[5] Того же дня .на вечер, как пришли Турки к нам под город, и прислали к нам паши их Турецкие толмачей своих бусурманских, и Персидских, и Еллинских, а с ними толмачами прислали говорити голову яныченского от строю своего пехотного. Почал нам говорити голова их яныченский слово царя своего Турского, и от 4 пашей его, речию гладкою:

[6] "О люди Божии, Царя Небесного! Никим вы в пустынях водимы или посылаемы, яко орлы паряще, без страха по воздуху летаете; аки львы свирепые, в пустынях рыкаете. Казачество Донское, вольное, свирепое! Соседи наши ближние, непостоянные нравы, лукавые пустынные жители! Убийцы и разбойницы непощадные! Не сыти ваши очи, не полны ваши чрева. Как от века не наполните своего чрева гладного? Кому приносите такие обиды великие и страшные грубости? Наступили есте вы на такую великую десницу, высокую, на государя царя Турского! Не впрямь вы еще на Руси богатыри Свято-русские нарицаетеся. Где, воры, теперво можети утечи от руки его страшныя? Птицею ли вам из Азова летети? Осажены вы теперво накрепко. Прогневали вы Мурата салтана-царя Турского, величество его: первое, вы у него убили на Дону честна мужа греческого закона, Турского посла Фома Кантакузина, приняв его с честию в городки свои, а с ним побили вы всех Армен и Гречан, для их сребра и злата. А тот посол Фома послан был от Царяграда ко царю вашему для великих царственных дел. Да вы же у царя взяли любимую цареву вотчину, Азов-город, и рыбный двор. Напали вы на него, аки волки гладные, не пощадили вы в нем никакого мужеска возраста, ни стара, ни мала, дондеже и владетелей посекли всех до единого. Положили вы на себя зло лютое, имя звериное; и теперво сидите в нем. Разделили вы государя Турского тем Азовом-городом со всею его ордою Крымскою и Ногайскою, воровством своим. Та у него орда Крымская - оборона его великая на все стороны, страшная. Второе, разлучили его с корабельным пристанищем; затворили вы все море синее, не дадите проходу по морю ни кораблям, ни каторгам царевым ни в которые поморские городы. Сгрубя вы такую грубость, чего вы конца в нем дожидаетесь? Крепкие, жестокие казачьи сердца ваши! Очистите вотчину царя Турского, Азов-город, в ночь сию не мешкая. Что есть у вас в нем сребра и злата, понесите без страха из Азова вон с собою в городки свои казачьи к своим товарищам. Не тронем вас ничем. А естьли из Азова сея нощи вон не выдете, не можете завтра живы быти. Кто вас, злодеев, может укрыти, или вас заступити от руки его сильныя и от великих, таких страшных, непобедимых его сил, царя восточного, Турского? Кто постоит ему? несть ему никого равна или подобна ему величеством и силами его на свете. Едино лише повинен Богу небесному. Един лише он верен и страж Гроба Божия, по воле же Божии. Избра его Бог на свете едина от всех царей. Промышляйте себе в нощь сию животом своим; не умрите от руки царя Турского смертию лютою, своею волею. Он, великий государь, восточной Турский царь, не убийца николи вашему брату, вору казаку-разбойнику. Ему бы то царю честь достойная, что победити где царя великого и равна своей чести; а ваша ему не дорога кровь разбойничья. А естьли вы уже будет пересидите в Азове нощь сию, через царскую милость, и речь, и заповедь, - прием завтра град Азов и вас в нем, воров-разбойников, яко птицу взяв в руки свои, и отдадим вас, воров, на муки лютые и грозные, раздробим всю плоть вашу разбойничью на дробные крошки, хотя бы вас, воров, в Азове-городе сидело 40,000; ино силы с пашами под вас прислано больше волосов на главах ваших. Видите вы и сами, глупые воры, очима своима силу его великую неизсчетну, как они покрыли всю стену вашу казачью великую. Не могут, чаю, и с высоты, с города очи ваши видети другого краю сил наших. Не перелетит через силу Турецкую никакова птица паряща, устрашится людей, от многа множества сил наших, все валится с высоты на землю.... От царства вашего Московского никакой вам помощи не будет ни от царя, ни от человек Русских, ни выручки. На что вы таковы надежны, глупые воры? Запасу вам хлебного не пришлют. А естьли вы, люди Божии, и служити хочете, казачество свирепое, вольное, государю нашему царю Обрагиму салтану и его величеству, принесите ему, царю, вольные свои головы разбойничьи в повиновение, на службу вечную. Отпустит государь наш Турецкий царь и паши его все ваши казачьи грубости прежние, и нынешнее взятие Азовское; пожалует вас, казаков, он, государь наш Турский царь, честью великою, обогатив вас, казаков, он, государь Турецкий царь, многим и несчетным богатством, учинит вам, казаком, у себя в Цареграде покой великий во веки, положит на вас на всех казаков, платье свое златоглавое, печати подаст вам богатырские, золоты с царевым клеймом своим. Всяка душа Турецкая и возраст всяк вам, казаком, в государстве его в Цареграде будет кланяться, и вас всех, казаков, называти: "Дону славного рыцари знатные, казаки избранные"...

