- Что ты ко мне привязался? Женщины вступились за него.

- Не приставай к человеку!

- Есть же что-то интимное, чего нельзя касаться!

- Он должен мне ответить!

Ходок бился в нервном припадке. Женщины были возмущены.

- Не помню! Не знаю! Нет! Нет! - кричал Ходок. - Вон кого спрашивай (указал на Красноречивого)! - Он - Красноречивый, он пускай и говорит!

Красноречивый окинул окрестности дремотным взглядом.

- Виноват, при чем тут я?

- Ах, я Ходок, со мной все можно? Но у меня тоже есть поле боя. Может быть, не такое заметное, но оно требует немало сил...

- Это верно! - возбужденно поддержали его женщины.

- Не думай, Ходок, мы это ценим, Ходок!.. - Красноречивый красноречиво произнес:

- Положим, Ходок, я мог бы тебе на это ответить. Мог бы сказать кое-что. Вертится на кончике языка. Кое-что вертится...

- Ах, так! Рады свести счеты? Давайте, давайте - все на одного!..

Ходок прикрыл глаза и повалился бы на землю, но женщины подхватили его.

- Вот, Ушастый, довел человека! Ни с чем не считается!

- Я ведь только спрашивал. Я не думал, что он обидится! Может быть, я спросил что-нибудь лишнее. В этом я виноват.

- Ты виноват в другом, - рокотал Человек Боя. - Опустился до того, что убил сородича и пытаешься на кого-то свалить вину!

Ушастый совсем было упал духом.

- Ходок сослался на тебя, Красноречивый. Расскажи нам, что ты знаешь.

Красноречивый взглянул на него снизу, но так насмешливо, словно смотрел, напротив, сверху.

- Не знаю, что имеет в виду Ходок. Никто не любил Длинного более, чем я.

Он поднялся. Жесты его были замедленны, словно на киноленте, снятой рапидом.

- Как вам известно, Длинный был моим учителем. У него я учился красноречию. И вот сомкнул он свои уста. Перестал радовать наш слух звуками своего голоса. Это печально. Это горько. Это досадно. Но его уроки не пропали для меня зря. Не пропали напрасно. Не пропали, я бы выразился, втуне. Всуе. Так бы я мог сказать. Люди радостно повторяли новое слово.

- Всуе, всуе!..

Ушастый сказал сочувственно:

- Ты потерял учителя и наставника. Я сочувствую твоему горю, но дело есть дело. Почему все же Ходок сослался на тебя?

- Он сослался на меня фигурально. Я обладаю даром речи - значит мне и положено говорить.

- Постарайся, пожалуйста, вспомнить, где ты был в то время, когда произошло убийство?

Человек Боя потерял терпение и взревел:

- Сказано тебе, что он сослался фигурально! Может быть, я слишком откровенный и прямой человек, может быть, я слишком много повидал в жизни, но меня тошнит от этой болтовни. Убийца - вот он. Стоит перед нами и над нами же издевается. Он пристрелил человека предательски, в спину. Может быть, я слишком привык встречаться с врагами лицом к лицу, но я требую: смерть за смерть!

- Смерть за смерть! - воинственно закричали воинственные.

Глава объявил решение:

- Как наказать Ушастого, мы решим завтра. Сейчас уже поздно, все устали. Ушастый проведет эту ночь в пещере. Кто его будет охранять?

- Пускай друг его и посторожит, - предложил Человек Боя. - Долгоносик, останешься с ним.

Люди, потягиваясь и позевывая, поднялись. Мужчины пошли ломать для костров сучья, женщины - к реке за водой. Запахло дымом.

Ушастый и Долгоносик сидели в пещере. Все стихло. Завыла ночная птица. Долгоносик оробел и старался держаться поближе к пленнику.

- Не обижайся на меня.

- За что!

- Получилось так, что я тебя подвел.

- Наоборот, ты старался меня выручить.

- Я маленький человек, согласен. Но я тебе друг, этого у меня не отнимешь.

- Я знаю.

- Потому что ты ни на кого не смотришь сверху вниз.

- Ты тоже ни на кого не смотришь сверху вниз.

- Мне не на кого смотреть сверху вниз.

- Скажи, ты тоже думаешь, что я убил? - Долгоносик промолчал.

- Значит, думаешь... - Долгоносик встревожился.

- Кто там? Кто там?

Вошел Глава рода, присел рядом.

- Сходи домой, Долгоносик, погрейся.

