– Вы сумасшедший, Даниэль Аллен! – я начал шепотом, но, набравшись уверенности, повысил голос. – Вы никакой не исследователь эмоций! Вы самый настоящий маньяк! Садист! Убийца!

– Стоп-стоп, поосторожнее с такими заявлениями, Николас! Вы же журналист! – Даниэль безмятежно улыбался. – Я – убийца? Кого же я убил? Убил плод моего собственного воображения? Может, вы назовете убийцами всех писателей, в чьих книгах погиб хотя бы один персонаж? Шекспир убил Гамлета! Гюго повесил Эсмеральду! Эдгар По так вообще серийный убийца, верно?

– Это другое! – закричал я.

– Почему же? В чем, по-вашему, разница между ними и мной? Они убивали своих персонажей – и они великие творцы! Я убил своего персонажа – и я сумасшедший убийца?

Мог ли я усомниться в том, что прав? Для меня было очевидно, что происходящее здесь – это настоящий кошмар, созданный безумным воображением маньяка, и этот кошмар не имеет ничего общего с убийствами в литературе. Но с другой стороны, жертва убийства была придумком. Осудить Даниэля за действия в его субреальности – это всё равно, что осудить его за его мысли. Возможно, он каждый день мысленно убивал по маленькой девочке, но если бы не нейронет, кто бы смог это увидеть? В юношестве я мечтал о киноактрисах и фотомоделях, и если бы я тогда построил свою субреальность, то у меня нет сомнений в том, чем бы я там занимался. А если бы одна из тех, кто снился мне в эротических снах в то время, попала бы в мою субреальность, могла бы она меня обвинить в суде за мои материализованные нейронетом мысли о ней? Думаю, нет. Выходит, и я не вправе судить Даниэля. Все это было логично и неоспоримо. Почему же я сомневаюсь?

– Наверное… Наверное, вы правы, Даниэль.

В этот момент я принял решение покинуть субреальность Даниэля Аллена как можно скорее. Да, я не вправе судить его за воплощение его фантазий, но находиться в обществе человека с такими фантазиями мне не хотелось.

– Я рад, что мы друг друга поняли! – Даниэль снова улыбался, но от его радостной улыбки меня передергивало. – Вам просто трудно привыкнуть к законам субреальности. Собственно, я как раз думал приступить ко второй сестре. Вы можете составить мне компанию и понаблюдать за процессом, поверьте, это будет очень увлекательно! Но если вы откажетесь, я вас пойму.

Я молча вышел из камеры пыток. Нет, смотреть на это я точно не собирался. Пока наш гостеприимный маньяк делает свое мерзкое дело, нам с Энн стоит найти выход и покинуть этот подводный корабль. Можно сколько угодно осуждать обывателей с многочисленных тропических островков, но уж лучше так, чем…

– Помогите!

Та самая девочка из клетки. Она громко кричала, умоляла о пощаде, но ее голос становился все дальше и тише с каждым моим шагом вверх по лестнице. Я остановился, и Энн вопросительно посмотрела на меня. Энн… Всего лишь робот, которого я спас от хулиганов. Робот, обладающий личностью и сознанием. Как и та девочка в руках убийцы, будь она хоть тысячу раз придуманной! Мои логичные рассуждения о том, что не мне судить Даниэля, рассыпались с каждым ее криком. Я могу успокоить логикой свой разум, но не свою совесть. Я развернулся и пошел вниз.

Девочка была привязана к столу, а Даниэль, облачившись в белый халат и фартук, рассматривал свои инструменты. По-видимому, он размышлял, с чего бы начать, и не заметил, как я вернулся. Я решительной походкой направился к столу. Да, я нахожусь в его субреальности, но что он может мне сделать? Нейронет страхует реалов от всех опасностей. Остановившись у стола, я взял какой-то длинный нож и начал резать веревки.

– Минуточку! Это как понимать, Николас? – голос Даниэля был скорее удивленным, чем злым, когда он, наконец, заметил, что я освобождаю его пленницу.

– А вот так, – я разрезал последний узел. – Хватит извращений!

– Николас, вы забываетесь! Вы забыли, что вы у меня в гостях? Что я спас вас?

– Ничего подобного. Мы все здесь в гостях. И не было никакой необходимости меня спасать – нейронет не мог причинить мне вреда.

– Вот как!? – Даниэль выпрямился и смотрел на меня испепеляющим взглядом. – Нейронет не может. Зато я могу!

