К у р ь е р. А то я отсюда прямо опять на Ленинградское шоссе, а там мне опять повторяют, что тут не живет...

Д о к т о р. Идите, идите!

К у р ь е р. Тогда я, значит, обратно на Новинский бульвар...

Д о к т о р. Идите, идите!

К у р ь е р. Прямо история! (Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ XI

Без курьера.

З а в ь я л о в (читает бумагу). Ничего не понимаю. "Ввиду того, что правление издательства постановило задержать тираж вашей книги..." Что такое?! "...протестов советской общественности... статьи в сегодняшнем номере газеты "Правда"... пожаловать для расторжения договора..." Сегодняшняя "Правда"! Где сегодняшняя "Правда"?

М а ш а. Что такое?

Л а у т с к а я. Что? Что?

З а в ь я л о в. Ради бога, сегодняшнюю "Правду"!

М а ш а. Вот.

З а в ь я л о в. Давай сюда, давай сюда! (Ищет.) Здесь нету. Здесь нету. Здесь нету.

Л а у т с к а я. Вот!

З а в ь я л о в. Где? Что?

Л а у т с к а я. Статья. Большая рецензия. "Пошляк у микрофона" - о лекциях Завьялова "Человек будущего".

З а в ь я л о в. Что? Как? Не может быть!

Л а у т с к а я. Читайте. Вот.

З а в ь я л о в. "Пошляк у микрофона".

Л а у т с к а я. Подписано: "Группа радиослушателей".

З а в ь я л о в (горько). "Пошляк у микрофона". Это, значит, я - пошляк у микрофона? Как вам это нравится! Ну что ж, хорошо! Добивайте. Сжигайте меня на костре. Что ж вы все стоите? Я звал вас в будущее, в светлое будущее, а вы хотите посадить меня в чулан? Нет! Я не пойду к вам в чулан. Мне здесь душно. Я задыхаюсь! Куда я попал? Где были мои глаза? Назад! На Ленинградское шоссе, на шестой этаж! Там девушка молодая, до слез красивая, чудная, новая!.. Я перед ней виноват. Страшно виноват. Но она меня поймет и простит. Она... (Оборачивается к двери.)

ЯВЛЕНИЕ XII

В дверях стоит Таня.

З а в ь я л о в. Таня! Я знал, что ты придешь. Ты пришла за мной? Ты простила...

Т а н я. Иван Васильевич, мы тебе привезли вещи.

ЯВЛЕНИЕ XIII

Из-за спины Тани появляются бабушка и Женя с большим

сундуком Завьялова.

Б а б у ш к а. Покуда нашли, половину города исколесили. Конечно, на автомобиле. У нас теперь, слава богу, собственный автомобиль. Да. А то бы на трамваях нипочем не добрались. Нешто с таким сундуком на трамваях мыслимо допереться! Ну, спасибо, Женька себе автомобиль выпрыгнул. Читали нынче в газетах - комсомолец Женька Гусев с аэроплана без парашюта прыгал, и ему за это машину премировали? Так это он самый, Женька Гусев! Так что мы теперь ездим на собственных автомобилях.

Ж е н я. Старушка, не трепись. Получайте вещи. Расписки не надо.

З а в ь я л о в. Танюша, прости!

Т а н я. Иван Васильевич, не стоит. Это лишнее.

Ж е н я (берет Таню под руку). Пойдем, что ли?

Опять радио.

З а в ь я л о в. Товарищи! Да что же это? Да заткните же ему глотку! А я? Как же я? Почему мне так трудно? Почему мне так тяжело?

Д о к т о р. От курения. Исключительно от курения.

М а ш а. Ванечка! Уверяю тебя, это отличная комната! Ванечка, не упрямься!

Д о к т о р. Я в ней жил пять лет.

Радио гремит, гремит, передавая жгучие слова парада.

З а в ь я л о в. Да. Где сундук? Несите. Все равно. Ведите меня в чулан.

Занавес.

1933

ПРИМЕЧАНИЯ

ДОРОГА ЦВЕТОВ

Комедия эта начата В.Катаевым в марте и закончена к осени 1933 года. Опубликована в майском номере журнала "Красная новь" в 1934 году. Эпизод "из новой пьесы" был напечатан ранее, 4 марта того же года в "Литературной газете". Михаил Зощенко посоветовал автору дать иное название пьесе: "Меня никто не понимает". Катаев, однако, оставил прежний заголовок, считая, что он более соответствует социальному замыслу его комедии - осмеянию мещанина и приспособленца, укрывшегося "за псевдореволюционными фразами об этике и морали человека будущего" ("Труд", 17 мая 1934 г.), одного из тех, что проникнуты старым, независимо от того, какие слова они произносят ("Правда", 18 июля 1934 г.).

Комедия обошла театры сорока семи городов Советского Союза. С 1934 по 1936 год она с успехом шла в Москве и Ленинграде, Харькове, Алма-Ате, Петрозаводске, Якутске, Баку и других городах. В эти же годы ставилась и на сценах многих зарубежных театров, в том числе Варшавы, Праги, Нью-Йорка. Журнал "Рабочий и театр" (1934, № 6) определил главное достоинство пьесы, увидав его в "сочетании серьезной, никак не снятой проблемы с возможностями заразительного веселого "представления"...".