Она хотела кое-что переделать в саду и по-другому обставить гостиную. Говорила Леони об этом как-то неуверенно, зная, что и дом, и сад создавались по плану Нади. Однако Кризи поддержал ее.

– Теперь это твой дом, – сказал он, – на нем должен лежать отпечаток твоего характера. Надя это поняла бы. – Он сделал небольшую паузу и улыбнулся. – Знаешь, ты Наде понравилась бы.

Почувствовав, что разговор о Наде не вызывает у него боли, Леони спросила:

– Она была похожа на Лауру?

– Да, во многом. Но в чем-то была похожа и на тебя. – Потом он резко сменил тему разговора. – Прошлое, давай оставим в прошлом. Скажи мне лучше, какие у тебя планы на завтра?

Подумав немного, она ответила:

– Утром – немного поваляться в постели. Потом надо бы съездить по магазинам. Хочу купить новую обивку для мебели, шторы и еще кое-какие мелочи для кухни.

– Давай тогда с тобой так договоримся, – сказал Кризи. – Занимайся сама своими делами, потому что я терпеть не могу мотаться по магазинам, а вечером мы сходим с тобой в кино, потом где-нибудь поужинаем, а после этого пойдем потанцуем.

Она улыбнулась.

– Договорились.

Ему посчастливилось найти место для парковки машины совсем рядом с домом, на противоположной стороне улицы.

Сюрпризом, ожидавшим ее в квартире, была бутылка холодного розового шампанского.

– Давай выпьем ее в постели, – предложила она.

Они разделись, поцеловались, тесно прижавшись друг к другу, потом легли в постель с бокалами шампанского в руках. Бутылка, покоившаяся в ведерке со льдом, стояла на полу около кровати.

Запивая любовь шампанским, оба они испытали истинное наслаждение. Когда они заснули, в бутылке оставалась еще половина. Три часа спустя она его разбудила, и они снова занялись любовью с таким же восторгом, как и в первый раз. Потом она что-то ему нежно говорила. Когда они заснули опять, бутылка была пуста.

Кризи проснулся на рассвете, выскользнул из постели и отправился в ванную. Через пятнадцать минут он вышел после освежающего душа в белом махровом халате.

Встав в ногах кровати, Кризи посмотрел на спавшую Леони, потом пошел на кухню и сварил кофе. Потом два часа он сидел за столом в комнате, просматривая свои выписки, карты и диаграммы. Время от времени делал пометки в небольшом блокноте.

Раз или два Леони что-то бормотала во сне. Тогда он вставал, подходил к постели и долго смотрел на нее.

В девять часов на кухне Кризи сделал Леони омлет и налил большую чашку чая. Все это он принес на подносе в спальню и поставил его на тумбочке, рядом с кроватью. Потом склонился над Леони, поцеловал ее, и она проснулась.

Леони протянула руки, обвила его шею, притянула к себе и крепко обняла.

– Ты такой милый, – сказала она и услышала в ответ его довольное бормотание.

– Такого мне еще никто не говорил.

Он встал и посмотрел на нее сверху вниз. Леони как-то застенчиво, неуверенно улыбнулась, и внезапно из глаз ее выкатились две слезы.

– Что с тобой? – испугался Кризи.

Она лишь смахнула слезы.

– Ничего, ерунда, просто я очень счастлива… Никогда даже представить себе не могла, что смогу быть такой счастливой.

– Ешь, я принес тебе завтрак, – грубовато сказал Кризи.

Леони села в постели. Кризи посмотрел на нее и тихо произнес:

– Ты прекрасна.

Леони потянулась к тарелке.

– Ночью ты сказал мне… ты говорил мне ночью и другие вещи. Ты меня не обманывал?

– Все, что ты слышала, – чистая правда.

Она молча съела омлет, поставила тарелку на тумбочку и спросила:

– Знаешь, почему ты смог меня полюбить?

Кризи в недоумении пожал плечами, и она поняла, что нужные слова для ответа на этот вопрос он не сможет подобрать никогда.

– Я сама тебе скажу, – облегчила она его участь. – Это совсем не потому, что ты находишь меня красивой. Все дело здесь в Наде.

Он даже вздрогнул от неожиданности.

– В Наде?

– Да, – твердо сказала она. – Ты встретил Надю, когда тебе уже было за сорок. Когда-нибудь до нее ты любил?

– Нет.

– Знаешь, почему ты полюбил ее?

– Нет.

– Это Надя разбудила и взрастила в тебе те чувства, о существовании которых раньше ты даже не подозревал. Просто не знал, что это такое. Но однажды пробудившись, они остались в тебе навсегда. Даже после гибели Нади и твоей дочери. Если бы она с тобой этого не сделала, ты никогда не смог бы меня полюбить. Именно благодаря Наде это стало возможным.

Он сидел и долго на нее смотрел, потом нежно сжал ее лицо в ладонях и крепко поцеловал в губы.

– Спасибо тебе, – сказал Кризи.

Ее губы чуть заметно раздвинулись в застенчивой улыбке.

Леони позвонила своей подруге Джеральдин и предложила пойти вместе куда-нибудь пообедать, а потом пройтись по магазинам.

Кризи оделся, сделал несколько международных звонков, потом снова сел за стол и углубился в свои выписки и схемы.

Леони вышла из спальни в шелковой блузке и брюках цвета морской волны, застегивая на ходу кремовый пиджак. Ее глаза лучились любовью. Леони склонилась к Кризи, поцеловала за ухом и сказала:

– Я вернусь к четырем. Обещаю тебе, что состояние потратить не успею.

Он с улыбкой спросил:

– Какие у тебя духи?

– “Оскар де ла Рента”. – Мне их привез Майкл из Туниса, он их купил в аэропорту. Нравятся?

– Если ты сию же секунду отсюда не выметешься, я сорву с тебя эти шикарные шмотки и снова отнесу в постель.

Она улыбнулась, чмокнула его в щеку и пошла к входной двери. Кризи встал со стула.

– Мне кажется, я заслуживаю совсем не такой поцелуй на прощание.

Леони с улыбкой обернулась, снова подошла к нему, крепко обняла и поцеловала в губы долгим, страстным поцелуем.

– Если хочешь, я позвоню Джеральдин и отменю нашу встречу, – сказала она. – И по магазинам не пойду, если хочешь. Мне ничего не нужно, когда ты со мной.

Он еще раз поцеловал ее и указал на бумаги, лежавшие на столе.

– Нет-нет, лучше поскорее выматывайся. Желаю вкусно пообедать. И купи себе несколько платьев. Что-нибудь изящное на сегодняшний вечер.

Она снова его поцеловала. Кризи смотрел, как за ней закрылась дверь, потом подошел к окну и отдернул белую кружевную занавеску. Он видел, как Леони перешла улицу и села в потрепанный синий “форд-фиесту”. День выдался ясный, солнечный. “Фиеста” тронулась с места и стала набирать скорость. Он уже отворачивался от окна, когда краем глаз увидел, как из-под днища машины вырвался желто-белый столб пламени и она взорвалась.