[7] Ответ наш казачий из Азова-города Турецким и розных языков и вер толмачем и голове яныченскому:

[8] О, прегордые и лютые варвары! Видим мы всех вас и до сех мест про вас ведаем, силы и пыхи царя Турского все знаем мы, и ведаемся с вами, Турками, почасту на море и за морем, и на сухом пути. Знакомы уж вы нам. Ждали мы вас, гостей, к себе под Азов-город дни многие. Где полно ваш Обрагим Турский царь ум свой дел? Позор его конечный будет. Или у него, царя, не стало злата и сребра, что он прислал под нас, казаков, для кровавых казачьих зипунов наших 4 паши свои? А с ними, сказываете, что под нас прислано рати Турецкой одной его по описи 300,000: то мы и сами впрямь видим и ведаем, что есть столько силы его под нами, с 300,000 люду боевого, окроме мужика черного и охотника. Тех впрямь людей много, что травы в поле или песку на море... И то вам, Турком, самим давно ведомо, что с нас по сю пору никто, наших зипунов даром не имывал с плеч наших. Хотя он у нас, Турецкий царь, Азов и взятьем возьмет такими своими великими Турецкими силами и наемными людьми Немецкими, а не своим царевым промыслом и дородством, и разумом; не большая ему то честь и похвала будет его, царя Турского, имени, что возьмет нас, казаков, в Азове-городе: не избудет он тем на веки и не изведет казачья имени и прозвища, и не запустеет Дон головами нашими. На взыскание смерти нашей с Дону удалые молодцы к вам тотчас будут под Азовом. Не утечи будет пашам вашим от них и за морем. А естьли только нас избавит Бог от руки вашей сильныя, отсидимся от вас в осаде в Азове-городе, от великих таких сил его; от 300,000 человек, людьми своими малыми, - всего нас, казаков, в Азове сидит 5000: - срамно то будет царю вашему, Турскому, и вечный стыд и позор от его братьи, от всех царей и королей Немецких. Назвал он высока себя, будто он выше всех земских царей: а мы люди Божии; надежа у нас вся на Бога и Матерь Божию Богородицу и на иных угодников, и на всю братию и товарищей своих, которые у нас по Дону в городках живут. А холопи мы природные государя царя християнского царства Московского, а прозвище наше вечно - казачество вольное и Донское безстрашное. Станем мы с ним царем Турским биться, что с худым свиным наймитом. Мы собе казачество вольное исповедаем и живота своего не разсужаем, ни страшимся того, что ваши силы великие. Где бывают рати великие, тут ложатся и трупы многие... Наши казачьи руки малые - срамота, и стыд, и укоризна ему вечная будет, царю вашему Турскому, и пашам, [9] и всему войску. Где его рать топерво великая в полях у нас, ревут и славятся, а завтра в том месте у вас будут вместо игор ваших горести лютые и плачи многие: лягут от рук наших трупы многие. И давно у нас в полях наших летаючи клекчут орлы сизые, и грают вороны черные подле Дону тихого; всегда воют звери дивии, волцы серые, по горам у нас брешут лисицы бурые, а все-то скликаючи, вашего бусурманского трупа ожидаючи. Прежде сего накормили мы их головами вашими, как Азов взяли; а топерво вам от нас опять хочется того же, чтоб плоти вашей мы тех зверей накормили: и то вам будет по прежнему. А Азов-город взяли мы у царя вашего Турского не разбойничеством и не татиным промыслом, взяли мы Азов-город впрямь дородством своим и разумом, для опыту, каковы его люди Турские в городех сидят. А мы сели в Азове людьми малыми, розделяся с товарищи нароком надвое, для опыту же: посмотрим мы Турецких умов и промыслов. А все-то мы применяемся к Ерусалиму и Царюграду. Хочется нам також взяти Царьград: то государство было крепостное християнское".