– Какой замечательный вечер. Я очень рада, что ты приехала сюда. И уж конечно, твое присутствие благотворно влияет на Шейна, он так повеселел.
– В самом деле? – Пола с удивлением повернулась к Элайн. – Можно подумать, что без меня он предается мировой скорби.
– На наш взгляд, да. Мы с Санни очень беспокоимся за него. Он такой милый, щедрый, очень обаятельный и приятный человек. Однако… – Она повела плечами. – Честно говоря, он всегда здесь один, никогда не привозит с собой… друзей и порой выглядит меланхоличным и отчаявшимся. – Она повторила прежний жест. – Конечно, Англия очень далеко отсюда, и…
– Да, наверное, он все-таки скучает по дому, – согласилась Пола, снова повернувшись к духовке.
Элайн, подняв изумленно брови, уставилась ей в спину.
– О, я имела в виду другое… – Она резко замолчала, так как на кухню со штопором в руке зашел Шейн.
– Пожалуй, я открою вино. Пусть оно немного подышит, – объявил он. Возясь с бутылкой, Шейн бросил Поле:
– Думаю, мясу надо постоять минут пятнадцать и пустить сок, прежде чем я начну его резать. А пока я могу потолкаться здесь, чтобы тебе не было скучно одной.
Элайн потихоньку вышла, оставив их наедине.
– Обед просто замечательный, – заявила Элайн, положив десертную вилку и ложку на стол. – И я хотела бы узнать рецепт твоих бисквитов. Они восхитительны.
– И еще рецепт йоркширского пудинга, – вставил Санни. Он улыбнулся жене хитрой, но ласковой улыбкой и добавил:
– Я знаю, что Элайн не обидится, если я скажу, что ее пудинги больше похожи на куски сырого теста.
Все рассмеялись, а Пола чувствовала себя польщенной.
– Завтра я их перепишу для вас, – сказала она. – Благодаря вам обоим я очень выросла в своих собственных глазах. Впервые мои кулинарные способности заслужили столько комплиментов.
– Не правда, – воскликнул Шейн. – Я восторгался тобой многие годы. Ты никогда не обращаешь внимания на мои слова, вот в чем беда, – добавил он шутливым тоном, но глаза его были серьезны.
– Еще как обращаю, – возмутилась Пола. – И всегда обращала.
Шейн с усмешкой встал из-за стола.
– Пойду-ка я на кухню, сварю кофе.
– Я тебе помогу, – вызвался Санни и отправился за ним следом.
Элайн внимательно посмотрела на Полу. «Какая интересная и оригинальная внешность, – подумала она. – Интересно, сколько ей лет». Сперва Элайн решила, что под тридцать, даже немного за. Но теперь, в мягком свете свечей. Пола казалась значительно моложе; в ее лице проступала беззащитность маленькой девочки, и она казалась очень привлекательной. Спохватившись, что откровенность ее взгляда граничит с бестактностью, Элайн произнесла:
– Ты очень красивая женщина, Пола, и такая самостоятельная. Неудивительно, что он так часто грустит.
Пола тут же напряглась и дрогнувшей рукой поставила бокал на стол.
– Боюсь, я не понимаю тебя.
– Шейн… он же с ума по тебе сходит, – вырвалось у Элайн. – Это у него на лице написано и видно в каждом его слове. Как жаль, что ты так далеко – в Англии. Вот на что я намекала раньше – на кухне.
Пола сидела как громом пораженная. Наконец она смогла ответить:
– Элайн, но мы же просто друзья, друзья детства. Первую долю секунды Элайн показалось, что ее собеседница шутит, продолжая череду веселых розыгрышей, длившуюся весь обед. Но потом заметила явное смятение на лице Полы.
– О боже, я, очевидно, сказала что-то не то. Пожалуйста, извини. Я просто решила, что вы с Шейном… – Ее голос сорвался, и она замолчала с убитым видом.
Пола с трудом подавила охватившие ее чувства. – Прошу, не выгляди такой несчастной, Элайн. Все в порядке, правда. Я все понимаю. Ты ошиблась, вот и все. Ты приняла братскую привязанность Шейна ко мне за нечто совсем-совсем иное. Любой на твоем месте мог ошибиться.
Наступило неловкое молчание, в течение которого обе женщины в растерянности смотрели друг на друга. Обе не знали, что сказать. Элайн откашлялась:
– Ну вот, я взяла и испортила чудесный вечер… а все мой длинный язык. – Она виновато глядела на Полу. – Санни утверждает, что моим языком можно три раза обернуть земной шар. И он прав.
