– Уж лучше тогда – “фимка”. Есть у меня такой дедок, тоже не одного уходил.
Сектор обстрела у шестиствольника достигал полуокружности, а на крайний случай с тыла была предусмотрена узкая бойница, через которую можно было пулять по преследователям из всех подручных средств.
– Здесь я обоснуюсь, – удовлетворенно прогудел Гризли, занимая подвесное кресло. – Подышу свежим воздухом, к тебе подпущу. А ты уж двигай по курсу, раз такой умный, – если что, я подправлю.
– Не обвалится под твоей тушей? – поинтересовался Вадим, с сомнением глядя на изящное сиденьице. – Не хватало мне эдакой бомбы сверху!
– Небось, небось…
Вернувшись к управлению, Вадим круто повернул броневичок, по ближайшей просеке направляя его прочь от бывшей магистрали. Почему нельзя было следовать по ней дальше, вплоть до самой границы, комп умалчивал. Может, впереди затаился блюстительский пост или понижалась местность, уходя под разлившуюся воду, а может, граница не везде годилась для пересечения – поди угадай!
Вообще, стало не до общения с компом, ибо с этого момента продвижение резко усложнилось, потребовав от Вадима полного внимания. Прежде он катил по слежавшемуся утрамбованному песку, пропускавшему сквозь себя лишнюю воду, – а здесь она пропитала все, собираясь в обширные лужи и местами настолько разжижая глинистый грунт, что тот уже не давал колесам опоры. Если бы не толстенные ребристые шины, иногда сохранявшие тягу на одной гребле, и не чудовищная мощь моторов, бэтрик завяз бы на первых же метрах. А еще Вадим опасался укрытых водой глубоких ямин, из которых пришлось бы выбираться с помощью лебедки, и расщепленных закаменелых пней, способных пропороть металлорезину. В лесу стало значительно темней, однако фар он по-прежнему не включал, пробираясь по просеке, словно по захламленному коридору, и мотаясь от одной непролазной стены к другой, лишь бы упростить задачу машине, надрывавшейся на такой дороге. И даже так ее раскачивало на ухабах, словно в хороший шторм, – вот когда пригодились аммортизаторы!
– А ведь неплохо идем, слушай, – донесся сверху удивленный голос Гризли. – Пока ни единого прокола – тьфу, тьфу… Умеет Брон подбирать кадры!
– Еще вопрос, кто кого подобрал, – сквозь зубы отозвался Вадим. – Ты не привязался, толстый? А то кэ-эк сверзишься при такой качке!
– Небось, небось… К тому же скоро станет полегче.
Действительно, просека уже обретала явственный уклон кверху, наконец выбираясь из гнилых топей. Затем и вовсе оборвалась, упершись в сравнительно сухое редколесье. Стало чуть светлей, но не уютней.
– Какие здесь были полянки, Гризли, – со вздохом посетовал Вадим. – И грибы – черт! Помнишь?
– Ага, иди пособирай, – хмыкнул тот. – Как бы самого потом не пришлось… Ах, сука! – Над головой громыхнул выстрел. – Подавись!
– Чего там? – всполошился Вадим, замедляя машину.
– Пиявка, мать ее, – возбужденно пробасил Гризли. – Двигай вперед, не тормози!.. И здоровенная, как удав, – видно, подцепили в одной из луж. Скакнула прямо в щиток. Представляешь, если б попала?
– С трудом, – признался Вадим. – Это опасно?
– Уж мало не покажется, – хмыкнул верзила. – Говорят, за присест такая обескровливает человека насухо. А чего, вполне может статься: ты б видел ее – мразь!
– Может, еще увижу, – успокоил Вадим, приглядываясь к инфракартинке на главном экране. – На пути это не последняя лужа… А вот сейчас ничего не наблюдаешь?
– Где?
– Слева, чуть впереди.
Вадим совсем остановил вездеход и закрыл глаза, концентрируясь на тусклом белесом пятне, мелькающем за силуэтами стволов. То, что он не почувствовал пиявки, его не удивило: безмозглейшая тварь, даром что гигантская, – прыгает на все теплое либо движущееся. Но вот этот ночной гость наверняка обладал развитым сознанием, а к нему и редкостно скверным характером: от такой неукротимой голодной свирепости бросало в дрожь.
– Ни черта не вижу, – пожаловался Гризли. – Я ж не летучая мышь!
– Да уж, на мышь ты точно не похож, – рассеянно согласился Вадим, лишь бы ответить. – И летаешь только вниз – как и плаваешь, сколько я помню. – Он удовлетворенно кивнул и открыл глаза: – Это хищник, Гризли, и охотится он на нас. Так что готовься возражать, если не хочешь быть слопанным.
