- Подождите, Борис, - взмолилась Таня. - Если ваша догадка верна, это исключительно важно...
- Еще бы!
- Вопрос в том, жив ли профессор, или во время перестрелки...
- Отвечаю сразу: профессор убит. Но не на даче, а раньше.
- Убит?..
- Да. Я приехал на дачу в надежде встретиться с его сыном, студентом, и разузнать что-либо о секретном файле, но пришлось уносить ноги...
- Сын Калужского, возможно, знает про стилет, - предположила Таня. Вам известен его адрес?
- Известен, а толку? По-вашему, мафия и "коршуны" ушами хлопают?
- И все-таки мы обязаны поговорить с ним. А вот файл, Борис, лучше стереть без промедления.
- Дудки! Это мое дело... И мое оружие. Я раскопаю пароль и утру нос Генриху Рудольфовичу...
- Кому?
- Крестному папе этой мафии. А как поступите вы, Таня, если найдете стилет?
- Очень просто. Стилет состоит из двух частей. Одна из них послужит мне пропуском в "Террариум". "Коршуны" панически боятся утечки, поэтому вся информация о проекте сконцентрирована там - в компьютерах, в сейфе, на кубке. И в голове Колесникова. Я уничтожу информацию. И Колесникова тоже...
- И Колесникова? - нахмурился Борис.
- Да.
- Убьете человека?
- Ну конечно. Убила же я Лысенко.
- Как хотите, а я вам тут не помощник, - твердо заявил Борис Перестрелка, схватка - это одно, хладнокровное убийство - совсем другое. На меня можете не рассчитывать.
- Я на вас и не рассчитываю, - ледяным тоном отрезала Таня.
- Поищите другой выход, - принялся убеждать её Борис. - Давайте похитим Колесникова, уговорим его отказаться от проекта.
- Даже если бы это было возможно, - со вздохом сказала Таня, - его заставят взяться за проект снова. Мне очень жаль, Борис, но своего решения я не изменю. Я попыталась бы и без стилета, просто сообщив им, что я нашла его, да как знать, не у них ли он уже? И часть настоящего стилета - довод надежнее слов. Я взорвала машину Лысенко, стилет мог быть и там... Но в этом нужно убедиться, и начать с сына профессора.
В комнате воцарилось молчание. Таня сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Иллерецкая нервно курила очередную сигарету. Градов барабанил пальцами по кнопкам магнитолы.
- Мы все устали, - произнес он наконец. - Давайте пока обсудим вопрос попроще. Рискнем переночевать здесь или поищем другое убежище?
- Какое? - пожала плечами Иллерецкая.
- Вокзал, чердак, теплотрассу...
- Вот сам и ночуй в теплотрассе! - Ольга возмутилась. - Я так полагаю, что "коршуны" об этой квартире не знают? Если бы знали, давно были бы здесь. А твоей дурацкой мафии я не боюсь. Пусть только сунутся - получат по пуле в каждую башку персонально от меня.
- Ну, ты даешь, Оля, - улыбнулся Борис. - Кажется, ты быстро усваиваешь правила игры.
Иллерецкая показала Градову язык.
18
Антона не выписали из института Склифософского - он сбежал. Ему страшно надоели палаты, больные, медсестры и санитарки.
Перевязанная рука скорее ныла, чем болела, и Антону не терпелось оказаться дома, в покое (относительном!) и одиночестве, а главное - выпить водки. От этого желания даже зубы ломило. Нет, Антон не был выпивохой, напротив, он пил довольно редко, но обрушившиеся на него несчастья властно требовали анестезии.
И ещё хотелось послушать музыку. "Панасоник" украли, но у Антона оставался древний катушечный агрегат на конной тяге, который он не включал много лет. Теперь Антон вытащил его из-под дивана, зарядил осыпающейся пленкой с "Темной стороной Луны" группы "Пинк Флойд" и, перекрестившись, запустил. К его изумлению и радости, магнитофон зарычал, затрясся, запыхтел - и всё-таки завелся.
"Пинк Флойды" как раз допели песню про деньги, а в бутылке "Столичной" изрядно поубавилось, когда в дверь позвонили. Хмель мигом вылетел из головы Антона. Он остановил пленку, прошел в прихожую и громко осведомился из-за металлической двери:
- Кто это там?
- Антон, это вы? Откройте, мне нужно поговорить с вами! Я приезжал к вам на дачу... Такой в очках, высокий, помните? У меня ещё дискету требовали...
Антон помнил это, как помнил и беседу с мистером Долтоном. Он отпер дверь. На пороге стоял юноша в очках, а за его спиной - две совершенно одинаковые девушки.
- Проходите, - неуверенно проговорил Антон.
Поначалу Борис намеревался идти к Антону один, но натолкнулся на упорное сопротивление девушек. В результате ему пришлось уступить, и они отправились втроем. Пистолет лежал в кармане куртки Бориса, автоматы - в Таниной сумке.
- Я Борис Градов, - представился Борис. - Это Оля и её сестра Таня, они... Мм... Помогают мне.
- Очень приятно, - сказал Антон. - Садитесь... Выпить хотите?
- Нет, спасибо, - ответил за всех Борис.
Антон сел на диван, скрестил руки на груди.
- Тогда задавайте ваши вопросы, попробую ответить.
- Вопросов два, - Борис отодвинул занавеску на окне, выглянул на улицу. - О стилете и о секретном файле.
- А ответ у меня один: ничего не знаю.
- Простите, Антон, почему вы держитесь со мной как-то... Агрессивно?
- Потому что у вас не варит котелок! Вы забыли, как те джентльмены грозились пристрелить меня первого, если я не выдам пароля к файлу? Так неужто я молчал бы, если бы знал? Я не самоубийца. Я понятия не имел о том, что отец написал какой-то секретный файл. О стилете - аналогично.
- Ну, хорошо, - Борис сел на стул, достал сигареты. - Курить можно?
- Да ради Бога. И мне дайте...
- Вы не в курсе дела, это ясно. - Борис протянул Антону пачку. - Но давайте вспоминать вместе, может быть, мы установим какие-то детали, которые наведут на след.
- А кто вы, чтобы устанавливать? - снова ринулся в атаку Антон. - Да кто бы ни были... Это стилет Левандовского, пусть он и вспоминает.
- Кто такой Левандовский? - быстро спросил Борис.
- Тот, что был на даче... Друг отца, египтолог.
- Это которого убили-то пусть вспоминает?
- Нет, другой, живой и невредимый. Вроде бы он передал отцу стилет...
Борис взглянул на Таню. Она едва заметно кивнула.
- Но вы никогда не видели этого стилета? - напирал Борис.
- Нет.
- Следовательно, логично допустить, что его не видели и люди, ограбившие вашу квартиру.
- А откуда вы знаете об ограблении?
- Ваша соседка сказала. Она мне и объяснила, как на дачу проехать... Но вернемся к стилету. Ваш отец мог где-то спрятать его...
