- Хорошее начало, - похвалил высокий альпинист. - Вы должны снова прийти... Кстати, я Трэй Саннин. Если вам нужно альпинисткое снаряжение, у нас в клубе есть.

- Спасибо, - поблагодарила Исмэй. - Я наверное так и сделаю. Когда вы встречаетесь?

Саннин сообщил время занятий, а потом повел других альпинистов прочь.

- Спасибо, - обратила Исмэй к Барину. - Мне жаль, что я ошиблась в вас, и вам снова придется принять мое извинение... по крайней мере на этот раз.

- С радостью, - сказал он.

Исмэй заметила, что у него обаятельная улыбка, и вдруг почувствовала желание довериться ему даже больше, чем уже сделала.

Той ночью кошмаров не было. Ей снилось, что она дома карабкается по скале с темноволосым мальчиком, который был немного похож на Барина Серрано.

Глава одиннадцатая

В последующие недели Исмэй разговаривала с Барином Серрано даже за пределами столовой. Один раз они вместе пришли в клуб альпинистов и после пары часов на Стене она больше не стеснялась общаться с другими спортсменами, не говоря уже о Барине. Потом они встретились в углу во время одной из офицерских встреч, просто потому что младший лейтенант Зинтнер утащила поднос с лучшим печеньем, и они оба застигли ее на этом.

Исмэй не позволяла себе задумываться над тем, что кошмары не мучали ее в те дни, когда свободное время она проводила с Барином и его друзьями, а вместо этого сосредоточилась на том, что он мог объяснить ей о неофициальных обычаях Флота. Исмэй все меньше думала о нем как о "том милом мальчике Серрано" и больше как о добром друге, который был ей нужен, хотя она только сейчас это поняла.

В его компании Исмэй завела новых друзей. Например, Зинтнер, чей опыт в тяжелом машиностроении был очень полезен, когда Питак задавала слишком мудреную задачу, чтобы справиться с ней в одиночку, и старший лейтенант Форрестер, который посещал примерно половину занятий альпинисткого клуба, и чье веселое настроение просто освещало каждую встречу. Она начала понимать, что не всех людей, которые общались с ней, привлекала только ее известность.

Почувствовав радость жизни, Исмэй начала беспокоиться, что стала слишком общительной и начала пренебрегать занятиями.

- Я до сих пор не знаю, чем могу помочь майору Питак, - как-то призналась она Барину во время ночной смены.

Она испытывала вину, идя в спортзал играть в уоллболл в то время, когда могла заниматься. Питак, казалось, была довольна ее прогрессом, но если какому-нибудь кораблю понадобится срочный ремонт, чем она сможет быть полезной?

- Вы слишком строги к себе, - заметил Барин. - И я знаю, о чем говорю. У Серрано репутация тех, кто строго относится к себе и другим... но вы вне конкуренции.

- Это необходимо, - сказала Исмэй.

Она давно поняла, что если предъявлять к себе достаточно высокие требования, чужая критика не будет иметь большого значения.

- Но не настолько высокие. Вы замыкаетесь, не позволяя себе быть самой собой, делать то, на что способны. Такой самоконтроль.

Исмэй уклонилась:

- Что я способна делать, так это учиться.

Барин слегка шлепнул ее по руке:

- Вы нам нужны. Алана не готова, и нам не хватает игрока.

- Хорошо.

Исмэй хотела общаться с людьми, и это желание ее беспокоило. Почему она реагирует так на Барина, а не на высокого красивого Форрестера, например, который уже сделал ей предложение, чего Барин возможно никогда не сделает? Исмэй не хотела серьезных отношений, просто дружбы, которая доставляла ей огромное удовольствие.

Уоллболл закончился дикой свалкой. Большинство игроков согласились играть вариацию Г. Исмэй была против, но оказалась в меньшинстве.

- Так веселее, - сказала Зинтнер, вводя в компьютер параметры Г-вариации со случайными изменениями. - Вот увидите.

- Если фингал не помешает, - заметила Алана, которая должна была судить матч. - Я никогда не играю в вариацию Г и ты не должна, Исмэй.

- Где ваш спортивный дух, - крикнул кто-то из другой команды.