Напарник вполголоса чертыхнулся и тут же заскрипел пулеметом, наводя на невидимую цель. Зато она видела стрелка отлично и стремительно сдвинулась в сторону, уходя из-под прицела. Вот это уже серьезно! – обеспокоился Вадим. Либо бестия не по-звериному умна (что не мешает ей охотиться на людей), либо она прекрасно усвоила человечьи повадки и имеет в таком промысле немалый опыт. И тогда спасут ли нас броня и убойники, включая самые грозные?
А больше всего бесила и смущала непреклонная уверенность хищника, что в конце концов он выковыряет добычу из вездехода, точно тушенку из консервной банки, и налопается ею всласть.
– Шандарахнуть бы из гранамета, – угрюмо пробормотал Гризли. – Но шум, мать его! Сейчас он ни к чему.
Это верно, мысленно согласился Вадим. Не приведи бог, слетятся “вороны”. Не от них ли мы страхуемся?
– Ничего не чувствуешь, Михей? – спросил он. – Чего тебе хочется больше?
– Я ж сказал: выбраться с гранаметом и подорвать засранца к ядрене фене!
– И думать забудь! Как раз этого он добивается: выманить нас из бэтра – себе на расправу.
– Еще поглядим – кто кого!
– Ты взбесился? – спросил Вадим. – Хочешь показать зверю, кто здесь венец творения? Так имей в виду: наш приятель – слегка телепат и тебя попросту провоцирует. Мера вполне в вашем духе: сначала вывести клиента из себя, чтобы потом слопать с потрохами.
Помолчав, Гризли спросил:
– Он не приближается?
– Вроде бы нет. Пока только уворачивается от пулемета.
– Ч-черт… И шустрый?
– Уж пошустрее волка, хотя размером с носорога. Вот деталей не разберу.
– “Нам не страшен серый волк, – объявил крутарь, – нас у мамы целый полк!” – И добавил: – По крайней мере, это не спрут. И не дракон.
– Хоть одна приятная новость. Даже две.
– Может, садануть наудачу из всех стволов? Резко развернуть пулемет по твоей наводке…
– Класс! – воскликнул Вадим.
– Чего?
– Только ты предложил это, как зверь вообще убрался из сектора обстрела. Похоже, он считывает с твоих мозгов, будто с экрана.
– А почему только с моих? – оскорбился Гризли.
– Да потому, старичок, что во мне ему не за что зацепиться: слишком мы разные. В отличие от вас, крутарей, я не даю воли инстинктам, а значит, защищен от его внушений и сенсоров.
– Тоже, умник! – проворчал Гризли. – Тогда давай я нацелю стволы вперед и буду ждать команды, а уж ты догони стервеца на развороте.
– А как же шум? – возразил Вадим. – Мы ведь здесь не для охоты, а сам зверюга пока не слишком нас достает – может, еще отвяжется? Лучше оставим этот вариант про запас.
– Ну, как скажешь, – нехотя уступил напарник. – Твое слово последнее. Только навряд ли он отстанет – не было такого в моей практике.
Мысленно Вадим с ним согласился: уж решимости в звере хоть отбавляй, а упрямство консервированных червячков только распаляло его азарт. И все же стрельбы Вадиму не хотелось – паталогически, до тошноты. Конечно, это было глупо, даже жестоко – по отношению к тем, до кого хищник сможет добраться потом. “Вор должен сидеть в тюрьме”, – всплыла цитата из старого сериала. А людоед?
Вздохнув, Вадим послал застоявшийся бэтрик вперед. Помимо прочего теперь приходилось следить и за белесым пятном, которое преданно следовало за ними то сзади, то сбоку, избегая обгонять, чтобы ненароком не угодить под пулемет. По счастью, дорога оставалась такой же сухой, и поваленных деревьев на пути не становилось больше: видимо, для настоящих потех смерчи облюбовали другие места. Между делом Вадим ухитрился сориентировать бортокомп на поиск картинок, схожих с мелькавшим на экране силуэтом, однако полного соответствия не обнаружил (неудивительно – при таком скудном наборе данных). Хотя и то, что подходило ближе, не доставило радости. С такими массивами и при некотором проворстве вполне можно завалить бэтрик набок. А затем либо попытаться сорвать крышку люка и запустить в кабину лапу, насадив человечков на чудовищные когти, либо терпеливо дожидаться снаружи, пока те не выберутся сами. И куда денешься? Конечно, можно дотянуть до утра, а там хоть какие-то шансы. Стало быть, время работает не на зверя.
