«Если „Бытие и время“ вообще не желает быть антропологией, что должна тогда изображать эта продолжительная аналитика человеческого здесь-бытия вообще?»[93]
Ответ на этот вопрос мы получим, выяснив, что означает термин «человечекое здесь-бытие», с какой целью Хайдеггер предпринимает его экзистенциальную аналитику. На этом пути и прояснится хайдеггеровская трактовка понятия «экзистенция». Итак, необходимо именно раскрыть содержание понятия экзистенции в «Бытии и времени», а не просто указывать на различие кьеркегоровских и хайдеггеровских подходов к философии, их стилей, их задач и результатов, которых они достигли. Обратимся непосредственно к тексту и попытаемся проанализировать, как употребляется там понятие «экзистенция».
В «Бытии и времени» мы читаем: «Сущность Dasein лежит в его существовании»[94]. Наша задача состоит в прояснении этого тезиса, т.к. именно этот тезис говорит об экзистенции (существовании), т.к. в этом тезисе речь идет о соотношении экзистенции и Dasein, т.к. именно этот тезис дает основание для упрека Хайдеггера в антропологизме.
Как отмечает сам Хайдеггер, «Тезис не утверждает, что сущность здесь-бытия состоит в его экзистенции и исчерпывается ею»[95]. Этот тезис надо понимать так: «В экзистенции скрывается сущность здесь-бытия; в продумывании экзистенции сущность здесь-бытия впервые становится достойной вопроса и вопрошание вызывается»[96].
Трактовка этого тезиса, которую дает сам Хайдеггер, связана с пониманием термина Dasein в смысле человеческого Dasein (человеческого бытия). Прежде этот термин мог быть применим к любому сущему, теперь же его употребление ограничивается только человеком. На это повод дает именно Хайдеггер в «Бытии и времени»[97], где указывается, что определенное сущее (а именно – человек) постигается как Dasein. Итак, ничто из сущего – ни камень. ни растение, ни животное, ни ангел, ни Бог не определены через Dasein – а только человек. Но Хайдеггер указывает, что несмотря на то, что «Dasein показывает свою сущность только в области человеческого бытия, хотя не при каждой человечности (Menschentum) и возможно вообще еще ни при одной из них»[98]. Но все-таки «выражение “человеческое здесь-бытие (das menschliche Dasein)” ведет к ошибкам»[99], т.к. исходя из него Dasein понимается либо как «всеобщая действительность», либо как «жизнь как способ бытия живущего»[100], т.е. не то, что хотел сказать этим термином Хайдеггер. Но Хайдеггер подчеркивает, что эта трактовка Dasein как человеческого бытия «имеет право на существование», т.к. подталкивает к решающему вопросу[101]. Следует отметить, что такая трактовка очень распространена, это экзистенциалистская трактовка, очень развита она, например, у Ясперса. Его трактовка соединяет понимание термина «Dasein» как только человеческого бытия и понимание экзистенции в кьеркегоровском смысле, т.е. как самобытия субъективности. По словам Хайдеггера, Ясперс понимает Dasein как «телесно-душевное действительное бытие человека,…средоточие для воплощения и действия собственной действительности, т.е. экзистенции»[102]. Dasein в этом случае является именем для такого живого сущего, которое разумно, имеет самость, т.е. личность, которое ответственно. При этом духовную (личностную) составляющую этого синтеза Ясперс называет экзистенцией. Совсем иначе употребляет эти понятия (т.е. понятия «Dasein» и «экзистенция») Хайдеггер в «Бытии и времени». Их различное с Ясперсом употребление этих ключевых понятий указывает на то, что Хайдеггер не мыслит в рамках экзистенциальной философии, на что он и сам многократно указывает, и его трактат «Бытие и время» не следует понимать как экзистенциалистское произведение.
В трактате «Бытие и время» экзистенция понимается в узком, направленном. на человека, смысле, но – и это все решающее но – не как субъективность, а как «Dasein, имя которого не означает ни “действительность вообще”, ни ограничивается “действительностью жизни” (animalitas, rationalitas или personalitas)»[103].
Хайдеггер, находясь внутри неклассического понимания экзистенции, сформулированном Шеллингом, и позднее Кьеркегором, а потом и экзистенциальной философией, разделяет его на две трактовки: экзистенциалистское (existenziell) понимание и экзистенциальное (existenzial) понимание[104]. Первое из них Хайдеггер приписывает Кьеркегору и Ясперсу, шире – экзистенциальной философии, в нем экзистенция означает самосущую самость человека, поскольку она интересуется собой. Это понимание проясняет различные способы экзистенции, как например, в случае Кьеркегора, это три стадии экзистенции – эстетическая, этическая и религиозная. Экзистенциальное понятие экзистенции подразумевает «самобытие человека, поскольку оно относится не к сущей самости, а к бытию и к этому отношению к бытию»[105]. Себя Хайдеггер относит ко второму[106]. В «Бытии и времени» Хайдеггер экзистенциальную трактовку проясняет как «фундаментально-онтологическую, те. нацеленую вообще на бытийный вопрос как таковой»[107].
Итак, очевидно, что в определении этих различных понятий экзистенции используются различные ключевые слова, а именно – бытие и сущее. Таким образом, различие existentiell и existenzial базируется на более важном хайдеггеровском различии бытия и сущего, на онтологической дифференции, которая фундирует всю его философию.
Употребляемое в таком смысле понятие «экзистенция» не нужно путать с неклассической трактовкой экзистенции, присущей Кьеркегору и Ясперсу, т.е. – словами Хайдеггера – экзистентной трактовкой, а также не следует включать хайдеггеровское философствование в экзистенциализм. Сам Хайдеггер настаивает на этом и подчеркивает, что различие экзистентного и экзистенциального понимания экзистенции – это различие постановок вопроса. Хайдеггер задается вопросом о бытии, а именно он пытается его поставить заново, а не «сообщать давно уже известное». При этом вопрошание «на каждом шаге затрудняется в выборе правильного слова»[108], в этом одна из причин возникновения некоторой терминологической путаницы и включения «Бытия и времени» в рамки экзистенциальной философии.
