– По нашим прикидкам, твоя излишняя агрессивность, высокочтимый мой Содом Капустин, идет от избытка тестостерона, булкостерона и сдобостеронов, выпекаемых твоим организмом как пирожки. Но если маскулинность твоего тела удастся преодолеть компенсаторной феминизацией, то ты станешь безопасен для всех и, в первую очередь для Папы.

Гонитель эскулапа водил внутри твоего живота своим разветвляющимся членом, ощупывающим, опробующим и дегустирующим все внутренности, что попадались, натыкались и росли на его пути, словно яркая мохнатая гусеница, переползающая с ветки на ветку и пробующая на зуб все попадающиеся ей на пути листья, пока не попадётся тот, который ей понравится, или как соломинка, блуждающая по почти совсем пустой жестяной банке, ищет последние скопления жидкости, чтобы отправить их в глотку своего сосателя. Головки, кожные складки и пещеристые, гротовые и гротесковые его пениса опутывали, обматывали и выворачивали из гнёзд, мест и постов твои почки и надпочечники, желудки и поджелудочные, наджелудочные и зажелудочные железы, кандалы и оковы, селезёнки и мочевые, силовые и летательные пузыри. Все это, при, за и после каждой завершенной, избавленной и доконченной фрикции складировалось, разбиралось и маркировалось подоспевающими, успевающими и хватающими извлеченные из твоего тела органы медбратьями, как висящая вниз головой каракатица своими многочисленными щупальцами выбирает из придонного песка его съедобные составляющие и отправляет в свой клюв, или как чтобы выдать один глянцевый и зацеллофанированый эротический журнал, газетный автомат должен проглотить несколько монет разного веса и номинала.

– Вот и пришло время проверить на практике наши теоретические изыскания!

Врач, испытывая любопытство, прочность и абстрактность дружеских, вражеских и сторонних умозаключений, умовыключений и гипотез, бесстрашно, отстранённо и непредвзято эякулировал тебе в брюшную полость.

Твоё тело, не желавшее выяснять тонкости, колкости и слабости догадок, угадок и подсматриваний решений, не смея перечить, противоречить и спорить с высокими, далёкими и спекулятивными построениями, без излишнего, противного и антагонистического шума, гама и срама, прокатившись, проследив и дойдя до самых концов, пределов и границ тюремного комплекса, общежития и общесмертия, скушало, всосало и вобрало в себя все ипостаси, представителей и заполнителей врачебных должностей, постов и работ до которых смогло дотянуться, добраться и достичь, так, что отныне арестанты оказались лишены, обречены и вынуждены обходиться без медицинской помощи и немощи, вреда и бреда, обмана и очковтирательства.

– Отдай, верни, выплюнь и высвободи то, те, тех и всех, кого ты украл, похитил, изъял и лишил существования, наказания, обитания и сна!

Понурый, озлобленный и трясущийся Папа ходил, сутулился и нарезал вокруг тебя круги, шестиугольники и синусоиды, не понимая, не просекая и недоумевая, будто посаженный в клетку единорог, без устали идёт по ее бесконечному периметру, пока не кончится не только второе дыхание, но и все, до единой его силы, или как мю-мезон, занявший место электрона в его потенциальной яме, обращается вокруг одинокого протона, пока не испустит избыточную энергию и не распадется на гамма-кванты, как такое существо, как ты, вдруг смогло причинить столько беспокойства, тревог и смятения. Папа останавливался, оглядывался и озирался при каждом шаге, движении и шуме. Его члены, сжавшиеся, морщинистые и увядшие били, стучали и позвякивали при каждом его повороте, обороте и взгляде в сторону, в бок и в пояс.

– Нам докладывали, сообщали, предупреждали и доносили, что ты Содом Капустин, не от мира сего, того, знакомого и следующего, что ты не подчиняешься, не согласуешься, не вписываешься и не противишься ничему, что здесь с тобой вытворяют, делают, унижают и выпытывают, что ты проникаешь в самые заветные, секретные, тайные и закрытые области не шевелясь, что ты распространяешь крамольные, запретные, подрывающие и табуированные знания, сведения, листовки и прокламации, не говоря, что ты возбуждаешь надежду, веру, чаяния и упование на выход, освобождение, смерть и избавление от мук, страданий, извращений и искажений истины, правды, справедливости и правильности, не думая, что ты создаёшь, вербуешь, отрываешь и формируешь новую, старую, забытую и потерянную церковь, религию, учение и исповедание, не уча. Зачем же пришел ты сюда, Содом Капустин, чтобы выявить, показать, доказать и ткнуть нас, всех, зрителей и меня носом, лбом, подбородком и лицом в гадость, дрянь, помёт и дерьмо нашего несовершенства, косности, глупости и бессилия? Зачем ты, Содом Капустин, выставляешь, демонстрируешь, изображаешь и выдаёшь напоказ, на публику, на зевак и случайных прохожих свои шрамы, стигматы, раны и язвы, неужто, отчего, с какой стати и почему ты думаешь, считаешь, подразумеваешь и надеешься, что это зрелище, представление, цирк и балаган смогут хоть кого-то изменить, улучшить, исправить и сподвигнуть? Нет, нет, нет и нет!

Ты уже мог ответить Папе, что он настолько погряз, протух и проникся собственным обманом, ложью и мнениями, что перестал отличать, разделять и просеивать одно от другого, другое от предыдущего, а предыдущее от четвертого, словно дальтоник, видящий красное и зеленое единым буро-коричневым цветом, или как пилюля, которой всё равно, катится она в пузырёк со своими товарками, или по пищеводу больного, здорового или самоубийцы, что он выстроил, воздвиг и заточил самого себя в нерукотворный, незыблемый и невидимый монумент, стелу и изваяние, из которого нет ни выхода, ни входа, ни сочувствия, пока кто-то, извне или он сам не пожелает выйти из него, из бреда и самокопаний и не проложит, извлечет и создаст путь, предназначение и направление, перпендикулярное всем известным, используемым и привычным системам, комплексам и порядкам координат, что, всё, что он знает, видит, воспринимает, не более, не менее и не иначе чем отражения, лики и блики его самого в им самим сотворённых, созданных и отполированных поверхностях, промежутках и существах. Но тебя занимали более важные, насущные и неотложные задачи, проблемы и решения. Твоя книга, уже обретшая корешок и руки, нумерацию и нервы, значение и зрение, была почти совсем, полностью и всерьёз готова, зрела и намерена явить, предъявить и родиться в мир, не ждущий, не жаждущий и не стремящийся к ее появлению, миссии и приятию, ведь она должна донести до всех, что мысль сменит действие, знание сменит невежество, а любовь сменит мудрость, что нет различия, отличия и противоречия между потерей и приобретением, между дальним и ближним, между собой и другим, и всем этим без раскачки, подготовки и колебаний убьёт всех, кто может читать, слушать и принимать.