«О, да! Я тут надолго. В Париж уеду, только если мне дадут милостыню», – подумал я, но в ответ лишь неопределенно пожал плечами и загадочно улыбнулся.

– Как вам бал, сударыня?

– Ох, бал. Ох, все так, как я люблю – по высшему разряду… – разохалась она.

«Что она так охает? Может, у нее астма?» – пронеслось у меня в мыслях.

– Ах, я видела, вы уже познакомились с Алиной…

– О, да, она – само очарование. Вся в вас…

– Ох, Евгений, благодарю. Вы такой видный и умный молодой человек… Почему же вы один?

И тут я выдал гениальную фразу, достойную «Сумерек» или «50 оттенков серого»:

– Потому что, сударыня… – пауза. – Я всегда один…

Кажется, эта псевдозагадочная демагогия попала в самое сердце целевой аудитории. Таргетинг удался на славу. Маман Лина была под впечатлением. С ее ботоксных губ сорвалось очередное «Ох» и, более не владея собой, она сжала костлявыми, окольцованными пальцами мои ладони: «Я должна познакомить вас с мужем!»

***

Мы подошли к солидному мужчине, разговаривающему с другим не менее солидным мужчиной. Он не обратил на жену никакого внимания. Зато вперился в меня испытующим взглядом, не договорив про акции и курсы валют.

– Дорогой, это Евгений Романов. Представляешь, он только позавчера приехал из Парижа… – с таким восторгом начала представлять меня маман Лина, словно Париж был божественным пристанищем для избранных, находящимся не иначе, как на Марсе, и она при всех своих деньгах и бриллиантах никогда там не бывала.

– Где вы остановились, Евгений? – продолжая пялиться на меня, полюбопытствовал отец Георгий.

– У знакомых на Чистых прудах, – машинально соврал я, подумав, что если что, то всегда сумею напроситься на ночлег к друзьям. Не останавливаться же князю в Ховрино, где он, собственно, и жил с рождения. К тому же, Чистые пруды – известное французское гетто в первопрестольной.

– Неплохой район. Однако… Если понадобится, вы можете загостить у нас, – как-то излишне чувственно облизнув губы, предложил папаша и извлек из верхнего кармана пиджака визитку.

Протянув ее мне, он выдержал паузу, ожидая взамен мою. Я принял его визитку из плотной дорогой бумаги, похожей на велюр, и достал из серебряной визитницы, украшенной гранатами, свою. Двустороннюю, матово-черную. На ней золотыми буквами было выведено «Евгений Романов» на кириллице и на латинице. Я люблю красивые безделушки и частенько заглядываю на блошиные рынки в Европе. Визитницу я купил в Праге.

– Ох, какая прелесть! – вставила маман Лина, но муж вновь не обратил на нее никакого внимания.

– Чем вы занимаетесь, Евгений?

– Я писатель, – почти честно ответил я, понимая, что писателем может считаться только тот, кто уже издался. И не важно, что тиражом в десять экземпляров в издательстве «Лесные вести» Комской области, главное, что издался. Поэтому я скромно добавил. – Недавно завершил свой первый роман и сейчас ищу издателя.

– Я сразу поняла, что вы занимаетесь интеллектуальным трудом! – торжествующе воскликнула маман Лина.

– У меня есть знакомые издатели и пара агентов. Я мог бы с ними поговорить о вашем романе… Кстати, о чем он? На русском? – как бы между прочим спросил Георгий, не выражая особой заинтересованности.

– На русском. Предпочитаю язык моих предков.

– Ага.

Я-то по-французски максимум могу сказать «женимашпасижур а Пушкин. Айде муа, силь ву пле».

– Роман о блеске и нищете современного общества.

– Прелюбопытно. Это может выстрелить при удачном стечении обстоятельств… Пришлите мне синопсис, я посмотрю, что можно устроить. А дня через три встретимся на ланче. Сведу вас с нужным человеком.

Мы еще немного поболтали об ужасной московской погоде, о пробках по ночам в центре и о современном искусстве (тут я только молча кивал и слушал вполуха маман Лину, которая оказалась основательницей фонда поддержки визуальных искусств «Эро»). Затем раскланялись, и я пошел искать брата.

