Получается, что, несмотря на все заверения правительства и телевидения, сопротивление живо? Оппозиция не распалась до конца, как об этом говорили. Не знаю, радоваться мне или нет; какие бонусы даёт мне теперешнее моё положение, и что же делать дальше? Не уверен ни в чём, остаётся только надеяться на лояльность моего похитителя и на доброту судьбы.

Снова вечер, меня разбудил звонкий писк, исходящий от одного из мониторов дозорного. При этом звуке все повскакивали, достали из тайника в стене оружие и выскочили вон, оставив меня одного. Сейчас вокруг тишина, мониторы погасли, сижу в полном неведении.

Начинается новый месяц, ещё вчера было ничего не известно, а теперь вдруг всё и сразу. Прошли сутки, за которые произошло больше, чем, кажется за всю мою жизнь, пусть и не столь длинную, как хотелось бы.

Через минуту после того, как я закончил мои вчерашние записи, в комнату ворвался один из тех, кто спал тут во время моего прихода, и закричал что-то несуразное, напяливая на меня невесть откуда взявшийся костюм птицы и суя мне в руки пистолет. Меня почему-то трясло, хотя я не волновался. Он одел меня и вытолкнул наружу.

Костюм был удобным, не стеснял движения — возможно, что это обеспечивалось встроенным в него экзо-скелетом, работающим от устройств, находящихся у меня за спиной, как раз там, где крепились крылья. Шлем с глазами был шлемом виртуальной реальности, ибо я мог видеть всё вокруг себя, причём в любой момент мог взглядом увеличить в несколько раз определённую область экрана. Помимо этого были всевозможные пункты, такие, как самонаведение, автопилот и расстояние до цели. Звучит, наверное, смешно, но так оно и было.

Мы быстро пробежали по канализации, и вышли через запасной люк прямо в столицу. Я ошибся, когда описывал её, как подобие нашему городу, различая лишь количество. Теперь я видел и качественное различие: немыслимые дома в японском стиле, приземистые, почти плоские, одноэтажки, шпили, арки. Всё это великолепие было перед моими глазами наяву, прямо как в сказке, только это было реальное.

Я интуитивно подался вперёд и вдруг полетел. Чувство высокого полёта я уже испытывал, но это было нечто новенькое и неизведанное. Ко мне по бокам присоединились ещё пара птиц, и мы вместе проследовали к высокому зелёному шпилю, откуда слышались выстрелы. Здесь у шпиля они выхватили оружие и принялись сверху отстреливать скрывающихся в зданиях милиционеров в тяжёлой броне, в чём и я стал им помогать. Те отвечали нам взаимностью, одиночно выстреливая в воздух.

Мы приземлились у красного здания, они показали мне, чтобы я вошёл внутрь, а сами стали его обходить. Я вошёл. Это было складское помещение, ныне пустое. Огромный простор, а вверху болтался кран для особо тяжёлых грузов. Было пусто и гулко. Сзади послышались тихие шаги, я оглянулся на них — оттуда на меня шла девушка со снятым шлемом в такой же форме птицы, как и у меня, но у неё на левом плече была нарисована золотая звезда. Что-то подсказало мне, что это она и есть. Возникло жгучее ощущение, что я её где-то уже видел, что мы встречались раньше, только вот не помню где.

— Не ожидала тебя здесь увидеть, — сказала она и, надев шлем, вышла на улицу.

На меня вдруг нахлынули воспоминания, я вспомнил своё недалёкое прошлое, которое ушло от меня незадолго до пожара. Я вспомнил, что переписывался с ней — с ней, которая возглавляла сопротивление, возглавляла то, куда сама звала меня, и я был там. Что же случилось? Думаю, что теперь восстановление памяти — это всего лишь вопрос времени.

В течение часа мы вчетвером вели перестрелку с вооружёнными силами правительства. А потом начало светать — и это был сигнал возвращения на базу. Но я решил уладить некоторые дела и вернуться домой, пока ещё есть такая возможность.

Чу! Снова приступ паранойи. Мне вновь кажется, что за мной следят. Но никто не шёл за мной, я проверял. Почему обязательно шёл? У нас и здесь полно стражей правопорядка. Ой, блин! Как же я мог забыть об этом. Скорее бегом отсюда!

