Известно, больше трёх раз коршуны не ошибаются. Ну, бывает и больше промашек. Да только не у этого Коршуна.

Но тут из рощи Хома отважно выскочил. Он ягоды собирал на опушке и всё увидел.

Растерялся Коршун. Кого хватать? Суслика или Хому? Суслик – побольше, Хома – потолще!

А Хома опять повернул к роще. Бежит и кричит другу:

– Нажимай, растяпа!

Скрылся наконец в кустарнике Суслик. Прямо перед носом Коршуна.

Взлетел Коршун вновь. Хому высматривает. А того и след простыл. Хотя если б потрогать его следы, наверняка бы горячие были. Так жарко удрапал!

Коршуны обычно в лесу не охотятся. Всякие ветки мешают. Вот и остался Коршун ни с чем.

Как только миновала опасность, бросился Суслик на шею Хоме:

– Что бы я без тебя делал!

– А я тебе что говорил! – нахмурился Хома. – Спрашиваешь, что бы делал? Да ничего бы не делал. Тебя бы Коршун сцапал.

– Я без тебя бы пропал, – не унимался Суслик. – За меня даже думать надо!

– Это я тоже говорил.

И Хома повторил всё, что думал о лучшем друге. А впрочем, тот и сам уже об этом сказал.

И ведь не обиделся теперь Суслик. И ссориться не стал. А слова-то те же самые были, с чего ссора началась.

Вот и рассуди теперь. Что же выходит? А то и выходит: если по делу обидное скажешь, совсем не обидно. А если без дела, из похвальбы, то и поссориться недолго.

Поостыл Хома. И заметил:

– Да ничего особенного не было. Ты бы меня тоже спас, случись такое.

– Честно, не знаю, – поёжился Суслик, вспомнив носатого Коршуна.

Молодец Суслик. Не стал принижать подвиг друга. Ведь подвиг – от слова «двигаться». А подвигаться Хоме пришлось!

Но и Хома молодец. Не стал бахвалиться. Спас кого-то, и хорошо. Тебе спасибо. А если начнёшь об этом повсюду кричать, то вы квиты. Одному спасение, другому слава. Оба в расчёте.

Судьба сама воздаст тебе за добрый поступок. Спасёт и сохранит в другой раз.

Это началось после того, как Хома Суслика от Коршуна спас.

Суслик не уставал благодарить за спасение. И наедине. И при всех.

Хома уже и не знал, куда деваться!

Всему есть предел. Да только у благодарного Суслика предела не было.

Чуть что, вновь и вновь начинает:

– Если б не ты…

Или:

– Спасатель ты мой!..

А то:

– Друзья, вы слышали, как он…

И так далее. Бесконечно.

Возможно, у него что-то с головой случилось со страху. Временно. Но это временное помрачение слишком затянулось. Спасай его после этого!

Пошёл Хома к Зайцу-толстуну. Посоветоваться.

– Что делать?

– Я пробовал его уговорить, – развёл лапами Заяц. – Ничего с ним не поделаешь. Терпи.

– Помнится, Волк Медведя за что-то взахлёб благодарил. Три дня! – угрюмо сказал Хома. – А на четвёртый Медведь дал ему такую затрещину, что Волк чуть на луну не улетел!

– Не вздумай, – встревожился Заяц-толстун.

– Сравнил! – вздохнул Хома. – От моей затрещины он и за порог не вылетит.

И направился к Ежу. Старина Ёж – поумнее Зайца. Может, что и придумает.

– Тяжёлый случай, – покачал головой Ёж. – Только один выход и вижу.

– Какой? – оживился Хома.

– Снова вам поссориться.

– Пытался, – грустно произнёс Хома. – Не ссорится он.

– Тогда остаётся самое последнее, надёжное средство…

– Нет такого средства, – возразил измученный благодарностями Хома.

– Есть! Пусть теперь он тебя спасёт.

– От кого? – опешил страдалец.

– А это тебе выбирать. От Лисы, от Волка… – Ёж усмехнулся. – Потом ты его благодарить начнёшь. Вот он и отвяжется.

– А что! – загорелся Хома. – Думаю, подействует. Кого же выбрать?

– Волка. Он менее проворный.

– Ничего себе менее! Если бы ты меня недавно от него не спас, я бы…

– И ты Суслику подражаешь?! – испуганно остановил его Ёж.

