По туннелю она добралась до здания «Тайер», прошла мимо лифта и бегом поднялась на пятый этаж, к своему шкафу.

«Два поворота направо, остановка на цифре три... поворот налево до сорока...»

Сара, как всегда, нашептывала про себя номер комбинации замка, набирая его. Еще полкруга не доходя до цифры сорок, диск заело. Попытавшись провернуть его, Сара проскочила нужный номер. Она выругалась вслух. Даже в наиболее критические моменты в операционной ее пальцы всегда оставались наиболее надежными ее союзниками. А теперь, когда Аннали оказалась в такой беде, они отказывались слушаться ее. Она хотела начать набирать комбинацию сначала, когда заметила царапины на металлической двери, прямо под замком. И вместо того чтобы набирать комбинацию, она просто потянула за замок. В ее голове громко застучала кровь, когда дверца распахнулась. Ее лакированной коробочки с лечебными иголками на месте не оказалось, так же, как и электростимулятора, который она изредка прикрепляла к иголкам. На их месте лежала запечатанная коробка федеральной службы «Экспресс», адресованная ей в МЦБ. На коробке лежал небольшой коричневый бумажный пакет.

Трясущимися руками Сара достала из пакета стеклянный пузырек и квитанцию. Пузырек был пуст, но наклейка на нем давала ясное представление о том, что происходило. Она отвечала также на терзающие вопросы о клиническом состоянии Аннали.

"КРОТАЛИД (смесь гремучих змей). ЯД – ТОЛЬКО ДЛЯ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИХ ЦЕЛЕЙ

ВНИМАНИЕ: сильнодействующий яд

держите под рукой антивенин, проверьте

способ употребления".

Квитанция была выписана на ее имя в ответ на заказ по почте, направленный фирме-поставщику в Хьюстоне. Сара положила пузырек в карман своего халата и аккуратно вскрыла коробочку федеральной службы «Экспресс». Она ни секунды не сомневалась в том, что в ней находилось. Многовалентный кроталиновый антивенин – двадцать ампул.

Страшно потрясенная, Сара стояла в одиночестве возле своего открытого шкафа в слабо освещенном коридоре четвертого этажа здания «Тайер». Вполне было похоже на то, что в ее кармане находилась адская, неминуемо смертельная причина состояния Аннали, У нее же в руках находилось и лекарство. Никто не поверит ее словам о том, что и пустой пузырек и упакованное противоядие положил в ее шкаф кто-то, кто ввел яд Аннали.

Если ее рассказ о смерти Эндрю поставил доверие к ней в МЦБ на грань возможного, то эта последняя история полностью покончит с ним.

Скорее, легче будет поверить в то, что Сара сама ввела яд гремучей змеи, чтобы создать видимость случая появления ВСК во время предродовых схваток, который был бы не связан с использованием лекарственных трав. То, что Аннали вроде бы была с ней в дружеских отношениях, ни на кого не произведет впечатления – особенно если Питер распространит какую-нибудь сочиненную им историю об их отношениях. Зачем же тогда Сара позаботилась о противоядии? Некоторые люди будут рассуждать, что, возможно, она хотела создать драматическую, но не смертельную ситуацию, но промахнулась. Только когда дело приняло для Аннали совсем плохой оборот, она решила принести антивенин – и дать надуманное объяснение, что она вдруг обнаружила его в своем шкафу. Возможно, другие будут утверждать, что первоначально ей было безразлично, будет ли это дело иметь смертельный или несмертельный исход. Но, увидев ужасные мучения Аннали, она неожиданно изменила свое отношение.

Такие две группы могут спорить относительно нюансов. Но ясно, что может быть только одно, всего одно логическое объяснение чудесного открытия Сарой и причины возникновения, и лечения заболевания ВСК. Сара наверняка сама ввела этот токсин. Только недоумки не поверят этому.

На мгновение в ее голове мелькнула мысль о том, чтобы просто выбросить пустой пузырек и антивенин. Она может сказать, что ее шкаф был взломай и лечебные иглы украдены. Подставил ее явно очень продувной человек. Если повезет и будет применено экстренное лечение, то Аннали и ее ребенок – или, по крайней мере, кто-то из них – могут выжить. И, как сказал Рэндал Снайдер, с появлением случая ВСК, который не связан с дополнительными лекарствами из трав Сары, она соскочит с этого крючка. Пока мысли Сары лихорадочно мчались к такому пониманию, она уже во весь дух неслась вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, в туннель, прижимая к груди, как футбольный мяч, драгоценную коробку федеральной службы «Экспресс».

