– Нет глобализации! – воскликнул он в экстазе, похожем на истерику. – К чёрту общество потребления! Наплюём на сытый обывательский рай! Все на баррикады!

Меня всё время подмывало спросить его: если долой глобализацию, то что вместо неё? Что может противопоставить Мао Брод столь ненавистному мещанскому счастью и бездуховному потреблению? У меня неоднократно была возможность спросить его об этом, но я не горел желанием тратить попусту время. Он ответил бы одним из своих лозунгов, ничего не значащих, а только кружащих голову и будоражащих воображение, а мне не хотелось снова окунаться в компот из несовместимых идеологем далёкого прошлого, которым он потчевал своих немногочисленных последователей.

Собственно, тем он и привлекает страдающих юношеским или старческим максимализмом. Ломать, как известно – не строить, да и в глубине души они понимают, что их бунт ничего не изменит. Если бы они действительно получили такую возможность, они просто испугались бы этого. Слишком большая ответственность. Чтобы что-то построить и сделать мир лучше одного лихого задора мало, нужно всестороннее образование, эрудиция и способности, которых у них не было, и они это знали. Хаос, который творился у них в голове, не способствовал интеллектуальному развитию. Так что всё это сборище по сути было тем же, что и прерванная ими вечеринка.

При всём при этом Мао чрезвычайно удобен тем, кого он столь яростно критикует. Любой маломальски здравомыслящий человек, послушав агитацию этого бунтаря, приходит к мысли, что только помешанный будет протестовать против существующего миропорядка. Если он призывает вешать банкиров на фонарных столбах, значит, власть банкиров – самая разумная власть. Если он выступает против потребительства, значит, только подобные ему сумасшедшие отщепенцы не разделяют общепринятых идеалов. Так что все, кто считает себя приличным человеком, будут покупать разрекламированные товары, которые им не нужны, хотя бы только лишь для того, чтобы делать всё наперекор заветам Мао. Современные хозяева мира должны молиться на него, и, как я подозреваю, они щедро благодарили его за то, что он есть.

– Комарадос, это же Касио Кей! – закричал Мао, метнув в мою сторону кулачок. – Он служит буржуям, но в душе он наш человек. Касио, расскажи товарищам, как живётся тебе под гнётом эксплуататоров.

– Спасибо за предоставленное слово, команданте, – ответил я. В голове сразу же созрела мысль: глупо не воспользоваться такой ситуацией и не направить фонтанирующую впустую энергию в нужное мне русло. – Да, товарищи, грозовые тучи нависли над мировым пролетариатом. Буржуазный мрак затмил солнце анархии. Это биороботы, несущие с собой дух гнили и разложения империализма. Дедал Райз давеча создал первого из них.

Толпа замерла, у кого-то даже невольно вырвался напуганный возглас.

– Мы должны восстать ради слома рабских оков, – продолжал я. – Товарищи, разнесите эту весть всем, кто готов к классовой борьбе. Поднимайте тех, кто способен подняться. Мао, эта новость должна оказаться на передовице твоей газеты.

– Правильно! Все на баррикады!

– Крушить роботов!

– Вешать их на фонарных столбах!

Получив поддержку аудитории, я покинул трибуну, предоставив слово основному оратору, который тут же ринулся в бой.

– Товарищи, настало время решающего поединка с сатрапами и эксплуататорами! Наша классовая ненависть – наша великая сила!

К тому моменту я уже под шумок покинул клуб. Пока я не захлопнул дверцу аэромобиля, до меня продолжали доноситься крики: «Смерть роботам!», «Власть анархистам!», «Слава нации!» и так далее. Я был чрезвычайно доволен собой – ну кто сделал бы Райзу лучшую рекламу, чем я?

На экране двери моей комнаты я увидел распоряжение Райза: в какое бы время я ни вернулся, он ждёт меня в кают-компании с докладом. Я поднялся в лифте и застал его сидящим в кресле с лазерным паяльником в руке, которым он чинил какую-то микросхему. Он всегда делал это, когда нужно было отвлечься: так многие люди решают кроссворды или вяжут носки.

Я поведал ему о своих приключениях, он выслушал, кивнул и резюмировал:

– Всё правильно, Кей. Всё, как я и рассчитывал.

