Поезд приходил в полночь, и потому Петр, попрощавшись с попутчиками, загодя вынес свой тяжеленный черный чемодан в тамбур. И теперь, прижавшись лбом к холодному стеклу, Петр всматривался в темноту, стараясь узнать, где проходит поезд. Но в темноте не больно чего разглядишь. И Петр скорее угадывал знакомые места, чем видел их.

— Эй, хлопец, стекло выдавишь, — раздался за его спиной сердитый голос.

Петр обернулся и рассмеялся.

— Я думала — пацан, — извиняющимся голосом сказала пожилая проводница в голубом форменном костюме и темно-синем берете, входя в тамбур.

— А что — ездят пацаны? — спросил Петр, ничуть не обидевшись.

— Еще сколько, — стараясь загладить свою резкость, охотно рассказывала проводница. — И все с удочками, рюкзаками… С рыбалки и на рыбалку…

Петр улыбнулся:

— И мы так же ездили…

Проводница внимательно поглядела на Петра, на его черный чемодан, на бескозырку, которую моряк держал в руке.

— На побывку, что ли?

— Нет, насовсем, — ответил Петр. — Демобилизовался…

— Вот матери радость — сын вернулся, — вздохнула проводница. — И моему Сашке скоро в армию… Девятый класс кончает…

— В институт поступит, — бодро сказал Петр.

— А конкурс? — проводница задумчиво покачала головой. — Нет, институт не для него… Хоть бы школу кончил, шалопай. Девчонки так и вьются…

Петр снова рассмеялся. Улыбнулась и проводница, а потом вновь посерьезнела.

— Я уже решила, осенью ухожу из проводниц. Боюсь за Сашку. Я подолгу в рейсах, а он один, так и до беды недолго. За ними, мальчишками, глаз да глаз нужен… Да чего это я вам рассказываю, сам-то еще вон какой молоденький…

Петр пожал плечами. Он и сам удивлялся, почему с ним бывают откровенны совсем не знакомые люди. Может, потому, что он умел слушать?

— Ладно, пойду, скоро — станция, — спохватилась проводница. — Со счастливым возвращеньицем домой, морячок.

Проводница ушла, и Петр снова прилип к окну. Пошли освещенные редкими фонарями улицы, где дома по макушку прятались в зелени. Вот и его улица… Мама, наверное, уже спит. Он ей не написал, когда приедет. Чтобы не волновалась зря.

На перрон Петр выскочил самым первым, радостно завертел по сторонам головой. Как давно он не был дома — целых три года!

Немногие приехавшие пассажиры уже покинули перрон, а Петр все стоял, не выпуская из рук чемодана.

На перроне показался Володька и, не мешкая, направился прямо к поезду. Моряк будто только его и ждал.

— Эй, друг! — весело окликнул он мальчишку.

От неожиданности Володька остановился.

— Куда это так рано собрался? — спросил, подходя к нему, Петр. — В поход, что ли? — И он кивнул на рюкзак, ладно сидевший за плечами мальчишки.

Володька оглядел моряка. Все ясно, демобилизовался парень, на радостях потрепаться хочется.

И, чтобы поскорее отвязаться, Володька, не подумавши, брякнул:

— На рыбалку.

— А удочки что же — дома забыл? — Моряк широко улыбнулся.

Но Володьку не так-то легко сбить с толку.

— А они у меня там, на месте, запрятаны.

— Выходит, не переловили еще рыбу в Соже, пока меня не было дома? — спросил Петр.

— Есть, есть рыба, — успокоил его Володька. — Только ловить ее надо на проводку.

— А это что за зверь? — удивился Петр.

Володька покосился на поезд. Скоро, наверное, дадут отправление. А ведь надо еще незаметно проскользнуть в вагон.

Но как же он, этот любопытный моряк, не знает, что такое проводка?

— Надо знать глубину, где забрасываешь, — принялся торопливо объяснять Володька. — И грузило ставить так, чтобы крючок чуть ли не по самому дну шел. А наживка, само собой, вареный горох.

— И что берется? — Петр уселся на чемодане, собираясь, наверное, выведать у мальчишки все до мельчайших подробностей.

— Язи… килограмма по три, — прихвастнул Володька.

Петр застонал от восхищения. Раздался гудок, мальчишка встрепенулся:

— Извините, мне пора…

— Тебе на этот поезд? — спросил Петр.

— Ага.

— Так у меня же тут проводница — старая знакомая. — Петр подтолкнул Володьку к вагону.

— Подвезите старого друга на рыбалку, — попросил моряк проводницу.

— А чего на ночь глядя? — Проводница недоверчиво поглядела на мальчишку.

— Так на рассвете самый клев, — ответил за Володьку Петр.

— И завтра суббота, и каникулы вроде еще не начались, — не сдавалась проводница.

— А я отпросился у классной, — торопливо ответил Володька.

А про себя подумал: поезд сейчас пойдет, и останешься с носом. Придется ждать следующего.

А когда следующий? Нет, надо попасть на этот поезд во что бы то ни стало.

— Слушай, а может, и вправду завтра поедешь? — предложил Петр. — И я с тобой.

— Не могу завтра, — замотал головой Володька. — Меня сегодня ребята ждут…

— Залезай скорее, — согласилась проводница, — а то передумаю.

Володьку не надо было долго упрашивать. Едва он вскочил в вагон, как поезд тут же тронулся.

— Ни пуха ни пера, — крикнул Петр.

Володька обернулся и помахал рукой моряку, который так неожиданно помог ему.

Петр пошел домой. Как завидовал он незнакомому мальчишке! Ну ничего, в следующее воскресенье они вдвоем выберутся на рыбалку, пройдут бором, хранящим дневное тепло, и еще до восхода солнца окажутся у реки. Постой, спохватился Петр, а ведь ты даже не знаешь, ни как зовут этого мальчишку, ни где его найти. Жаль, мальчишка, по всему видать, отличный рыбак, с таким ловить одно удовольствие.

От вокзала до дома Петру было рукой подать, и через несколько минут он стоял у знакомой двери.

Петр осторожно нажал на кнопку звонка.

За дверью послышались легкие быстрые шаги. У Петра сильнее забилось сердце, он опустил чемодан на пол.

— Кто там? — послышался мамин голос.

— Это я, мама…

Когда Петр объяснил дежурному лейтенанту, сидевшему за деревянной перегородкой, кто он такой и что ему надо в милиции, тот невозмутимо ответил:

— Начальник занят… Подождите…

Петр присел на стул и задумался. Таковы причуды судьбы! Когда в райкоме комсомола у него спросили, имеет ли он опыт работы с детьми, Петр ответил, что был как-то вожатым в лагере. И тогда Петру предложили пойти на работу в детскую комнату милиции — временно, на лето. Петр сперва отказывался, говорил, что не потянет, а потом согласился. На судоремонтном обещали, что возьмут его осенью слесарем-сборщиком. Оставаться без дела все лето не хотелось. Вот так Петр очутился в милиции.

— Начальник вас ждет, — прервал размышления Петра дежурный.

Петр одернул по привычке бушлат и вошел в кабинет. Коротко стриженный майор с загорелым лицом предложил Петру сесть и некоторое время разглядывал этого худого долговязого парня со смешным, торчавшим на макушке, мальчишеским хохолком.

— Значит, по собственному желанию в милицию?

— Так точно, — вскочил Петр.

— Да ты сиди, сиди, — мягко улыбнулся майор. — Понимаешь, инспектор детской комнаты ушла в декрет. Район у нас трудный — один вокзал чего стоит…

— Да что вы?! — искренне удивился Петр. — По-моему, самый лучший район в городе. Я здесь всю жизнь живу…

Майор с недоумением поглядел на Петра:

— Поработаешь с мое, по-другому заговоришь…

Петр ничего не сказал, но по его молчанию чувствовалось, что по-другому он говорить не намерен. Майор взял со стола голубую папку и поднялся:

— Пойдем провожу на место работы…

Проходя мимо дежурного, майор коротко бросил:

— Через полчаса буду…

На крыльце остановились. Майор вытащил начатую пачку «Беломора» и протянул Петру.

— Спасибо, — отказался Петр и добавил: — Уже десять лет, как не курю…

Майор хмыкнул.

Они сошли с крыльца и зашагали улицей, по обе стороны которой стояли деревянные дома.

— У нас тут такие дела произошли, — закурив папиросу, начал майор. — Во-первых, ограбление промтоварного магазина на Подлесной. Думаю, что верховодил взрослый дядя, но действовали здесь, бесспорно, мальчишки. Забрались со двора через фрамугу, отключили сигнализацию…