Я повернул кресло с Брендой к компьютеру и начал диктовать ей исходные данные. Она проворно вводила их в память, ее пальцы порхали над клавиатурой, словно мотыльки, а с губ то и дело срывались комментарии: "Ужасно!", "Невероятно!", "Нет, это каким же извращенным умом нужно обладать, чтобы придумать такую жуткую асимптотику!" Последнее ее замечание, как мне думается, было сделано в адрес творца всего сущего.

Закончив ввод данных, Бренда произвела еще несколько манипуляций, затем повернулась ко мне и заявила:

- Я подключилась к одному крупному вычислительному центру на Земле Хиросимы. Это позволит нам значительно сэкономить время, достигнув вместе с тем высокой точности приближения.

- А что это за Земля Хиросимы? - поинтересовался я.

- Мир, в котором мы с Брендоном живем. Tellus 0073-BAT по каталогу. Назван в честь... вернее, в память о городе, который полвека назад был подвергнут ядерной бомбардировке.

- Да, да, что-то припоминаю. Раньше это была Земля Проигравшего Наполеона Четыре, а до этого - Земля Юлия Цезаря Сто Тринадцать. Громоздкие были названия.

- Вот их и сменили, - сказала Бренда. - Правда, после твоего исчезновения были сброшены бомбы еще на одну Хиросиму, в другом мире, и там это сделали не русские, а американцы. Но название закрепилось за этим.

- Понятненько, - сказал я.

С обозначением миров всегда были проблемы, и еще никто не нашел их лучшего решения, чем неудобочитаемые, но точные каталожные наименования типа Tellus такой-то, Umbra такая-то и так далее. Беда состояла в том, что в каждом языке название мира напрямую сопряжено со словом, обозначающим почву под ногами; то есть по большому счету, все миры носят одно и то же имя - Земля. Даже если заимствовать названия из местных языков, все равно путаница неизбежна, потому как количество населенных миров бесконечно, а разнообразие языков ограничено, пусть и в довольно широких пределах. Так что общее число слов, которые в переводе значат Земля, хоть и велико, но конечно, причем значительную их часть составляют вариации на заданную тему - Зямля, Семла, Жемя и прочее в том же духе. Яркий пример тому - обширная группа Теллурианских миров, которые в Экваторе контролируются сразу несколькими Домами. К этой группе по всем основным признакам принадлежит, кстати, и мир, где я провел последние двадцать лет своей жизни. Я решил назвать его Землей Артура. В честь моего прадеда, конечно, не поймите меня превратно.

Бренда запустила программу на исполнение и поднялась с кресла.

- Готово. Теперь остается только ждать.

- Как долго?

- Все будет зависеть от скорости сходимости. Может быть, час, а может, и целую неделю.

- Хорошенькое дельце!

- Но я думаю, что нескольких часов будет достаточно, - добавила Бренда. - Если, конечно, искомый предел не лежит в области сильных нерегулярностей.

- Будем надеяться, что это так, - сказал я. - Очень хотелось бы верить, что все обойдется.

- Вера, надежда, любовь... - Бренда сочувственно поглядела на меня и вздохнула. - Артур, я голодна. Пойдем перекусим. Все равно в ближайшие час-полтора делать на здесь нечего.

Я безразлично пожал плечами.

- Как скажешь, сестричка.

Мы спустились вниз и прошли в кухню, где Бренда в один момент вскипятила воду в чайнике, приготовила целый кувшин горячего кофе и сделала десяток бутербродов с мясом, сыром и зеленью. Мы уселись за стол и приступили к еде.

Я быстро умял два бутерброда, запивая их кофе, потом откинулся на спинку стула и достал из кармана сигарету. Бренда ела с отменным аппетитом, а я молча курил, пил кофе и любовался ею. Без сомнений, она была самой прелестной из моих сестер, родных и сводных, даже маленький рост ничуть не портил ее, лишь выгодно подчеркивая ее красоту - хрупкую и изящную. Бренда не отличалась какой-то особенной женственностью, но у нее в избытке было то, что нравилось мне больше, чем женственность, - сила духа и жизнелюбие.

После четвертого бутерброда Бренда поумерила свой гастрономический пыл и спросила:

- Ты давно вернулся?

- Совсем недавно. Этот мир - первый из Экваториальных, который я посетил после своего отсутствия.

Сестра взяла с тарелки пятый бутерброд, с сомнением посмотрела на него, затем все же откусила небольшой кусочек.

- Стало быть, - произнесла она. - Срединные миры существуют?

- Да.

- И Истоки Формирующих - вовсе не измышления Врага?

Это был тот вопрос, которого я ожидал. До того как Бренда застала меня работающим с компьютером и предложила мне свою помощь, до того как она посмотрела на меня своими невинными голубыми глазами, я не мог решить, в какой степени ей доверять. Но ее взгляд пленил меня и развеял все мои сомнения. В детстве Бренда была моей любимицей, и спустя двадцать лет я продолжал испытывать к ней глубокую привязанность. Сердце подсказывало мне, что я могу на нее положиться, что также я могу положиться на Брендона и Пенелопу, и я был склонен прислушаться к голосу своего сердца. Если вам угодно, можете назвать это интуицией - она у меня отменная.

- Истоки есть, - ответил я. - Факт их существования содержится в той информации, что я надиктовал тебе, а ты ввела ее вместо исходных посылок Дианы.

- Я это поняла.

- Так почему же спрашиваешь?

- Хотела, чтобы ты подтвердил это прямо и недвусмысленно. Человеку вообще свойственно уточнять уже известное вследствие дурной привычки постоянно подвергать сомнению все и вся, даже собственные умозаключения. Я называю это жаждой достоверности. - Бренда обворожительно улыбнулась. - Во мне эта жажда особенно сильна; другими словами, я очень любопытна. И я не могу поверить до конца, что ты жив, пока не услышу от тебя рассказ о твоих приключениях.

- Но ведь я перед тобой, - с усмешкой заметил я.

- Ты вполне можешь оказаться призраком.

Я перегнулся через стол и чмокнул сестру в губы.

- Видишь, я реален. Призраки не целуются.

- Еще как целуются! - возразила Бренда.

Мы оба рассмеялись.

- Ну ладно, убедила, - сказал я. - Позже я обо всем расскажу, когда с нами будут Брендон и Пенелопа. Вы услышите мою историю все вместе.

Бренда кивнула и осторожно откусила от бутерброда еще кусочек.