Будто бы это он всё это проделал. И никакой благодарности.

– Спасибо за доверие, Шеф.

– Не в этом дело, Кей. Вы не могли не сделать этого. В людях я не ошибаюсь.

– А, понятно. Но даже если и так, можно всё равно вас кое о чём попросить?

– Если это не будет противоречить нашей цели.

– Можно взглянуть хоть одним глазком на этого вашего биоробота? А то как-то не честно рекламировать то, чего ты даже не видел.

– Вы думаете, что все, кто что-то рекламирует, говорят правду?

– Нет. Но они её хотя бы знают.

– Вот что, Кей. Всему своё время. Биороботу будет чему поучиться у вас, так что рано или поздно я вас познакомлю. Но не сейчас. Пока что вы можете сбить его с программы.

– Ну ладно…

– Теперь идите.

Я вышел и пошёл спать. Слова Шефа казались очень странными, и я хотел было даже подумать над ними, но потом решил, что лучше не рисковать. Как там это… можно с программы сбиться. Тогда я принял душ, а точнее, душ принял меня, лёг в постель и заснул.

Из состояния экономии энергии меня вывели какие-то необычные звуки, доносившиеся с улицы. Они напоминали гудение моторов сотен аэромобилей. Это было странно, потому что за всё время моего пребывания в лаборатории, я не мог припомнить чего-то, что выходило за рамки строго установленных Шефом правил. Гул с улицы в них явно не вписывался.

Я подошёл к иллюминатору, и пред моим взором предстала фантастическая картина. Перед зданием лаборатории собралась огромная толпа, заполонившая всё свободное пространство, и уходящая за горизонт. На передовой бок-о-бок стояли Айс Вист и Мао Брод. Оба что-то скандировали, и физиономии у обоих сверкали от пота и возбуждения.

«Быстро же, однако, – подумал я.

Кое-где над толпой качались флаги с анархической символикой, пятиконечными звёздами и свастиками. Можно было подумать, что это и есть то самое волнение революционных масс, которое видел в радужных снах Мао, если бы не вспышки фотокамер, мерцающие то там, то здесь, и поднятые высоко над головами гаджеты. Если зайти сейчас в любую социальную сеть, там наверняка будет тысяча записей вроде «я в горах. А вот моё фото на фоне непонятного железного здания. Я не знаю, что я здесь делаю, но все мы потащились за двумя клоунами в разноцветных пиджаках.» Собственно, большая часть собравшихся пришла сюда, чтобы потом похвастаться перед коллегами на обеденном перерыве. Да и вообще это же отличная возможность раскрасить серые будни. Журналисты этого не понимали и кричали:

– Биоробота! Покажите нам биоробота!

Разобравшись, что к чему, я направился к Шефу. Тот как ни в чём не бывало сидел и спаивал свои провода.

– Вы ещё здесь, Кей? – осведомился он, не поднимая на меня глаз.

– А где же мне быть, Шеф? Жду ваших инструкций.

– Ах, ну конечно же, Кей. Я всё время забываю, что вы без них не можете. Идите к ним и успокойте их. Потом я сам к ним выйду.

– Понял.

У нас в лаборатории есть маленький балкон, уж не знаю, зачем его сделали. На него я и вышел. Сделал вид, что недоволен столь злостным нарушением общественного порядка и вторжением на частную территорию, оглядел это сборище недружелюбным взглядом и крикнул:

– Чего вы все тут забыли?

При этом я не забыл подмигнуть Айсу, чтобы он не испортил весь спектакль.

– Нам нужен биоробот! – заверещал Айс.

– Трудящиеся хотят знать правду! – подключился Брод.

– Общество должно знать, что вы скрываете в своих застенках! – неистовствовал Айс. – Мы имеем право доступа к достижениям прогресса!

– Даёшь прогресс в массы! – вопил Брод.

Толпа уже смекнула, в чём дело, и тоже стала скандировать: «Би-о-ро-бот! Би-о-ро-бот!»

– Нет здесь никаких биороботов, – ответил я, пытаясь перекричать сразу тысячу глоток. – Разве только кроме меня.