Даниэль сделал резкий жест рукой, и я понял, что связан веревками так, что не могу пошевелиться. Маньяк медленно поднял руку, и словно какая-то невидимая сила подняла меня в воздух и повесила на одну из свисающих цепей.

– Это мой мир, Николас. – Даниэль осматривался по сторонам, разыскивая девочку. Пока он отвлекся на меня, она сбежала, но вряд ли могла покинуть комнату. – И я делаю здесь то, что хочу. Вы пошли против моей воли, вы освободили придумка, на которого у меня были свои планы. И знаете, о чем я сейчас думаю?

Я молчал, но маньяк продолжил, не дожидаясь ответа:

– О том, о чем я вам говорил! Эмоции реалов изучать намного интереснее, чем эмоции придумков. Раз уж вы освободили мою пленницу, то вы займете ее место! Такой эксперимент я провожу впервые, это будет незабываемо!

Я перебирал в памяти все способы выпутаться из веревок, о которых читал в книгах или видел в приключенческих фильмах. Надо было вдохнуть поглубже, когда он меня связывал, и тогда я сейчас мог бы выдохнуть и освободиться! Нет, уже поздно. А еще у героя может иногда оказаться в рукаве нож, с помощью которого он незаметно разрезает веревку и выбирается… Вдруг я почувствовал что-то у меня в рукаве. Нож? Действительно, нож! Аккуратное движение – и он сполз ко мне в ладонь. И тут меня осенило.

Здесь каждый и путешественник, и творец. Я – человек. Я – реал. И я – такой же творец, как и Даниэль. Это твой мир? Нет, Аллен. Это НАШ мир!

И в ту же секунду веревки рассыпались в пыль, а я оказался на полу прямо перед маньяком.

– О, а он быстро учится! – Аллен словно улыбнулся невидимому зрителю. Что-то вспыхнуло, подобно удару молнии, и в его руках появился старинный меч, и Даниэль бросился в атаку.

Отбив первый удар я понял, что в моей руке большой круглый щит. Кажется, я опять вспомнил какой-то фильм? Град ударов посыпался на меня. Я успевал их парировать, но противник теснил меня в угол комнаты. Бросив взгляд назад, я увидел за спиной железную деву. Ее створки медленно открывались, и я понял план Аллена. Вложив в удар всю силу, я оттолкнул Даниэля щитом, представляя, как он упадёт и уронит меч. И он упал. Через секунду его оружие было уже в моей руке. Даниэль пытался подняться, но я бросился на него, прижал его к полу всем своим весом и приставил меч к его горлу. Краем глаза я увидел испуганную девочку, которая наблюдала за нашим боем, прячась под столом.

– Отлично, я сдаюсь! Давай, убей меня! – Даниэль рассмеялся мне в лицо. – Мы оба знаем, что в нейронете мы не можем причинить друг другу вред. Мы ведь реалы, Николас.

– Я победил, ты сдался! – прошептал я. – Отпусти нас с Энн. Я хочу покинуть корабль. И эта девочка пойдет со мной.

– Да конечно, забирай этого придумка и уходи! Я сегодня же создам ещё одну, но твоя совесть успокоится, верно?

Я понимал, что он прав. Но мне хотелось остановить его раз и навсегда. И я уже понял, как пользоваться нейронетом. Достаточно просто представить. Стены комнаты пыток рухнули, клетки попадали на пол, освобождая пленников, пыточные инструменты начали покрываться ржавчиной, и мы… тут же оказались в обеденном зале.

– Эй, полегче! Ломать – не строить! – возмутился Даниэль, который по-прежнему лежал на полу подо мной. – Охрана!

В комнату вбежало несколько десятков лакеев, вооруженных холодным оружием. Они окружили нас. Я заметил, что девочка тоже была рядом.

– Сложный выбор, Николас? Я сейчас прикажу им тебя схватить, обезоружить и бросить в камеру. Ты будешь сопротивляться? Убьешь их? Скольких придумков ты готов убить, чтобы спасти одного? Они ведь тоже обладают личностью и сознанием, не забыл?

Кольцо охранников Даниэля сжималось. В объективной реальности в подобной ситуации я бы сдался, но здесь я – реал, царь и бог нейронета, творец субреальности. Как оказалось, способный вмешиваться и в субреальности других. Наверное, я смогу убить их всех только силой своего желания! Но тогда Даниэль окажется прав – я убью несколько десятков разумных обитателей субреальности ради спасения одного. Они были уже близко. Еще пара секунд, и я буду схвачен. Решение пришло быстро.