- Оттуда, откуда и ты, - сказал Андрей.
Сдвинув брови, Рагозина смотрела на него своими удивительными, вспыхивающими синими искорками глазами.
- Ты в какой школе учишься?
- В пятой, - пробормотал он, чувствуя, что краснеет.
Зачем она так смотрит? Там, на лестнице, она просто разговаривала, а тут...
- А я в третьей. Ты в восьмом?
- В восьмом, - сказал он, смущаясь все больше. Зачем только он подошел к этому киоску? Вдруг кто-нибудь их заметит?
- Я тоже в восьмом. Ты нашел человека, который сделал фотографию?
- Нет, - мотнул головой Андрей.
- Тебе очень нужно его найти?
- Очень.
- Зачем?
- Чтобы узнать, как сделан снимок.
- Это так важно?
- Да.
Она помолчала, похлопывая ладонью по портфелю.
- Послушай, ты можешь рассказать мне про эту фотографию?
Андрей растерянно оглянулся.
- Здесь? На улице?
- А ты только дома умеешь рассказывать?
- Нет... Просто это длинная история.
- Я очень люблю длинные истории, - обрадовалась Рагозина. - Знаешь что? Идем в сквер Победы. Если, конечно, ты не торопишься.
* * *
...Как случилось, что он доверился и выболтал все девчонке, с которой только что познакомился?
Может быть, потому, что у нее такие глаза - внимательные, большие и всегда чуточку любопытные?
Как смотрела она на него, когда он рассказывал об Эратосфене! Как, подняв брови и полуоткрыв рот, слушала о Красном Пятне Юпитера и о кольцах Сатурна!
А он, подхваченный какой-то странной волной, подхлестнутый ее вниманием, уже рассказывал о Зодиаке, о Море Опасностей и о мрачном Озере Смерти.
- Откуда ты столько знаешь? - спросила она восхищенно.
Он усмехнулся.
- Потому что я почти каждую ночь выхожу в космос...
Глаза у нее стали огромными.
- Куда выходишь? - спросила она шепотом.
Он вдруг понял, что выдал тайну.
"Идиот, - спохватился он. - Какой идиот! Надо как-то вывернуться. Соврать что-нибудь. И поскорее!"
- Ну, эти... книжки читаю. По астрономии. С вечера как засядешь, так до утра...
Она покачала головой.
- Зачем ты говоришь неправду?
- Ты мне не веришь?
- Верю, - сказала она. - Только не про книжки.
"Что делать? Представить все шуткой? Не удастся. Будет совсем глупо, беспомощно... А, была не была!"
Он вздохнул и начал рассказывать про "Космос Первый".
- Какой ты счастливый! - сказала она, когда Андрей кончил. - Как мне хочется посмотреть! Послушай, а вдвоем нельзя выходить в Пространство?
- Нет, - сказал он, подумав, - Не полезешь же ты на наш чердак, да еще ночью!
- Верно, - грустно согласилась она.
Несколько минут они сидели молча.
- Андрюша! - вдруг встрепенулась Рагозина. - Хочешь, я буду тебе помогать? Давай вместе искать того человека, который сфотографировал Эратосфен?
- Вместе? - Андрей даже задохнулся от радости. - Конечно, давай! Вместе мы знаешь как быстро все провернем? Если ты сможешь сходить еще к одному человеку на Пролетарскую... Это недалеко от твоей школы. Только...
- Что - только?
Андрей посмотрел ей в глаза.
- Ты... у себя в классе... не будешь болтать о "Космосе"?
- Я?! - Рагозина даже привстала со скамейки.
- Ладно, - сказал Андрей. - Сейчас я тебе запишу адрес и отдам фотографию.
* * *
Итак, Полещук не занимался фотографией. Он с любопытством слушал рассказ о снимке Эратосфена, удивленно разводил руками и уверял, что ничего не знает.
Андрей сговорился с Людой, что она придет после уроков в библиотеку и они вместе решат, что делать дальше.
Откровенно говоря, они все решили вчера. Надо было узнать у Александры Ивановны, не брал ли книгу еще кто-нибудь, кого она не записала в формуляр. Бывает, наверное, в библиотеках такое. Приходит знакомый и просит новую книгу "на денек". Разве знакомому откажешь? А у него формуляра нет. Он даже в библиотеку не записан...