Исмэй пожала плечами и надела требуемый правилами игры шлем и забрало.

Через час, покрытая синяками и потная, она и другие были удивлены, увидев, сколько зрителей собралось на их матч.

- Цыплята, - фыркнула Зинтнер, глядя через высокие окна корта.

- Конечно, такой коротышке проще, - заметил самый высокий игрок другой команды. - Кровь и та течет медленнее, чем ты бегаешь.

Исмэй ничего не сказала; ее желудок все еще не знал, где верх, а где низ, и она была рада, что почти ничего не съела за обедом. Она отказалась от приглашения окунуться в прохладный бассейн с остальной командой и направилась в душ. К тому времени у нее разгорелся аппетит. Выйдя из душа, она увидела Барина, который осторожно поддерживал локоть.

- Вы ведь собираетесь показать руку врачу, не так ли, младший лейтенант?

Они обнаружили взаимное отвращение к медотсеку и теперь подшучивали друг над другом по этому поводу.

- Перелома нет, старший лейтенант, - ответил он. - Полагаю, хирург не понадобится.

- Хорошо... тогда может не откажетесь присоединиться ко мне. Я собираюсь перекусить.

- Думаю, мне удастся поднести руку ко рту, - усмехнулся Барин. - Это все вина старшего лейтенанта Форрестера. Он решил перехватить мой бросок и его колено оказалось прямо на пути моего локтя.

Исмэй попыталась представить, в вариации Г прыгнуть можно было в самом неожиданном направлении и врезаться в кого-то или во что-то, но потом отставила эти мысли.

Пока они ели, она рассказала о своей первой встрече с его семьей.

- Я служила на том же корабле, что и Хэрис Серрано, тогда я была младшим лейтенантом. Она хороший офицер, достойный восхищения. Когда у нее начались неприятности, я очень злилась... и не знала, чем могла бы помочь, хотя на самом деле я не могла ничего сделать.

- Я встречался с ней только один раз, - сказал Барин. - Моя бабушка рассказывала мне о ней... не все, конечно, только то, что было можно. Она послала меня курьером, считая, что почту можно доверить только членам семьи. Мы не были уверены, кто из нас найдет ее, мне повезло.

По его тону Исмэй не была уверена, что повезло.

- Она вам не понравилась?

- Понравилась! - это тоже было произнесено тоном, который она не поняла, а потом он добавил уже спокойнее. - Дело не в том, понравилась или нет. Я привык к Серрано, я сам один из них. У людей сложилось о нас определенное впечатление. Нашу семью всегда обвиняли в высокомерии, даже когда мы не проявляли такового. Но она... больше всех похожа на бабушку.

Барин улыбнулся:

- Она купила мне обед. Правда, сначала пришла в бешенство при виде меня, а потом накормила обедом, очень дорогим... К тому же, все знают, что она сделала для Завьера.

- Но вы с ней расстались друзьями?

- Сомневаюсь, - теперь он смотрел в тарелку. - Сомневаюсь, что сейчас она считает кого-нибудь из Серрано другом, хотя как я слышал, она снова разговаривает со своими родителями.

- Они не говорили?

- Нет. Все запутано... Согласно бабушке она думала, что они помогут ей после угроз Лепеску, но они не помогли, а потом она ушла со службы. Тогда бабушка приказала всем оставить ее в покое.

- Но я думала, это была тайная операция.

- И это тоже, но я не знаю, когда... или что происходило. Бабушка сказала, что это не мое дело и чтобы я не совал свой нос куда не следует и держал рот на замке.

Исмэй могла себе это представить и удивилась тому, что он нарушил запрет. У нее был свой запрет, который она не намеревалась нарушать, только потому что нашла нового друга.

- Я видела ее после Завьера, но только мельком, - сказала Исмэй.

В мрачное время перед трибуналом, когда она была уверена, что ее вышвырнут из Флота, воспоминание об уважении в тех темных глазах укрепляло ее дух. Ей бы хотелось чаще заслуживать такой взгляд.

- Мне сказали, что по закону нас обязаны держать врозь.

После этого Исмэй перешла к менее опасной теме.