(Далее дневник обрывается. На последней странице степлером приколота вырезка из протокола: «Скончался от пулевого ранения в голову».)

Она сидела за компьютером уже четыре с лишним часа, занимаясь чем-то важным по её мнению. На чёрном мониторе слабо мерцали тёмно-зелёные буквы какого-то юмористического рассказа, который она уже не усваивала и не смеялась, хотя знала, что смеяться следовало бы. Она не знала, зачем делала это — просто старая привычка читать что-то, чтобы расслабиться, брала своё.

Всего пару минут назад она просмотрела «Ghost in the Shell 2», и всё ещё находилась под впечатлением от увиденного, от аллегорий, от задвинутых мыслей. Что и говорить, продолжение получилось даже лучше оригинала, хотя это и непривычно для киноиндустрии. Из колонок доносилась модульная электроника, скачанная в больших количествах их сети, в полуметре от уха мерно гудел пятью кулерами компьютер без кожуха. Всё было достаточно размеренно и спокойно; за окном пасмурное небо нагоняло в комнату приятный полумрак, сетевой фильтр смотрел красным неморгающим глазом из-под тени мощного лазерного принтера.

До её слуха донеслось быстрое шарканье и сопливое сопение пса, любимца семьи и всех, кто приходил в гости, за исключением старшего брата, у которого была аллергия на собак. Однако особой погоды это не делало, ибо он заходил довольно редко, да и то по работе. Мопс, застенчиво подгребая передними лапками на взмахе, подбежал к хозяйке и встал на задний лапы, преданно глядя ей в глаза.

Она ничего не сказала, всё и так было понятно — уже больше трёх часов дня, ему планово пора на прогулку. Она улыбнулась и потеребила правой рукой его по загривку, выключая тем временем левой рукой компьютер. Послышался слабый треск, сдавленный гул из недр двух жёстких дисков, монитор вяло моргнул, и через секунду всё стихло.

Мопс, наслаждаясь тем, что его ласкают, немного прищурил глаза и стал подобно кошке тереться об руку хозяйки. Та в свою очередь взяла его мордочку обеими руками, посмотрела ему пристально в глаза и отпустила. Мопс фыркнул и выбежал в коридор, постоянно оборачиваясь, отслеживая, чтобы она шла за ним и не отставала. Эту привычку он выработал всего через полгода после того, как появился в этом доме.

Снизу сквозь пол послышался приглушённый звук электрогитары; это студент, живущий этажом ниже, тренируется. Бывало, особенно по выходным, он приглашает друзей, и тогда можно слышать целый концерт с ударными и клавишами, вот только солиста у них нет, да и профессионально играть они не собираются, хотя у них для этого все амбиции есть. Каждому своё — двое из них ровесники, учатся в одном институте на разных факультетах, но оба — технари; а вот про третьего мало что известно, разве что он старше их на четыре года, недавно выпустился, и где-то работает. Но в целом они не любят говорить о своих планах на будущее и о том, где работают.

Наблюдая за прыжками и пробежками пса, она монотонно одевалась в прогулочную одежду — это тёплые штаны, длинная куртка, почти пальто, сапоги и шапка в обтяжку. На улице было холодно, обещали метели и обильные снегопады, посему надо было думать о собственном здоровье, а не о красоте. Нацепив куртку, она стала одевать на резвого мопса шлейку, он сопротивлялся, опрокидываясь на спину и молотя лапами воздух.

Наконец она совладала с непоседой, натянула на уши шапку, подцепила его ремешком за колечко на шлейке и открыла дверь. Мопс выскочил, забавно перевалившись через бордюр, и замер, что-то вынюхивая на полу. Она же тем временем захлопнула дверь и повернула ключ в замочной скважине. Два щелчка и металлическая дверь заперта.

Они вдвоём выходят на площадку перед лифтом, здесь она красивая, эта площадка — знакомые одной маленькой девочки, которая тут живёт, изрисовали унылые зелёные стены различными детскими рисунками. Тут и пчёлки и снеговики и прочая красочная и улыбчивая живность от мала до велика. Кто-то похабный написал ножом на голове снеговика неприличное слово из трёх букв, но его закрасили так, что не заметно, если не присматриваться слишком сильно.