Чмок, пауза, чмок, пауза, чмок, пауза.

«Да соединится прах с прахом…»

Цветы кивали до ряби в глазах. Небо съеживалось черной земляной рамке. Оркестр грянул Шопена.

Последнее, что осознал Ричард Брейлинг цепенеющим сознанием, — как лезвия, исполнив свою миссию до конца, с толчком втянулись назад в Экономичное Погребальное Устройство.

«Ричард Брейлинг, Ричард Брейлинг, Ричард Брейлинг, Ричард Брейлинг…»

Пластинку заело.

Но волноваться об этом было уже некому.

Точно вам говорю, вовсе не такой уж я чурбан, каким меня все считают. Не-е-ет, сэр, ничего подобного! Вы что же, думаете, когда парни из предместья Сполдинг сказали, что у них там обнаружился мертвец, я сразу же помчался передавать новость шерифу?

Как бы не так! И вы, сэр, конечно же, так не думаете. Вежливо выслушав парней до конца, я развернулся и пошел себе эдак спокойненько, часто оглядываясь через плечо, чтобы сразу заприметить, если кому приспичит вдруг залыбиться или подмигнуть, или глаза у кого блеснут озорством, и отправился я сперва проведать именно что покойника. Тело мистера Симмонса я нашел на полу пустой и гулкой гостиной в собственном его доме на ферме, донельзя запущенной и сплошь заросшей сорняком — лютиком, чертополохом да вьюнком, которые давно схоронили под собой дорожку к дому. Добравшись до обветшалого крыльца, я вежливо постучал, а когда никто не ответил, толкнул дверь и заглянул.

И лишь после того поспешил за шерифом.

По пути еще меня закидали камнями гадкие и невежливые уличные мальчишки — как всегда, улюлюкая и с порядочного расстояния.

На шерифа я наткнулся прямо при входе в его офис. Да, сказал он, когда я начал рассказывать, мол, знаю уже, дай-ка пройти! И я вежливо посторонился, пропуская его и следом за ним мистера Кроквелла, смердящего компостом, а потом мистера Виллиса, от которого резко припахивало скобяным товаром, и Джеймса Мак-Хага, благоухающего мылом и духами, и еще мистера Даффи, бармена, разящего въевшимися в одежду сивушными ароматами.

Когда я следом за ними снова добрался до одинокого серого домика на окраине, все уже скрючились над покойником, словно бригада землекопов, наткнувшихся на неподъемный камень. «Можно войти?» — вежливо поинтересовался я, а они нелюбезно так рявкнули в ответ: пшел, мол, отсюдова прочь, ты, Питер, только под ногами путаться будешь!

Всегда со мной вот так вот. Всегда и все то рычат, то цыкают, то потешаются и всегда меня в сторону оттирают. Те парни, что сказали про труп, думаете, чего ждали? Они надеялись, что, поверив им на слово, я очертя голову кинусь за шерифом. Да не на таковского напали. Я все усек еще прошлой весной, когда двадцать семь раз кряду сбегал за горизонтальным отвесом и курво… курвиметром для береговой линии, когда в который раз чесал на пристань Уэмбли за разводным ключом для пятиугольных гаек. Парни просто дурачились.

Вот и я надул их сам в тот раз — сперва убедился и только потом помчался за помощью.

Часа через полтора шериф, задумчиво кивая, вывалился наружу.

— Бедняга Симмонс! Вся черепушка в трещинах, раздолбана, как гнилой орех.

— Неужели? — сказал я удивленно.

Нелюбезно так зыркнув на меня, шериф подкрутил ус.

— Ужели, неужели — тебе-то что за дело! — буркнул он.

— Очень загадочное убийство, не правда ли, сэр? — вежливо поинтересовался я.

— Какое там, к черту, загадочное! — сплюнул шериф.

— Вы уже определили, кто убийца? — справился я.

— Нет пока, а ты бы лучше заткнул свое хлебало! — невежливо заметил шериф, нервно разминая сигарету. С первой же затяжки он выкурил ее чуть ли не до половины. — Не видишь что ли — человек думает!

— Не нужна ли какая подмога? — очень вежливо предложил я.

— Подмога? — изумленно хрюкнул шериф, смерив меня таким взглядом, как будто с ним заговорила вдруг по-английски здоровенная каменная глыба. — От тебя, что ли?! Ха-ха!