Конечно, сходить в библиотеку Андрей мог и один, но они все-таки договорились встретиться, потому что вдвоем было интереснее.
Андрей сидел в читальном зале и перелистывал журналы, разложенные по круглому столу. Напротив него сидели две старушки пенсионерки, разглядывали картинки в "Огоньке" и перешептывались о чем-то.
Когда в зал вошла Люда, старушки разом повернули головы в ее сторону, потом в сторону Андрея, потому что Люда улыбнулась ему и сделала рукой что-то вроде салюта, а потом наклонились к своему "Огоньку" и, сдвинув головы, зашептались еще оживленнее.
Люда подвинула стул и села рядом с Андреем.
- Давно ждешь? - спросила она.
- Недавно.
Он взглянул на старушек. Чего они шепчутся? Делать им нечего. Сидели бы дома да пили чай...
- Александра Ивановна здесь?
Он кивнул.
- Андрюша, а если никто больше не брал книжку?..
Он пожал плечами.
- Не мог же снимок появиться ниоткуда!
Старушки опять подняли головы.
Он встал.
- Идем к Александре Ивановне.
В этот момент отворилась дверь и вошла Александра Антоновна.
- А, Степушкин! - сказала она. - Весьма кстати. Почему ты ушел с уроков в тот день, когда в школе был твой отец?
Андрей почувствовал, как тяжелая горячая волна ударила в щеки.
"Для чего? - подумал он. - Неужели она не видит, что я не один? Неужели она не понимает?"
- Почему ты молчишь?
- Потому что не хочу отвечать! - сказал Андрей, холодея от собственной дерзости, и, круто повернувшись, вышел из читальни на улицу.
Люда догнала его у сквера Победы.
- Кто это такая? - спросила она.
- Наш завуч.
- У нее что, немножечко не того?.. - Люда покрутила пальцем у своего лба.
- Наоборот, - хмуро ответил Андрей.
- Это одно и то же, - махнула рукой Рагозина. - Если бы она была нормальной, она никогда так не поступила бы. Для каждого разговора есть свое время и свое место. В середине века это знали даже неграмотные.
В сквере не было ни души. Голые деревья, неподвижные, словно выкованные из чугуна, тянули в мутное белесое небо узловатые руки. Рядами проволочных заграждений стояли кусты.
- У меня всегда так получается!.. - вдруг с отчаяньем сказал Андрей.
- Что?
- Вверх ногами. Хочу сделать нормально, а получается вверх ногами. Всю жизнь так...
- Даже "Космос"?
- Ну... "Космос" другое дело. А остальное...
- В таком случае у меня тоже все вверх ногами, - сказала Люда. - Сначала я хотела стать балериной, потом инженером-химиком, потом ботаником.
- А сейчас?
- Историком. Знаешь, где я хотела бы пожить? В Голландии тысяча шестьсот семьдесят второго года.
- Почему тысяча шестьсот семьдесят второго?
- Потому что в это время там вывели черный тюльпан. Ты не представляешь, что там творилось! Какие торжества были! И еще мне хотелось бы стать врачом... А в конце концов ничего путного из меня не получится. Так говорит мама.
- Из меня тоже, - сказал Андрей. - Что в школе не случится, я почему-то оказываюсь замешанным. Не хочу, а оказываюсь...
Они медленно шли по боковой дорожке вдоль ограды, и Андрей думал, что Люда одновременно похожа и на девочку, и на взрослую и, конечно, она лучше всех других девочек в мире.
- А спросить?! - вдруг воскликнула Люда. - Вот люди! Мы так и не спросили у Александры Ивановны про книжку! Андрюша, подожди меня здесь! Я сейчас все узнаю! Через десять минут! Держи!
Она бросила ему свой портфель и помчалась к выходу из сквера.
* * *
Неизвестно, кто в классе пустил этот грязный слух. Это мог сделать Женька Трифонов, которого в школе называли "информатором номер один", или Венька Окулов, который любил придумывать разные небылицы и потом сам свято в них верил.
Да какое значение теперь имело - кто? Слух-то был пущен!
На второй перемене в класс ворвался Гришка Афонин, вскочил на парту и заорал:
