Познаваемая Вселенная раскрыла перед ними свои объятья, и мерцал впереди Свет – тот, которые не видишь, но ощущаешь. И приходило понимание, и казалось – ещё чуть-чуть, и они узреют лик Высшего Разума, и услышат Его голос. «Неужели именно это испытывают возвращающиеся в лоно Вечнотворящего? – смогла подумать Эн-Риэнанта самым краешком своего сознания, слитого воедино с сознанием Гарда. – Неужели именно это несёт гребень Волны Слияния – покой и невыразимое блаженство? Кто знает – ведь никто из ушедших не вернулся, чтобы рассказать об этом… Но почему я не испытывала ничего подобного тогда, много лет назад, во время моих давних мимолётных встреч с Гардом? Может, потому, что наша любовь должна была созреть, пройдя через горечь, ожидание и тревогу? Может быть – ведь незрелые плоды горьки на вкус…»

«Ты права, – отвечал ей мыслеголос Гарда. – Годы убрали всё лишнее, сгладили все шероховатости, и теперь мы с тобой совпадаем всеми гранями – не разъять».

И падала на них волна опустошающего и одновременно наполняющего наслаждения, рождаемого только тогда, когда один отдаёт другому всё, без остатка, и при этом странным образом получает гораздо больше, чем отдал.

– Мы живы, – прошептала Эн-Риэнанта, касаясь кончиками пальцев обнажённого тела мужа, – или уже перешли за Грань Между и пребываем в Тонком Мире?

– Судя по моим ощущениям, плотных тел мы с тобой не лишены, значит…

Королева тихо засмеялась, дотянулась до стоявшего в изголовье блюда с фруктами, сунула в рот пару крупных сочных ягод и разжевала их с видимым удовольствием. Затем она наполнила вином чашу и поднесла её к губам Ярла, лежавшего навзничь с полузакрытыми глазами.

Они какое-то время молчали, слушая тишину, а потом Эн-Риэнанта сказала негромко:

– Наверное, я виновата, мой Гард…

– Виновата? В чём? – недоумённо и чуть обеспокоено переспросил Викинг, поднимая голову.

– Ах, мужчины, – вздохнула Королева, прочтя полуоформившуюся мысль мужа. – Ни время, ни трансмутации не в силах изменить вашу Янь-натуру! Если женщина говорит вам на ложе любви «Я виновата», вы тут же мысленно добавляете «передо мной» и начинаете гадать, где, когда и с кем она перед вами провинилась! Нет, это вовсе не то, о чём ты думаешь. Всё гораздо проще – и сложней.

Она помолчала, глядя на звёзды над головой, и продолжила:

– Когда я следила за твоей битвой с Тварью, мне иногда казалось, что этот бой идёт со времён Древних, и что он никогда не кончится. Я умирала от страха за тебя, когда Грань Между едва не касалась твоей спины, или когда ты вырывался из ядовитого облака и твоя зашита истончалась с каждым мигом – я не знала, что случиться раньше: ты стряхнёшь с себя чары Зверя или его яд разъест твой силовой кокон. Каждый раз ты оставался невредим, но потом всё начиналось снова, и я опять боялась за тебя.

– Я оставался невредим, – эхом отозвался Янтарный Ярл, – потому что меня хранила твоя любовь.

– А твои собратья, сгинувшие у Грани Между и за ней?

– Наверное, у тех, кто погиб, не было своей Эн-Риэнанты, которая так ждала. А на мне Демон обламывал зубы, когда пробовал укусить.

– Может быть, – эскиня с благодарной нежностью провела ладонью по щеке Гарда, – может быть… Но с каждым разом мой страх становился всё больше и больше, и наконец у меня родилась мысль, запретная для Хранителей Жизни.

Она снова замолчала, и Гард приподнялся на локтях, с беспокойством вглядываясь в лицо любимой.

– Ты знаешь, что Третья планета системы Жёлтой звезды была колыбелью Демона, и что он питался её ментальными соками. Недаром Алые Маги предлагали сжечь эту планету и убить Зверя, не рискуя жизнями эсков. На Консилиуме я отказалась от их предложения, и многие мои Валькирии и твои Викинги пали, сражаясь с Тварью. Но когда ты в очередной раз еле успел выскочить из узкой щели между брюхом Демона и Гранью Между, я подумала: «Хаос и Древние, да гори она голубым огнём, эта планета с её недоразвитыми обитателями, – лишь бы мой Гард остался жив!». И – планета сгорела, а ты убил Зверя и вернулся… И мне почему-то кажется, что эта моя мысль стала той травинкой, которая сломала хребет дракону, и той пушинкой, которая качнула чаши Весов Судьбы.