Вот так каждый, кому ни предложи помощь, хватается за бока, раздувает щеки, точно суслик, и закатывает глаза к небу. Будто ему до смерти щекотно.

Вслед за шерифом загоготал мистер Кроквелл, плантатор, заквакал и мистер Виллис, владелец скобяной лавки, человек хмурый и твердый, как рельсовый костыль, — он и смеялся, точно костыль в шпалу загонял, — и мистер Даффи, хозяин ирландской пивнушки, заржал так, что чуть собственным языком не подавился, и даже Джеймс Мак-Хаг, обычно едва не падающий в обморок от любого громкого звука у себя за спиной, и тот прыснул — всем ой-ой как было весело!

— Мне доводилось читать книги про Шерлока Холмса, — сообщил я им веским и внушительным тоном.

Шериф ласково потрепал меня по загривку:

— С каких это пор ты, Питер, пристрастился к чтению?

— Да грамотный я, взаправду, можете не сомневаться!

— Так ты полагаешь, стало быть, что теперь тебе по зубам любой крепкий орешек, а? — аж задохнулся в новом приступе веселья шериф. Насмеявшись вдоволь, он невежливо добавил: — Убирайся к дьяволу, Питер, пока пендель в зад не заработал, пшел прочь отседова, а то уморишь нас вусмерть!

— Пусть себе… пусть остается, шериф! — утирая слезы, махнул рукой Джейми Мак-Хаг и прищелкнул языком, — Ты ведь у нас первоклассный легавый, не правда ли, Питер?

Я удивленно мигнул шесть раз подряд.

— Ну, сыщик, детектив, Шерлок Холмс — это все едино! — уточнил Джейми Мак-Хаг.

— А-а-а! — протянул я, сообразив наконец. — Почему бы и нет?..

— Почему, почему — всем подряд по кочану! — снова закатился Джейми. — Сколько раз уже ставил на Питера, заключаю пари чуть не каждый день и ни разу еще не продул! Питер у нас парень крутой и решительный, шериф! Он решит нам загадку одной левой, не так ли, господа хорошие?

Мистер Кроквелл подмигнул мистеру Виллису, и тот всхлипнул со смеху, точно несмазанная дверная петля. Все они переглянулись, точно заговорщики какие, и, тыча друг друга в ребра, злорадно уставились на шерифа.

— Клянусь, я уже сделал на Питере неплохие бабки! — добавил Джейми Мак-Хаг. — И снова смело поставлю полдоллара, что он изловит убийцу раньше, чем наш славный блюститель.

— А ну, кончай трепаться! — внезапно ощерившись, гаркнул шериф.

— Поднимаю до семидесяти центов, — процедил мистер Виллис.

У всех на руках тотчас же засеребрились новехонькие четвертаки и захрустела бумажная зелень.

Шериф зло пнул носком тяжелого башмака стену дома:

— Чтоб всем вам пусто было! Да ни в жисть этому долговязому недоумку не обойти в сыскном деле меня, профессионала!

Джейми Мак-Хаг качнулся на каблуках:

— Ага, уже в штаны наложил!

— Черта с два, чтоб мне с места не сойти! Но и козла вам изображать пока не собираюсь!

— А кто тут о козлах говорит, шериф? Все честь по чести, вот денежки — принимаешь ставки?

Шериф пробурчал что-то не слишком богобоязненное и — куда тут денешься! — сдался, принял пари. Все снова дружно грохнули со смеху, как целый духовой оркестр с литаврами. Кто-то не слишком вежливо огрел меня по спине, но я не стал обижаться. Еще кто-то подзуживал меня сразу же пройти внутрь и показать шерифу, где нынче раки зимуют. «Давай, Питер, валяй, сынок», — доносилось до меня словно из-под воды. Кровь забухала у меня в ушах, точно большие красные бутсы играли в футбол моими бедными мозгами.

Шериф таращился на меня, а я, не зная куда девать мои неуклюжие ручищи, — на него.

— Тьфу ты, Господи! — процедил он. — Да я разберусь с этим убийством прежде, чем Питер успеет в зубах поковырять и разок-другой сплюнуть!

На сей раз шериф позволил мне войти в гостиную, где лежал покойник, но велел стоять там на одной ноге и ни к чему не прикасаться руками. Остальные нашли такое условие вполне справедливым, и я вынужден был подчиниться. Так и простоял там на одной ножке, помахивая для равновесия руками, во время всего нашего разговора, а они еще то и дело прыскали, стоило лишь сильней покачнуться.