– Молчу, – послушно сказал Хома. – Само собой как-то вырывается, – пожаловался он.

– Значит, должен Суслика понимать. Эти всякие благодарности, видать, заразительные, – заметил Ёж. – От одного к другому передаются. – И добавил: – По воздуху.

– А может, он меня тоже от Коршуна спасёт?

– Коршун уже учёный. Не обмишурится. Второй раз вы его не проведёте.

– Ну Волк так Волк. Лиса поопасней.

Разработали они с Ежом план. Что означает: раз работали. А не два. Сразу придумали.

Хома должен пригласить Суслика на вылазку. За спелой земляникой. А раньше всего она поспевает на известной поляне в роще. Возле волчьего логова.

Хома постарается привлечь внимание Волка. А когда убегать начнут, Хома нарочно приотстанет. И Суслик его спасёт.

– Великолепно! – восхитился Хома. – А если не спасёт? – неожиданно притих он.

– Спасёт, – заверил Ёж. – Он настоящий друг.

– А как спасёт? – настаивал Хома.

– Это уже его дело, – неуверенно ответил Ёж.

– А если Волк нас обоих заловит?

– Такого не бывало. Кто-нибудь из вас да убежит… – И Ёж осёкся.

– Продолжай, продолжай, – ласково попросил Хома.

Но продолжил за Ежа… Суслик. Он вдруг ворвался к ним и закричал:

– Ах, вот что вы задумали! – Видать, случайно подслушал. Принесла его нелёгкая под дверь к Ежу.

– Мы просто балагурили, – смутился Хома.

– Тебя я прощаю, ты меня спас, – отмахнулся лучший друг. И подступил к Ежу: – А ты, а ты…

Он слов найти не мог от возмущения. Затем нашёл.

– Никуда Хома не пойдёт, – заявил он. – Не хватало ещё в лапы к Волку угодить!

– Правильно, – внезапно поддержал его старина Ёж. – Рискованная затея, каюсь.

– Да? – хитро сказал Суслик. – Значит, если всё так рискованно, то считайте, я Хому спас!

– Спас? – оторопел Хома.

– А как же! Могло всё плохо кончиться для тебя?

– Могло, – не покривил душой Хома.

– Но не случилось? Не случилось. А кто отговорил?

– Ты, – признал Хома.

– Выходит, я и спас, – торжествовал Суслик.

И действительно. Он, вероятно, не только Хому спас. Но и себя. Мало ли что могло произойти!

– Ишь, какой самоуверенный, – опомнился Хома. – А если бы я тебя спас? Во второй раз! А ты вот не дал мне.

Почесал Суслик затылок:

– Что ж тогда получается? Выходит, ты меня дважды спас, да?

– Нет, нет, – спохватился Хома. – На этот раз ты меня выручил! Ты!

– Не уверен, – пробубнил лучший друг. – Ты прав, наверно. Скорее всего, ты бы меня, растяпу, и выручил вновь.

Хома и Ёж дружно принялись его убеждать, что именно он спас. Настолько дружно, что Суслик вскоре – часа через три – поверил всё-таки.

И тут началось новенькое. От одной напасти избавились, другая навалилась.

Теперь всё время стал требовать Суслик:

– Ну-ка, Хома, расскажи при всех, как я тебя, приотставшего, от Волка спас.

Вынь да положь! Утром, днём и вечером. Ночами тоже пытался.

Неимоверное тщеславие его и погубило.

Однажды ночью припёрся он к Хоме, разбудил и привычно потребовал:

– Расскажи, как я тебя от Волка…

– Кому расскажи? – взревел спросонья Хома.

– Мне, – скромно попросил Суслик. – Я благодарный слушатель.

– Да я тебя сейчас!.. – вскочил Хома и схватил сковородку. На длинной ручке.

Суслика как ветром сдуло!

Больше он к Хоме не приставал. Не благодарил и не требовал благодарности. Вмиг стал прежним, нормальным Сусликом. Без всяких излишних причуд.

Об этом надёжном способе, со сковородкой на длинной ручке, почему-то Ёж умолчал.

Мог бы сразу сказать.

Не всегда Хома побеждал в споре с Сусликом. Иногда и Суслик брал верх. И лишь из-за того, что Хома слишком увлекался.

В тот день Хома проспал утреннюю зарю. А ведь так хотел на зорьке Суслика разбудить и упрекнуть: «Всё спишь, лежебока?»