Надеясь успокоить ее, Пола дружелюбно сказала:
– Пожалуйста, Элайн, не ругай себя. Я не сержусь. Ты мне нравишься, и я хочу, чтобы мы подружились. И если уж на то пошло, твоя ошибка вполне объяснима. Я приехала с ним, живу с ним под одной крышей, и мы очень свободно держимся друг с другом. Просто мы выросли вместе и общаемся с пеленок. Между нами существует определенная близость, которую легко не правильно истолковать. Но у нас совсем другие отношения, чем ты подумала. – Пола попыталась рассмеяться и посмотрела на свои руки. – Я только что заметила, что не надела свои кольца. А поскольку мы не затрагивали тему моей личной жизни, ты никак не могла знать, что я замужем.
– Тогда все понятно! – воскликнула Элайн и тут же покраснела и затрясла головой. – Ну вот, опять… Прости меня, Пола. Я сегодня весь вечер говорю глупости. Наверное, я слишком много выпила.
Пола постаралась еще раз беззаботно рассмеяться:
– Думаю, нам надо сменить тему, да? Шейн и Санни вот-вот вернутся.
– Отлично. И, пожалуйста, ничего не говори Шейну о моем… предположении. Он решит, что я сую нос не в свои дела.
– Конечно, я ничего не скажу, – успокоила ее Пола и встала. – Давай перейдем к камину.
Когда они встали, Пола дружелюбно взяла Элайн под руку и шепнула:
– Постарайся не выглядеть такой огорченной.
Шейн заметит это моментально. Он очень чувствительный. Ирландская кровь, наверное. В детстве я не сомневалась, что он может читать мои мысли… Он всегда знал, о чем я думаю, а я злилась до безумия.
Элайн улыбнулась в ответ и опустилась в кресло. Хотя к ней частично и вернулось самообладание, она не переставала в глубине души ругать себя. «Какая глупость – думать, что у них роман. Но, с другой стороны, кто бы не ошибся… Между ними очевидная духовная близость, они крепко связаны, к тому же Шейн просто пожирает Полу глазами, не пропускает мимо ушей ни одного ее слова. Он явно в нее влюблен, что бы там Пола ни считала. Да и кого она обманывает? Только саму себя. Что ж, самообман свойствен людям, – думала Элайн, украдкой поглядывая на Полу, сидевшую в кресле напротив. – Отдает она себе отчет или нет, но она обожает его. И не по-дружески… Там все гораздо сложнее и глубже. Однако, возможно. Пола еще не разобралась в своих чувствах к Шейну. И я не должна была ничего ей говорить». И Элайн снова занялась самобичеванием.
Однако несколько секунд спустя, когда вошел Шейн с кофе на подносе, Элайн заметила, как Пола моментально вскинула на него глаза, в которых горело любопытство и жадный интерес. «Кто знает, – подумала Элайн, – возможно, я не так уж глупо поступила – а вдруг, сказав правду, я сделала им обоим огромное благо». Шейн раздал чашки с кофе, Санни разлил по рюмкам коньяк, а еще минут через десять взял в руки гитару. Он оказался гитаристом классической школы, к тому же на редкость талантливым, и звуки волшебной музыки захватили и очаровали слушателей.
Но Пола слушала лишь вполуха. Она была благодарна за то, что сейчас нет необходимости поддерживать разговор. Она не знала, что и подумать. Элайн ошарашила ее гораздо в большей степени, чем Пола показала. Но теперь, когда первоначальное потрясение стало проходить, молодая женщина попробовала внести порядок в царившую в ее голове сумятицу.
Она не сомневалась, что Элайн просто не правильно истолковала поведение Шейна, его отношение к ней. Но, с другой стороны, что, если Элайн права? Как она сказала, то, что Пола замужем, объясняет все. Разумеется, имея в виду переживания Шейна, замеченные обоими Уикерсами. Вдруг Пола вспомнила ту незавершенную мысль, посетившую ее днем, когда она задремала на диване. Тогда она думала о последних нескольких днях, о том, что Шейн снова ведет себя как в давние времена, до ее замужества. В тот момент что-то мелькнуло у нее в голове, но она заснула. И теперь мысль вернулась, уже отчетливая и ясная. Шейн изменился, отвернулся от нее сразу, как только узнал о ее помолвке с Джимом. Почему? Потому что ревновал. Совершенно очевидно. Как глупо с ее стороны не понять всего гораздо раньше. Но почему Шейн не открылся ей, пока она еще оставалась свободной? Возможно, он и сам не отдавал себе отчета в своих чувствах, пока не стало слишком поздно. Все вдруг встало на свои места.
