– А что в этом особенного?

Леони взглянула на юношу, удивившись тому, как быстро он повзрослел.

– Дело в том, что завтра я улетаю в Лондон, – ответила она. – Несколько дней назад мне звонил Кризи, сказал, чтобы я туда к нему прилетела.

Сделав вид, что страшно расстроен, Майкл спросил:

– Значит, меня ты с собой не возьмешь?

Она нажала на тормоза, пропуская стадо овец, переходивших через дорогу.

– Нет, тебя уж я точно с собой не возьму, – с улыбкой ответила Леони. – Я еду туда только на три дня. У нас будет что-то вроде запоздалого медового месяца.

– Значит, так тому и быть. Какие еще новости?

– Больше никаких. Кризи введет меня в курс дела в Лондоне, а я все расскажу тебе, как только приеду. Он просил передать, чтобы через неделю ты был в полной боевой готовности. Велел тебе на пару дней съездить на Мальту и потренироваться в тире. С Джорджем он все согласовал.

* * *

Позже вечером они сидели в ресторане неподалеку от набережной и почти не разговаривали, потому что их внимание было целиком сосредоточено на омаре. Когда подали кофе, Майкл взглянул на часы. Заметив этот жест, Леони сказала:

– Да, Майкл, я прекрасно помню, что сегодня пятница, и в Ла-Гротте уже полно народу. Но ты ведь еще пожертвуешь матери полчаса?

Он улыбнулся, протянул руку и положил ее на руку Леони.

– Мне гораздо приятнее быть здесь с тобой, – убедительно проговорил он, – чем в любом другом месте. – Майкл осмотрел переполненный ресторан. – Люди, которые нас не знают, думают, что ты – моя подружка, и сгорают от зависти… Мне это очень нравится.

Она весело рассмеялась.

– А все женщины безумно ревнуют меня к такому молодому красавцу. – Потом вдруг ее лицо приняло серьезное выражение. – Нет, Майкл, ты уже не мальчик. Ты стал мужчиной. Я горжусь тобой… и боюсь за тебя.

– Вот бояться не надо, – мягко сказал он.

– Я все равно боюсь. Знаешь, пока я днем ждала паром, мне пришло в голову, что впервые в жизни я чувствую себя действительно счастливой. В прошлом мне несколько раз казалось, что я счастлива, но тогда, наверное, я просто не понимала истинного значения этого слова. Счастье, должно быть, сродни удовлетворению. Я верю, что Кризи меня любит. Сама не знаю почему… просто верю, и все. Я знаю, он никогда мне об этом не скажет, потому что вообще не говорит на эти темы. Но я в это верю.

Таким же серьезным тоном Майкл ответил ей:

– Я тоже в этом уверен.

Кризи приехал за ней в аэропорт Хитроу на потрепанном “форде-фиеста”.

Когда в потоке напряженного вечернего движения они въехали в Лондон, Кризи сообщил:

– Я заказал нам столик в “Лу пескаду”. Этот ресторан особенно славится рыбой и теми обитателями моря, что живут в раковинах и панцирях.

Леони рассмеялась.

– Только вчера вечером мы с Майклом ели омара в ресторане у Сэмми.

– Ты просто балуешь мальчишку, – сурово сказал он и тотчас улыбнулся: – Куда же в таком случае тебе хотелось бы пойти сегодня?

– Что, если мы завалимся в один симпатичный индийский ресторанчик на Глочестер-роуд? Мне очень нравятся острые блюда, особенно с кэрри.

– Согласен, – ответил он и взглянул на часы. – Тогда давай поедем прямо туда и уже оттуда – домой. Я приготовил тебе небольшой сюрприз.

– На что он похож?

– На сюрприз.

Взглянув на его огромные лапищи, в которых руль машины казался маленькой детской игрушкой, она снова обратила внимание на шрамы от ожогов. Леони протянула руку и коснулась их.

– Откуда это у тебя, Кризи? – спросила она.

Реакция его была непроизвольной – он моментально отдернул руку. Машину занесло вправо, и она чуть не задела ехавший рядом грузовик.

Пока Кризи выруливал, Леони слегка оправилась от потрясения.

Леони взглянула ему в лицо. Глаза Кризи показались ей ледяными. В тревоге и растерянности Леони спросила:

– Я что-то не то сделала? Или, может, какую-нибудь глупость сказала?

– Нет-нет, все в порядке, – пробормотал он. – Это я так…

Она снова взглянула ему в лицо – таким печальным раньше она, пожалуй, его не видела. Ей стало ясно, что Кризи подыскивал правильные слова, чтобы объяснить свою реакцию.

Леони мягко сказала:

– Если не хочешь говорить на эту тему, не надо, я не обижусь.

– Дело не в этом. Просто несколько лет назад один человек, сидевший рядом со мной в машине, так же, как и ты, коснулся моей руки и задал точно такой же вопрос.

– Женщина?

– Нет, девочка.

Какое-то время они молча ехали в сутолоке вечернего движения, потом она тихо спросила:

– Та девочка в Италии… та самая, которую убили бандиты?

– Да.

Она снова дотронулась до его руки.

– Прости меня, Кризи.

Он снял руку с руля и взглянул на шрамы.

– Это случилось во Вьетнаме, когда я служил в Легионе. Мы тогда только что проиграли сражение под Дьенбьенфу. Мне вместе со многими другими легионерами пришлось сдаться в плен. Нас долгие мили вели через джунгли в лагерь для военнопленных. По дороге люди мерли как мухи. Я выжил. В лагере меня допрашивал молодой капитан Вьетмина, по всей видимости, он учился во Франции. Вопросов у него ко мне была масса. Руки мои были привязаны к столу. Отвечать я отказывался. Капитан все время курил. Пепельницы под рукой не было.

Еще какое-то время они ехали в молчании, потом Кризи взглянул на Леони. Он вдруг почувствовал себя так, будто снова сидел в машине с девочкой, и услышал, как непроизвольно произносит те же самые слова, которые говорил ей несколько лет назад:

– Иногда в мире происходят страшные вещи.

Когда Кризи услышал ответ Леони, ощущение, которое он испытывал, вдруг невероятно усилилось. Она тепло улыбнулась, еще раз коснулась его руки и слово в слово повторила слова, которые когда-то произнесла погибшая девочка:

– Но и хорошие вещи тоже случаются.

Когда они приехали в небольшой ресторан, настроение понемногу стало улучшаться. Внутри было полутемно, и обстановка располагала к близости. Они сели за угловой столик и заказали четыре разных блюда с кэрри. Говорили мало – в этом почему-то не было необходимости. О предстоящей операции речь вообще не заходила. Те несколько фраз, которыми они обменялись за ужином, касались исключительно Гоцо.