- Начинаем, - сказал я несвоим голосом.
Оба генерала вышли из комнаты.
Через пятнадцать минут над Поезежем Краеньским появились польские бомбардировщики. Вместо бомб они стали сбрасывать сотни странных пакетов величиной с ранец. Каждый такой контейнер после падения на землю самостоятельно надувался, принимая форму танка. Маленький электромоторчик делал так, что макет сразу же начинал ползти вперед, а инфракрасный излучатель и генератор магнитного поля притворялись двигателем внутреннего сгорания и броней.
- Это идейка шутников из авиации, - сообщил Моращик.
Через три минуты в воздухе сделалось тесно от американских самолетов.
Прилетели новые эскадры польских. С земли это было немного похоже на показ фейерверка. И вдруг на одном из телеэкранов появился фильм хард порно.
Только через какое-то время до меня дошло, что голос комментатора объясняет, что именно такое изображение уже несколько минут принимается с американского спутника-шпиона, подвешенного над полем боя.
- Два - ноль в пользу ребят-электронщиков, - прокомментировал это Моращик. - Следует признать, что это самый выдающийся трюк со времени расшифровки "Энигмы"! К тому же, есть на что посмотреть...
Поглядывая на девицу, входящую в состояние оргазма каждые тридцать секунд, я подумал, что вот теперь все должно пройти удачно!
А потом пришел Янковский с известием, что вскоре взлетят наши лучшие боевые самолеты - "Скорпионы" первого и второго поколения.
- Неужели у нас остались хоть какие-то аэродромы? - спросил я изумленно.
- Большая часть, - спокойно отвечал генерал. - на этот случай у нас были приготовлены плавающие взлетно-посадочные полосы, временно спрятанные под поверхностью некоторых озер.
Через минуту CNN доложила, что американские информатики наконец-то разгрызли номер с вербами и изъяли неправильный пакет из каталогов целей.
Самую большую трудность вызвал тот факт, что этот пакет имел некоторые признаки компьютерного вируса. Во всяком случае, все уже закончилось, и разумные снаряды обрели свою эффективность.
Флажки, представляющие наши танковые взводы перемещались совершенно хаотично. Моращик не спускал глаз с телевизоров. Одним ухом он слушал комментарии, а другим - сообщения из Генерального Штаба. Вернулся Стебновский. Он сказал, что все приказы уже даны, и нам осталось только ждать. Мы расселись за столом и уставились на карту.
Но походило на то, что я капитально облажался. В то время, как флажки с белыми звездами формировали ровненькие оборонные рубежи, наши метались вокруг них будто частички пана Броуна. И вдруг во всем этом хаосе начал вырисовываться порядок. Бело-красные флажки сложились в нечто похожее на кольцо, окружившее американские позиции. А потом это кольцо размазалось, превратившись в наипрекраснейшую в мире фракталь! Насколько Моращик смог отразить его на карте, это была классическая древовидная фракталь. От иных такого типа фракталей она отличалась лишь тем, что формировалась от краев в центр, а не наоборот. А центром кристаллизации были здесь американские танковые колонны!
В сообщениях начали говорить о "растущей силе и точности польских атак". На экранах горели наши и американские танки. Самолеты как бешеные метались над полями и крышами домов. Моращик отчаянно высматривал таблички с названиями местностей и ориентиры. Польские танки, входя в район сражения, прерывали радиомолчание, что увеличивало шум в эфире, и тем самым ускоряло рост бронетанкового фрактала. Исключение этапа концентрации войск вызвало удлинение времени реакции "обнаружение-поражение цели" в американской системе командования. Спутник, пичкающий штабные компьютеры бинарным порно, еще сильнее удлинял это время. Тем временем, фрактальное наступление развивалось как лавина. Центр управления американцев по природе своей вызывающий самый сильный радиошум, был атакован концентрично, со всех сторон одновременно. Не связанные друг с другом группы польских танков, казалось бы, не стоящие внимания, каким-то чудом, под самым носом у американцев объединялись в бронированные кулаки. То есть, для них это было чудом. В некоторых комментариях даже прозвучало слово "магия". Потом оно звучало все чаще и чаще... В штабе на острове Борнхольм в магию не верили. Поэтому большая часть принимающих в сражении американских самолетов разыскивала районы концентрации польских бронетанковых войск...