Сцена в палате Аннали почти не изменилась с тех пор, как она вылетела из нее, за исключением того, что подошла гематолог Хелен Стодард, которая совещалась теперь с Ели и Рэндалом Снайдером. Сара чертыхнулась при виде ее. После их стычки из-за Лизы Грейсон они проходили мимо друг друга, сидели рядом на собраниях, но не обменялись ни одним словом.

«Так-так, доктор Стодард, – подумала Сара, подходя к трем штатным врачам, – если вы и раньше думали, что я знахарь, то теперь вы твердо решите, что я помешалась, стала сумасшедшей с уголовными наклонностями!»

– Мне надо поговорить с вами вон там – шепнула Сара, показывая на один свободный угол палаты. – Об очень важном.

– Господи, опять? – простонала Хелен. – Ели, я думала, что вы обещали...

– Хелен, либо замолчите, либо уходите, – отбрил ее Ели с несвойственной ему агрессивностью. – Эта девушка в большой беде. Мы должны сделать все, чтобы спасти ее.

– Что там такое? – спросил Снайдер. – Собираетесь вы давать ей гепарин или нет?

– Да, – быстро и решительно ответила Хелен Стодард.

– Думаю, что лучше сначала выслушать меня, – возразила Сара.

Она в нескольких словах объяснила, что обнаружила в своем шкафу и показала трем врачам содержимое коробки почтовой службы «Экспресс».

– Меня беспокоила высокая температура у Аннали, скорость нарастания симптомов и характер пульса в трех точках иглотерапии. Все это объяснимо, если речь идет об отравлении кроталидом.

– Вы совершенно спятили, – заявила Хелен Стодард. – Кто-то нарочно положил это в ваш шкаф? Неужели вы думаете, что мы можем проглотить такую...

– Проклятье, Хелен, – оборвал ее Ели. – Неужели вы не можете хоть раз выслушать человека.

Женщина взглянула на него, потом на Сару. Затем повернулась и демонстративно вышла из палаты. Минутой позже в палату влетел Питер Эттингер.

– Что все-таки, черт возьми, тут творится? Почему ушла гематолог, и так демонстративно? – задиристо спросил он.

Ели двинулся ему навстречу, но Сара подняла руку и остановила профессора.

– Подождите, доктор Бленкеншип, – сказала она. – Я знаю, как дорога Питеру Аннали, и я знаю, как его беспокоит то, что тут происходит. – Разрешите мне сказать ей пару слов. – Она шепнула что-то на ухо Аннали и вернулась опять к группе. – Аннали сказала, что не возражает, если он останется в палате.

– О'кей, – рявкнул Бленкеншип. – Но одно скандальное слово, Эттингер, и вам придется уйти.

– Питер, Аннали отравили, – объявила Сара. – Кто-то добавил яд кроталид либо в трубку, либо в бачок капельницы. Я недостаточно много знаю об этом яде, чтобы определить, как и когда его подлили. Но я абсолютно уверена в том, что говорю. Важно немедленно ввести ей антивенин.

– Это какое-то безумие, – воскликнул Эттингер.

– Откуда вы знаете, что в этих флаконах действительно антивенин? – спросил Рэндал Снайдер.

– Ну, хотя бы потому, что флаконы запаяны. Потом, если бы тут было что-то другое, а не антивенин, то зачем бы это класть в мой шкаф.

– Но можно предположить, что положили что-то другое, – сказал Питер.

– Доктор Бленкеншип, – спросила Сара, пропустив мимо ушей замечание Эттингера, – оказывает ли антивенин какое-либо побочное воздействие?

– Аллергическая реакция к лошадиной сыворотке, в которой готовится это лекарство, думаю, – произнес Бленкеншип. – Ничего другого в голову не приходит.

– Тогда никаких проблем.

– Дайте-ка, разрешите взглянуть на вложенное в коробку описание.

Рэндал еще раз взглянул на показания монитора зародыша. – Ели, пульс младенца слегка замедлился. Надо решать.