Тут коалицию охватило законотворческое безумие. Они несомненно одобрили бы страшные дела, если бы не правые депутаты, которых, как утверждал некий цитируемый прессой российский мафиози, "не стоило и подкупать". Во всяком случае, польские правые, вооруженные ножками стульев из сеймовской столовки, доказало свое преимущество в зале заседаний. В кулуарах прославилась право-радикальная патриотическая партия "Самосьерра"1, принадлежащие к которой депутаты атакуя по коридору, одним своим напором снесли четыре кордона Охраны Маршалка2. В зале же, члены коалиции, более многочисленные, но хуже вооруженные, были прижаты к левой стенке. Трибуну разгромили в щепки, а в добавок ко всему вылили целую бутыль бензина и подожгли. В конце концов, маршалек Мирский, на котором поломали его жезл3, когда он еле выкарабкался из под остатков трибуны, мог сделать только одно: вызвать полицию и пожарников, что и сделал. Тем заседания Сейма пятнадцатого созыва и закончились.

Конечно же, там было на что посмотреть, поэтому журналистская ложа работала на все сто, но когда я на следующий день появился в редакции "Скабрезных Новинок", мне заступил дорогу секретарь. Он вручил мне конвертик с бабками и сообщил, что меня тут никогда не было, никто меня не знает, даже не слышали никогда - распоряжение главного и баста! Нетрудно было догадаться, что шеф, видя, как армия берет верх, от страха должен был обделаться.

Я остался без работы, посему мог посвятить больше времени чтению газет. Международная реакция на события в Польше была самая обалденная. Немцы с трудом скрывали свою радость. В конце концов, перекрывая мафиозные контрабандные каналы, мы делали для них приличный кусок работы. Того же мнения были и чехи. Одним словом, польское предполье возобновило деятельность. Словаки тут же пошли по нашему примеру, зато Венгрия пришла к выводу, что ей и хочется, и колется. Украина поступила с точностью наоборот. Белорусь и Литва временно притворялись, что их нет. Россия выставила решительную ноту протеста, но в то же время, президент Воланов, полномочия которого, в результате деятельности мафиозных группировок, были ограничены исключительно представительскими функциями, с радости ужрался до потери пульса. Европейское Сообщество угрожало очередным переносом слушаний по теме членства Польши, но самой истеричной оказалась реакция Соединенных Штатов.

Президент-демократ Ненси зачитал в Конгрессе пламенную речугу, в которой, ссылаясь на свое демократическое происхождение и демократические традиции Америки, потребовал восстановления демократии в Польше. Он пообещал, что по данному делу не остановится ни перед чем и воспользуется всеми доступными средствами. После этого началась чистка в ЦРУ, которое о событиях в Польше узнало по телевизору. То есть, соответствующие рапорты, конечно же имелись, только они застряли в завалах подобных документов. Некоторые чиновники положили бумажки не с той стороны письменного стола, и вышло так, как с предсказаниями Нострадамуса, точность которых утверждается всегда пост-фактум. В результате, несколько дней после выступления президента из штаб-квартиры ЦРУ головы предыдущего руководства выносили корзинами.

- Американцы не блефуют, - серьезно ответил мне Стебновский. - Но и наша разведка проморгала одну чертовски важную штуку.

- Какую?

- Тайный договор относительно контроля над российским атомным оружием. Поскольку, официальное правительство Москвы не могло дать по этому вопросу никаких гарантий, американцы договорились с представителями главных семейств российской мафии. Те согласились проследить, чтобы ни одна боеголовка не попала в руки мусульман, но взамен потребовали концессий на Польшу. Нас должны были изъять из под зонтика Интерпола, ясное дело неофициально, инвестиции российской мафии не должны были встречаться в Польше с американской конкуренцией, а ЦРУ должно было передавать им данные, касающиеся действий нашей полиции. Правительство Соединенных Штатов Америки, не колеблясь, согласилось на эти предложения. Они отдали Польшу, чтобы переделать ее в базу российской мафии. Такая вот малюсенькая Ялта!

