Сам ли застрелился бывший министр МВД?

Когда рушатся троны, дворцовая челядь гибнет иод их обломками… Щелоков застрелился! Один сигнал пошел на вызов оперативной группы. Другой – в Верховный Совет, чтобы и оттуда прислали кого-нибудь в понятые. Теперь, когда истекло время, после которого тайное становится явным, «в сферах» почти открыто говорят, что того последнего, рокового выстрела бывшего министра ждали. Неясным пока еще все-таки остается то – и об этом мы, наверное, узнаем позже – сам ли бывший министр МВД нажал на спусковой крючок или кто-то помог ему в атом. Пока же сохраняется версия о самоубийстве. Хотя сомнения в ней возникали с самого начала. Когда, взломав дверь, сотрудники МВД вошли в дом Щелокова, они увидели своего бывшего шефа, одетого в полную парадную форму, генерала армии, со всеми орденами, в луже крови, с головой, размозженной выстрелом в упор. Одно из драгоценных ружей богатейшей коллекции главного «силовика» страны валялось рядом…

Помню, генерал армии Щелоков приехал в редакцию «Правды». Он только что получил это высокое звание, коего не удостаивались многие выдающиеся полководцы Великой Отечественной войны, и весь лучился радостью. Крупный румяный здоровяк он, казалось, был олицетворением могучей империи. Нас подкупило его откровенное заявление, что видимая всеми обычная уголовная преступность в СССР – это лишь верхняя часть айсберга. А что там внизу – генерал сокрушенно развел руки – не ведает даже он.

Лгал нам тогда Щелоков, а мы верили. Лишь годы спустя узнали, что он не только знал о глубинной, самой страшной и опасной для страны части айсберга преступности, но и сам с товарищами в высших сферах власти способствовал ее росту.

Пришел однажды в МВД сигнал о том, что секретарь сочинского горкома КПСС Мерзлый вручал местным торговым работникам необходимые им тогда партийные билеты за деньги. А клиентов в партийцы поставляла его жена, в прошлом официантка, которую он назначил директором треста кафе и ресторанов Сочи. По этому сигналу в курортный город с группой опытных сыщиков выезжал мой знакомый полковник МВД. Одновременно туда примчался партийный вождь Кубани, любимец Брежнева Медунов, который потребовал конфиденциальной беседы с Мерз-ловым. Ему, естественно, не отказали. О чем сговаривались парттоварищи, можно догадываться.

Когда мой знакомый полковник написал свою сенсационную и совершенно секретную, естественно, докладную записку своему начальству, его вызвал заместитель Щелокова и сказал: «Ты что, не понимаешь ситуацию? Это же твой смертный приговор, – он разорвал докладную и бросил в корзину. – Знаешь ведь, что Медунов ближайший друг Брежнева, а Леонид Ильич с нашим министром… – генерал в недвусмысленном жесте сплел пальцы обеих рук. Так что иди и все забудь!»

Биография Брежнева и его друга очень схожи. Рабочим парнишкой из поселка Алмазное Колю Щелокова после учебы направили на партийную работу. Поставили на одну из низших пока ступенек лестницы, которая многих умелых и удачливых возносила к самому верху.

Когда Щелоков возглавил Днепропетровский горисполком, то стал близок к секретарю обкома Брежневу. Оба воевали, и после победы Брежнев, оказавшись на руководящей работе во Львове, взял Щелокова к себе. Вскоре видный собой, молодой, широко-бровый партсекретарь возглавил компартию Молдавии. Само собой, нашлось там место и для Щелоко-ва – кресло зампреда республиканского совета министров. А далее – Москва, где новые чины и ордена… И вот уже Щелоков всесильный министр МВД.

В партаппарате знали об их дружбе и со значением говорили: «Завтракают вместе!»…

Но «Быстры как волны дни нашей жизни». Вот уже и старость. К семидесятилетию министра аппарат МВД готовился словно к коронованию царственной особы. Чрезмерным усердием в подготовке к юбилейным торжествам отличался ведавший хозяйственной деятельностью министерства генерал Калинин, угодивший позже на тюремные нары. Окружение знало, что Щелоков любит дорогие антикварные вещи. И вот уже открываются сейфы Государственного хранилища, где для подарка шефу выбрали старинные, уникальные, совершенно бесценные золотые часы с массивной цепочкой.

Через своих людей, с кивком, что это мол, «для самого», антикварные часы оценили в столичном магазине «Самоцветы» всего в четыре тысячи рублей. И тогда подчиненные скинулись и вручили часы своему шефу на юбилейном вечере. С пожеланием «сверять их по кремлевским». А Леонид Ильич на том же торжестве вручил другу золотую звезду Героя. После этого, почувствовав себя и впрямь героем, Николай Анисимович надиктовал сценарий документального фильма о себе «Страницы жизни». Фильм сняли. Но до экрана он не дошел.

Брежнев умер, к власти пришел Андропов и над министром начали сгущаться тучи.

Сочинское дело с распродажей партбилетов и кровавыми мафиозно-номенклатурными разборками было лишь одним из очагов пожиравшей страну и доходившей до самого «верха» болезни распада, коррупции и преступности. Его закрыли: как и закрывали многие другие шедшие снизу сигналы о преступлениях власть имущих.

Извлекли из архивов много позже. Когда после смерти Брежнева стало возможным всерьез заняться делом Медунова о вопиющей коррупции на юге страны. И узбекским делом, в ходе расследования которого выяснилось, что местные партийные ханы со звездами Героев и значками депутатов Верховного Совета СССР на груди помимо лично преданных отрядов головорезов имели собственные тюрьмы, где бесследно исчезли все неугодные. И делом Рашидова занялись. Выяснилось, что люди, место которым в тюрьме, могли годами заседать в ЦК КПСС и Политбюро.

Откуда брал деньги Рашидов, чтобы по-царски встречая сановных гостей из Москвы, дарить им сервизы из золота, а их женам каракулевые манто из золотистого сура, стоимость которых – целое состояние? И для чего он это делал?

Щелоков хорошо знал ответы на эти вопросы, потому как и сам делал то же самое.

В результате роскошная квартира министра, отвечавшего за борьбу с преступностью, буквально ломилась от антиквариата и произведений живописи, – в числе которых были и те, что годами числились в розыске как похищенные из государственных музеев и хранилищ. По Москве сам министр и часть его семьи разъезжали на «Мерседесах», официально приобретенных в ФРГ за государственный счет, естественно, для нужд обеспечения дорожного движения. Одну из этих машин добрый министр предусмотрительно подарил человеку, названному в документах гражданином Матвеевым, в миру же носившем имя Леонид Ильич Брежнев.