнели, приобретя коричневый оттенок, а на их фоне стали заметны силуэты зеленеющих сосен. И вот наконец наступил долгожданный момент, когда Пенстивен въехал под их благословенную сень, запрокинув голову и жадно наслаждаясь сомкнувшимися над ним вечнозелеными кронами.

Этот цвет был столь же желанным отдыхом для уставших, воспаленных глаз, каким могла бы стать вода для утомленного и иссушенного зноем тела. Душа юноши ликовала, а сам он словно растворялся в тенистой зелени.

Солнце уже начинало клониться к закату, когда он выехал из соснового бора на берег того самого ручья, о котором говорил Оньяте. Это означало, что первоначальный расчет Шора был точен, и теперь ему осталось проехать всего-навсего каких-то тридцать пять миль! Всего тридцать пять миль? Впереди было еще целых тридцать пять миль мучений!

После дня, проведенного в седле, Боб уже не чувствовал ног, а онемевшая спина ныла и болела так, словно по обнаженным нервам стучали сотни незримых молоточков. И тем не менее он выжил.

Подьехав поближе к ручью, Пенстивен обнаружил, что, как и ожидал Оньяте, по песчаному руслу струился водный поток. Проехав немного вниз по течению, он остановился у небольшой заводи, где на поверхности воды играли золотистые и огненно-красные блики заката. Остаться равнодушным при виде такого зрелища оказалось выше его сил. Спешившись, он торопливо стащил с себя одежду, которую тут же старательно отряхнул от пыли и бросил на траву «остыть» – это было единственное слово, навязчиво крутившееся у него в мозгу, – после чего прыгнул в воду, проплыл немного и окунулся с головой.

Его мускулы так болели, что первые гребки давались с большим трудом, но затем мало-помалу Боб смог расслабиться. Усталость усталости рознь, известно, порой простая смена деятельности может стать самым хорошим отдыхом и весьма благоприятно сказаться на всем организме. Поплескавшись минут десять, Пенстивен вышел из воды, чувствуя себя отдохнувшим и посвежевшим.