- Так нас ожидает война с Россией? - хрипло спросил я.

- Нет, не с Россией, - отвечал Янковский. - Семьи российской мафии поделили сферы своего влияния в армии так, чтобы на каждый клан получалось по одной, максимум по паре дивизий. В данный момент там установилось состояние равновесия, и каждое семейство, которое осмелится выслать в Польшу собственную дивизию, будет рисковать тем, что кланы, которые этого не сделают, воспользуются имеющимся временным перевесом, чтобы расширить сферы влияния. Каждый крестный папаша предпочитает иметь свои собственные танки под рукой, а не подставлять шею за других. Так что каштаны из огня придется таскать американцам. У них имеется лучший повод, ибо они будут сражаться за восстановление демократии, к тому же, штука в том, что сегодня утром несколько мафиозных царьков заявило, что потери, понесенные в Польше, они восстановят за счет продажи плутония на Ближний Восток. Ненси отреагировал на это заявление так, будто ему загнали в зад шило.

Я слушал все это, стиснув кулаки.

- Хорошо, - процедил я, когда генерал Янковский закончил свой рассказ. - Беремся за дело!

Когда я уже перечитался газет до блевотины, пришла пора выбрать одну из них и предложить свои услуги. Не знаю почему, но мне не хотелось связываться с какой-нибудь бульварщиной. Мышление - это вредная привычка; страдают как непривыкшие, так и те, что привыкли, потому что перестать невозможно. После текстов о тактике хаоса я чувствовал голод и, вопреки всяческой логике, желал написать еще чего-нибудь небанальное. В какой-то миг мне попалась на глаза реклама журнала "Смелая Мысль". Их программа выглядела обещающе, поэтому я запомнил адрес редакции и вышел на улицу.

После разгона Сейма монархисты решили: "сейчас или никогда", и поставили все на одну карту. Через десяток шагов от подъезда я уже стал участником достойной манифестации, ужасно фальшивящей, но громко орущей "Богородицу". Через пару кварталов оказалось, что подобная мысль пришла в голову и анархистам. Эти для разнообразия воравили "Мурку". Обе манифестации относились одна к другой с таким превосходством, что вообще не замечали присутствия другой. Почти три трамвайных прогона обе толпы маршировали каждая по своей половинке мостовой, совместными усилиями блокируя любое движение. Что было дальше, я не знаю, потому что свернул в нужную мне сторону. Потом я миновал площадь, на которой явно левые избиратели высвистывали левых же депутатов за то, что они дали себя обосрать на глазах у всей Польши. И, самое интересное, никто особенно и не домогался демократии. Совсем наоборот.

В городе чувствовалось облегчение и расслабление, что нас, наконец-то, перестали перекраивать и подтягивать к европейским стандартам. Полиция спокойно управляла движением манифестаций, большинство которых требовало одновременно множества вещей, но вовсе не демократии. Было похоже на то, что наконец-то у нас установился самый любимый наш общественный строй - диктатура без террора.

Главный редактор "Смелой Мысли" критически поглядел на меня.

- А вы сможете удовлетворить интеллектуальные ожидания наших читателей? - спросил он, недоверчиво.

- Думаю, что да, - решительно ответил я. - Мне хотелось бы предложить цикл научно-популярных статей, систематизирующих наши знания о действительности. Так что, сначала астрономия, потом физика элементарных частиц вплоть до теории композиционных струн и складок, затем теория гравитации, которая тесно связана с состоянием современной философии. От нее я бы перешел к психологии, социологии и истории, - выпалил я на одном дыхании и ожидал эффекта.

- И вы во всем этом разбираетесь?

- Да. К тому же, у меня имеется несколько задумок относительно того, как доступно представить сложные научные проблемы.

Наступила тишина. Главный все так же подозрительно глядел на меня.

- Ладно, пишите, - сказал он наконец.