Через три часа после начала контрнаступления в треугольнике Венцборг - Высока - Накло над Нотецью все кипело будто в колдовском котле. На карте польский фрактал систематично пожирал американские позиции. Морские пехотинцы сражались со свойственным им профессионализмом, но ничего не могли поделать с тем, что, как только какой-то отряд начинал по радио интенсивно требовать поддержки, то чаще всего вместо нее появлялись польские танки, причем, с самой неожиданной стороны.
Тем не менее, оборонялись они круто, а их перевес в воздухе становился все более ощутимым. Наши "Скорпионы" выбивались чересчур быстро, а у нас их попросту не было больше. Свое делала и разница уровней военной техники. Бои продолжились до самого заката и шли ночью. Когда уже могло показаться, что мы разобьем лоб об эту стену несмотря на все усилия, та внезапно завалилась. Около двух часов ночи американский командный центр перестал подавать сигналы. Битва начала передвигаться к северу. Они отступали!
На рассвете в бой вступили наши недобитые войска из под Бялогарда. Они были слишком слабыми, чтобы замкнуть кольцо окружения, но американцы со своим дезинтегрированной системой командования и разорванной связью уже не могли перегруппироваться. Их разбитые отряды, бегущие из наднотецкого колдовского тигля, встретив сопротивление по дороге к морю, останавливались на месте и начинали требовать эвакуации воздушным путем. И снова вместо вертолетов часто появлялись польские танки. Под Члухов их транспортные вертолеты и наши Т-85 прибыли одновременно. Это вызвало целый ряд пренеприятнейших сцен, напоминающих эвакуацию из Сайгона сорок лет назад. Весело было глядеть, как, бросая все имущество, они уматывают, уцепившись за вертолеты будто виноградные гроздья.
Там же, где помощь вовремя не приходила, американские солдаты начинали сдаваться в плен. Их первым вопросом после сдачи оружия был: "Как вы это сделали?" Некоторые в шоке только и повторяли, что это невозможно, чтобы американская техника могла бы подвести. Для таких срочно пришлось организовывать психотерапевтическую помощь.
Около десяти утра все воздушные бои закончились, зато началось землетрясение в Вашингтоне. Дневные информационные программы без конца показывали горящие "Абрамсы" и колонны пленных американцев. Редакции были атакованы звонками телезрителей, требующих прекратить демонстрацию этого фильма в стиле катастроф и сообщить последние известия из Польши. В Конгрессе проснулись республиканцы, и один из них напомнил, что у Костюшко тоже было звание Начальника Державы. У президента Ненси обнаружили тяжелую форму гриппа.
В Европе, Совет Старейшин в Брюсселе принял резолюцию, указывающую, что разгром американцев был совершенно неприличным делом. Британский министр иностранных дел, которого журналисты оторвали от утренней чашки чая бредил о польско-американской мирной границе по Нотеци. И сразу же после этого ВВС объявило о сенсационном репортаже из польского командного центра, где применялись альтернативные методы управления войсками... На экране появилось штабное помещение с разложенной на столе картой Поезежа Краеньского, над которой склонилось несколько придурков с раздвоенными веточками, маятниками и чертовски умными рожами. В углу сидел тип, весь в черном, с глазами, вытаращенными как при хронической базедовой болезни, и раз за разом втыкал длинные булавки в восковую модель "Абрамса" новейшего типа. Под стенкой подпрыгивал шаман в развевающихся одеждах и ритмично бил себе по голове трещоткой. Вокруг этого паноптикума расхаживало несколько генералов. Когда кто-то из "экспертов" начинал что-то объяснять, генералы очень серьезно кивали головами.