- Но если спросят, почему я ушел, я скажу, что ты велел!

- Скажешь, скажешь! Долгоносик ушел.

- Знаешь, Ушастый, почему я перенес голосование на утро?

- Нет.

- Чтобы этой ночью ты ушел отсюда.

- Зачем?

- Мне кажется... Я еще не хочу поверить в это. Но мне кажется, что в нашем роду появились люди, которым надо посеять раздор.

- Зачем?

- Об этом еще трудно говорить. Я и сам не знаю наверняка. Может быть, мне это только кажется. Но мне кажется, что для этой цели они выбрали тебя.

- Почему меня?

- Может быть, потому что ты умен, можешь соображать, что происходит. А им нужна нестабильность. Если даже ты докажешь, что не виноват, то получится, что не правы они. Тогда они прихлопнут тебя сзади, как прихлопнули Длинного. Уходи, Ушастый. Любое племя примет тебя, ты молод. А здесь теперь будет плохо. Я много думал об этом.

Глава рода:

Без этих мыслей не проходит дня,

Предчувствия гнетут меня.

- Я, правда, плохо соображаю, что происходит. Но я верю тебе. И все же уйти я не могу. Там я буду один. Мне там будет скучно!

- Всюду люди. Там есть такой же, как ты, Ушастый, и такой же, как я, хромой и кривой старик.

- Не знаю, как тебе объяснить...

- Тебе трудно расстаться с какой-то... человеком?

- Да... с каким-то человеком.

- Там есть такой же человек.

- Нет!

- Так всегда кажется, но это только кажется.

- Но даже не только в этом дело.

- В чем же?

- Здесь есть все, а там ничего нет.

- Чего ж там нет, дружок?

- Здесь есть вот эти цветы. Они светятся. Они видны даже ночью, в темноте.

- Ну, эти цветы - они как раз всюду светятся одинаково.

- Нет. Там они не так видны ночью. Ты вглядись, вглядись.

Глава вгляделся.

- Послушай, а зачем тебе видеть их ночью.

- Мало ли... Слышь? Птица.

Глава прислушался. Какая-то птица посвистывала однообразно.

- Ну, свистеть-то она могла бы и получше. Ушастый задумался.

- Здесь живет моя сестра Ящерица.

- Да что ты такое говоришь! Ее уж нет в живых давно!

- Она жила здесь, под этими деревьями. Ей трудно будет ходить ко мне далеко.

- Зато ей будет приятно знать, что ты жив и здоров, что тебе там хорошо.

- Мне не будет там хорошо! Там- это будет все равно как будто после жизни, как будто я уже умру! Меня уже не будет! А будет кто-то другой! Я даже не знаю, какой он будет! Здесь я вместе со всеми! Пускай даже мне не верят! Пускай даже надо мной смеются! А там - они так и будут они, а я так и буду я!

- Ты привыкнешь к ним. Человек ко всему привыкает. Если будет жив. А здесь - я ничего не знаю наверняка, но я боюсь, что здесь тебе не жить... Тебе надо уходить, Ушастый. Ничего не поделаешь, надо уходить...

- Здесь зима хорошая. Когда... холодно и льет дождь. И когда... льет дождь и холодно. Глава посидел молча, поднялся.

- Как знаешь, Ушастый, как знаешь... Я хотел тебе добра. И заковылял из пещеры.

Черепашка появилась в пещере так незаметно, словно была здесь все время.

- Ты один?

- Это ты?.. Я один, один!

- Знай, Ушастый, я не осуждаю тебя.

- За что?

- За то, что ты убил его.

- Кого?

- Как кого? Длинного! Он не хотел, чтобы ты женился на мне! Ты правильно поступил, что убил его!

- Но я не убивал его!

- Им ты так и должен говорить. А от меня ты можешь ничего не скрывать. Я тебя только уважаю за это. Ты решил отдать за меня свою жизнь!

- Я еще не решил отдать свою жизнь! Может быть, все еще обойдется, и с меня только возьмут обещание!

- Нет, Ушастый, не обойдется... Я ничего не понимаю, я ничего не знаю. Но я чувствую! Тебе грозит беда. Ты заметил, у людей становятся другие глаза? Ты не заметил? А я заметила. Я боюсь, что они решили с тобой покончить. Они высунули языки, они уже бегут по следу!.. Но мне страшно даже думать об этом, у меня начинают путаться мысли. Давай лучше говорить о чем-нибудь другом. Давай лучше говорить о тебе...