***

Константин времени даром тоже не терял. Играл с Моней, заглядывавшей ему чуть ли не в рот при каждом слове, в нефритовые шахматы. Нашел хитрец, чем заняться на балу! А параллельно с этим умудрялся флиртовать с Кариной Покусаевой, пусть и не дочкой нефтяного магната, но весьма завидной невестой, благодаря ее сестре-модели Супернове, вышедшей сначала замуж за английского лорда, а после развода нашедшей вторую любовь в лице французского миллиардера.

Я улыбнулся Моне:

– Прелестная мадемуазель, позвольте на пару мгновений украсть у вас Константина.

Моня неуклюже кивнула и залилась румянцем, позволив мне отвести брата в сторону.

– Как продвигается?

– Думаю, пора закругляться. Она попалась… Строит планы, что я приеду в Будапешт, где она учится, и украду ее на пару дней. Но вот отец мутный, не выразил особого расположения. Однако это лишь вопрос времени. Зато Карина – сущий ангел. Удивлена, что я не модель. И уже ждет не дождется познакомить нас с Суперновой. Как у тебя? Папаша Георгий смотрел на тебя, братишка, так, как обычно заглядываются лишь на хорошеньких барышень…

– Кажется, я слишком понравился всей их семье… Кстати, мы теперь князья Романовы из Парижа. Держи марку, брат, – усмехнулся я. – Все, прощайся со своими ненаглядными, если обменялся контактами, уходим.…

Константин простился с Моней, которая даже не пыталась скрыть печали, что сказочный принц ее покидает, и жалостно поджала липкие от прозрачного блеска тонкие губы. Следом он распрощался и с юной сестрицей Суперновы.

Дом Союзов мы покинули уже через парадный вход, с разных сторон ослепленные вспышками фотокамер.

– Завтра мы проснемся знаменитыми, – саркастично заметил Константин.

И в тот момент казалось, что это действительно будет так. Я даже решил было потерять на лестнице своей начищенный до хрустального блеска ботинок. Но передумал. Неохота шлепать в одном носке по серой московской жиже.

***

Когда тебе чуть за двадцать, время летит на невероятной скорости. Не успели мы оглянуться, как наступило Рождество. Католическое. Великий день нашего прощания с Рувром. Исхода из родных редакционных стен нескольких сотен сотрудников.

Несмотря на нашу авантюру с «Баллом дебютанток», мы все еще жили в Ховрино и были знамениты разве лишь тем, что, воспользовавшись приложением «Наш город», помогли пенсионерам нашего дома заменить сломанную скамейку.

Хотя отец Георгий, как и десятки до него, не смог осилить и первой главы нашего бездарного романа, он сам, Алина и маман Лина души во мне не чаяли. Кстати, маман Лина однажды даже неудачно пошутила на этот счет: «Ох, Евгений. Мы просто души в вас не чаем! Может, у вас ее и нет? Ах, признайтесь, вы продали ее самому дьяволу за таланты, которыми он вас наградил…» Далее она пустилась в перечисление всех моих многочисленных достоинств, среди которых был упомянут и мой княжеский титул. Невероятно, но мне все еще удавалось разыгрывать роль князя Романова из Парижа. «Mundus vult decipi, ergo decipiatur». Мир желает быть обманутым, пусть же его обманывают.

Маман Лина мечтала общаться с представителем царских кровей. А меж тем, великородный князь Евгений Романов вместе со своим братом Константином собирал стикеры со стаканчиков кофе в Макдональдсе, чтобы потом их обменять на бесплатную порцию капуччино. А все почему? Потому что мы были болванами и почти ничего не накопили на черный день, наивно надеясь, что оный никогда не наступит. А кофе, пусть и не из Старбакса, чертовски хочется, когда шатаешься безработный по декабрьским московским улочкам.

Час прощания, назначенный в Рувре, пробил, и нам надо было учиться экономить. И перестать руководствоваться нашей любимой фразой «живем один раз», после которой мы обычно тратили деньги на море ненужных вещей, которые были призваны служить полноте жизни. И со своей задачей вполне справлялись, пока у нас был приток финансов… Ну вот, опять. Все неминуемо сводится к деньгам. Хотя в мире полно удовольствий, которые можно получить совершенно бесплатно.