Литмир - Электронная Библиотека
A
A

– Он проверяет, живы они или нет.

– А что, если один из них умер?

– Условие поставлено некорректно, его нужно сформулировать иначе. Если хотя бы один из Отворяющих жив, то всё в порядке, но если все Отворяющие адепта мертвы, Источник незамедлительно убивает его.

Не думаю, что кому-то приятно было бы узнать, что его жизнь напрямую зависит от здравия других, пусть даже близких и родных ему людей. Мне стало не по себе при мысли о том, что каждый раз, вызывая Образ, я рисковал быть уничтоженным. Ведь если бы с Даной произошёл несчастный случай…

– Дрянь дело, – мрачно произнёс я. – Чем дальше в лес, тем больше дров.

– Это вовсе не так плохо, – возразила Бренда. – Было бы хуже, если бы Источник не контролировал своих адептов.

– Было бы лучше, если бы Источник контролировал их как-то иначе.

– И как же?

– Ну… Следил бы за состоянием их психики, анализировал их поступки и намерения…

– И отделял зёрна от плевел, – с иронической усмешкой добавила Бренда. – Берёг бы агнцев и уничтожал козлищ. Это же чистой воды антропоморфизм, Артур! Даже если Источник разумен, то вряд ли он разумен по-человечески и вряд ли способен судить о людях по человеческим меркам. Откуда нам известно, что есть в его понимании зёрна, а что – плевела, кто для него является агнцем, а кто – козлищем? Какие у него критерии добра и зла, и существуют ли эти критерии вообще? Если Источник разумен, то он поступает мудро, не пытаясь судить нас. Он лишь устанавливает правила игры, которым мы обязаны следовать неукоснительно, и квинтэссенцию этих правил можно выразить одним чётким императивом – мы должны оставаться людьми.

– Уж больно жестокие эти правила, – заметил я.

– Не нравится, не играй, – ответила Бренда. – Забудь про свой Образ и довольствуйся Формирующими. Впрочем, я уверена, что ты никогда не откажешься от обретённого могущества. Сейчас меня беспокоит другое – шаткость нашего положения. После глупой выходки Даны мы все оказались в зависимости от одного человека – от Дейрдры. Это очень опасная ситуация, и её нужно в экстренном порядке менять.

– Как?

– Элементарно. Каждому из нас следует произвести повторные запечатления, и для пущей верности нам желательно иметь не по одному, а по несколько Отворяющих.

Я содрогнулся от ужаса.

– Бренда! Что ты говоришь?! Ты представляешь, к чему это приведёт?

– Я всё понимаю, Артур, – кивнула сестра. – Но пойми и ты, что альтернативы этому нет.

Я тяжело опустился на траву и прислонился спиной к парапету.

– Ошибаешься, – сказал я. – Альтернатива есть – жить в постоянном страхе перед внезапной смертью.

– Это безумная альтернатива, – ответила Бренда, садясь рядом со мной. – В буквальном смысле безумная – это кратчайший путь к паранойе.

– А то, что ты предлагаешь, чревато шизофренией. Или маниакально-депрессивным психозом. Я ещё не знаю, сколько мне потребуется Отворяющих, чтобы чувствовать себя в относительной безопасности; но точно знаю, сколько женщин нужно для того, чтобы поставить меня на грань сумасшествия. Двоих достаточно – Даны и Дейрдры. А что уж говорить о большем их числе.

Бренда положила одну руку мне на плечо, а другой нежно провела по моей щеке.

– Ты слишком мнителен, братец, вот и всё. Мне бы твои заботы.

Я заглянул в её глаза и увидел там боль и тоску.

– У тебя проблемы с мужчинами, сестричка?

Она отвела взгляд и тихо ответила:

– Да.

– Из-за твоего бывшего мужа?

– Нет, из-за Брендона. Если я ещё раз влюблюсь, он точно сойдёт с ума.

– Но почему? – удивлённо спросил я.

Бренда горько вздохнула.

– Ты мог бы и сам догадаться. Другие – нет, а ты мог бы. Ведь никто, кроме тебя и мамы, не знает, насколько прочные узы связывают меня и Брендона.

Я застонал, мысленно ругая себя за несообразительность, и рывком привлёк к себе Бренду.

– Бедная сестричка! Боже мой, боже мой…

Она заплакала, крепко прижавшись ко мне, а я гладил её по спине, не в силах найти слов утешения, которые, в сущности, были бы бесполезны. Я не мог представить себя на месте Брендона, но я понимал его, также как понимал и всю глубину личной трагедии Бренды. Да, действительно, бог (если он есть) сыграл злую шутку с моими близняшками в ту самую ночь, когда они только были зачаты…

Выплакавшись, Бренда отстранилась от меня и, то и дело всхлипывая, заговорила:

– Вся наша беда в том, что мы слишком ТЕСНО связаны дуг с другом. Конечно, мы можем ослаблять наш контакт до минимума, но только при условии, что держим свои эмоции в узде. Но если… если кто-то из нас…

– Да, я понимаю, – сказал я. – Я помню, что с тобой происходило, когда Брендон оказался в постели с Даной.

– Вот-вот! Я чувствовала то же, что чувствовал и он.

– Но насколько я мог судить, – заметил я, – тебе было хорошо. Ты сама это сказала.

– Да, и в этом наше отличие. Я смирилась с мужской сущностью Брендона и вместе с ним получаю удовольствие от его близости с женщинами. А он… он агрессивен и нетерпим. Всё его естество протестует против моей женственности. Достаточно мне почувствовать влечение к мужчине, как ему становится тошно. И в этом нет его вины – таков он по природе своей. Брендон стопроцентный гетеросексуалист, для него отвратительна сама мысль о близости с мужчиной, и когда я впервые влюбилась… – Сестра ненадолго умолкла, смахнула с ресниц слёзы и продолжила:

– Это было в первый и единственный раз. Тогда я совершенно потеряла голову! Я решила порвать с Брендоном, покинула Царство Света и вышла замуж, но… но… – Её затрясло от нового приступа рыданий.

Я обнял Бренду и ласково сказал:

– Дальше не надо, дорогая. Я знаю, что с вами происходило.

– От кого? От мамы?

– Неважно от кого. Знаю и всё. И теперь я понимаю… – Тут я осёкся.

– Что ты понимаешь?

Я промолчал, боясь ещё больше расстроить сестру. Наконец-то я понял действительную причину столь болезненной реакции Брендона и Бренды, когда речь заходила об отношениях между ними. Я даже не подозревал, как близок был к истине, говоря брату, что на воре шапка горит. Для них обоих кровосмешение было бы благом, решением всех их проблем… если бы оно было возможным. И те слова, которые вырвались у Бренды, когда я водил её к Источнику, и которые так озадачили и встревожили меня, на самом деле относились не ко мне, а к другому её родному брату…

47
{"b":"49783","o":1}