– Не думай об этом, Эн, – Гард успокаивающе погладил густые чёрные волосы жены, – Третья так и так была обречена. Вспомни заключение Синклита Мудрых: обитатели этого Мира сами выбрали свою судьбу. И Алые знали об этом – Всевидящее Око не только следит за ходом событий, оно ещё и выдаёт наиболее вероятные прогнозы их дальнейшего развития, – поэтому-то когорта Капитана Астера и занялась уборкой мусора, оставленного Демоном в Привычном Мире, а не точила мечи на Третью. Не мучайся: ты не могла спасти этот Мир.

– Не могла. Но всё-таки мне кажется, что я помогла ему умереть.

– Но ведь Хэсти говорит, что жизнь там ещё теплится, значит – не всё потеряно!

– Кто знает – будущее вероятностно. Пройдут сотни – если не тысячи – лет, прежде чем мы увидим, удалось ли новым людям исправить ошибки предков. А за это время может случиться что угодно – Непознанное щедро на сюрпризы.

Они долго молчали, прислушиваясь к друг другу и к себе, и Гард чувствовал – Энна не всё ещё сказала. И он не ошибся.

– Об этой моей мысли не знает никто, кроме тебя, муж мой. Я не сказала о ней даже Селиане, хотя с детства поверяла Наставнице все свои тайны, от крохотных до великих. Но есть ещё кое-что, во что мне хотелось бы посвятить Соправителя Объединения Пяти. Глава Синклита Мудрых знает об этом событии, и она даже одобрила мой поступок, но мне важно, что скажешь ты.

– Я слушаю, Эн.

– Незадолго до того, как на Третьей планете началась Последняя Война, ко мне в Ключевой Мир прибыл Серебряный Аббат.

– Аббат? Тот самый?

– Тот самый. Я не хотела его принимать, однако он был очень настойчив – вежливо настойчив и по-змеиному вежлив. Мы говорили с ним о судьбе Третьей планеты системы Жёлтой звезды – Аббат знал и о мнении Синклита, и о прогнозе Всевидящего Ока Цитадели.

– И что же ему было нужно?

– О, сущий пустяк! – Королева криво усмехнулась. – Всеведущему нужны были души – Первичные Матрицы тех, кому предстояло пасть под Мечом Демонов. «Подумай, Звёздная Владычица, – убеждал он. – Этот Мир сгорит в атомном пламени, и где смогут вернуться в круг бытия неприкаянные Души его аборигенов? А среди них много продвинутых, и вернуть эти зрелые Первичные Матрицы в лоно их Прародителя значит совершить благое деяние – обогатить Вечнотворящего опытом, обретённым этими Душами за множество воплощений! Грядёт Волна Слияния – помоги нам, Звёздная Владычица!». «Нет, – сказала я, – я не буду вмешиваться в ход судеб и ускорять для кого-то вращение Колеса Сансары! Я не разделяю вашей фанатичной веры, Аббат, – пусть для каждой Первичной Матрицы свершится её путь по Дорогам Миров! Если Носитель Разума приходит к вам по доброй воле и выбирает Волну Слияния – это его собственный выбор. Но отправлять кого-то в лоно Вечнотворящего без его ведома и согласия, прерывая естественный ход событий, – это нарушение Права Выбора, которое есть у любого разумного существа, осознавшего себя Носителем Разума».

– А он?

– Продолжал убеждать. «У развоплощённых нет Права Выбора, – настаивал он, – они игрушки судьбы и заложники своих минувших инкарнаций. Не им решать, когда состоится их следующее воплощение, и кем они придут в новый круг бытия. Или ты хочешь, чтобы они стали Бесплотными и веками скитались по оплавленным развалинам? А если кто-то из них, энергичный и талантливый, инкарнируется в астрального хищника и умножит Зло? Ты, Хранительница Жизни, возьмёшь на себя ответственность за будущее – за такое будущее?». «Они перетекут в другие области Тонкого Мира и воплотятся в жителях смежных Миров», – возразила я ему тогда. «Возможно, – ответил Адепт Слияния. – Но процесс перетекания медленный: Первичные Матрицы погибших на Третьей будут перемещаться в течение тысяч стандартных лет. А за это время – без опыта новых воплощений – они неизбежно утратят то, что обрели, и скатятся вниз, к началу долгой дороги от Тьмы к Свету».