Они потянулись друг к другу, и снова многомерная Познаваемая Вселенная раскрыла перед ними свои объятья.

И они вновь полетели через Изначальную Тьму – к Свету.

А в это время в межгалактической тёмной бездне, вдали от света звёзд, формировался ударный отряд Магов-Разрушителей. Чёрные эски безошибочно фиксировали болевые точки Познаваемой Вселенной и знали, где и когда появляется возможность нанести очередной удар. Развоплощение Золотого Демона качнуло равновесие исполинских весов Мироздания в сторону Тьмы, к тому же в районе системы Жёлтой звезды возник новый – пусть даже едва различимый – источник тёмного света. Командир бригады Полковник Танат располагал всей полнотой информации, и поэтому третья планета этой системы на окраине Галактики тоже значилась в списке приоритетных целей.

Янтарка жужжала еле слышно, и свечение, волнами пробегавшее по шёрстке зверька, было ровным и мягким. Муэт ласково провела ладонью по спинке жужелицы, свернувшейся в пушистый клубочек на её коленях, и та немедленно подняла остроухую голову, пытливо всматриваясь блестящими чёрными глазками в лицо хозяйки.

– Всё хорошо, Подарок, всё хорошо, – промыслила орта, и янтарка тут же уткнулась влажным носом в руку магини у локтевого сгиба, щекоча ей кожу упругими ниточками усов. Привыкшая к хозяину янтарная жужелица без труда читает его мысли – слова ей не нужны.

Муэт ещё раз погладила зверька, следя за крошечными искорками, сыпавшимися при этом из-под её пальцев, и сосредоточилась: ей хотелось почитать свой дневник. Она и сама прекрасно помнила всё, что случилось с того страшного мига, когда они с Хоком проснулись и увидели кишащий штампами Большой зал Катакомб, однако чтение памяти янтарки стало для орты чем-то вроде ритуала. В такие минуты она словно наблюдала за собой со стороны, и перелистывание живого дневника позволяло Муэт по-новому пережить недавнее прошлое. Да, недавнее – ведь с тех пор прошло всего десять лет. Или, быть может, десять веков?

…Колени и локти саднило – катясь по коридору и силясь задержаться, она до крови содрала их об каменный пол. С потолка ведущей вниз галереи дождём сыпались брызги раскалённого камня, выбитые запоздалыми разрядами лучемётов, светились во тьме злыми вишнёвыми точками и угасали бессильно и безвредно. А потом сверху пахнуло обжигающим жаром, и орта увидела мысленным взором огненный цветок, развернувшийся там, где стоял Хок – её муж.

Первой её мыслью было метнуться назад, и если не спасти его, то хотя бы умереть рядом с ним, но разум магини быстро взял верх над зовом сердца. Хок сделал то, что обязан был сделать мужчина, – спас свою женщину и своих ещё неродившихся детей, и вернуться только для того, чтобы пасть под выстрелами штампов было бы со стороны Муэт просто предательством, перечёркивавшим его подвиг.

Орта с трудом встала и побрела вниз, пошатываясь и держась за холодную каменную стену. Ей было плохо, но с каждым шагом она шла всё уверенней и твёрже, жадно впитывая щедро разлитую вокруг Силу. Она равнодушно переступила через растерзанные ошмётки плоти и обрывки одежды – всё, что осталось от солдата-штампа, угодившего при перебросе под хватай-чары, – и когда за очередным поворотом извилистого хода столкнулась лицом к лицу с Азуль, Вестница была уже снова собранна и готова к бою.

Мать-Ведунья поняла её без слов, только зацепив мимоходом ауру. Она молча взяла Муэт за руку и потянула за собой в небольшую пещеру, расположенную на пересечении нескольких разноуровневых галерей. В пещере неподвижно сидело десятка два умудрённых ведуний и менторов – на первый взгляд казалось, что сильнейшие маги и магини племени гор спят. Но это было не так – не только воздух, но даже камень дрожал от концентрации энергии, стянутой ими в тугой узёл.

Повинуясь лёгкому жесту Старшей, Муэт опустилась на покрытый меховой шкурой камень и включилась в Кольцо – включилась легко и быстро. И увидела…

…над Рекой горели и горели летатели. Обломки боевых машин падали вниз, вода с шипением расступалась и вновь смыкалась, оставляя на поверхности быстро тающие тонкие струйки пара…

…почти все проходы и галереи Катакомб, залитые мерцающим голубоватым светом – видимым отображением защитной магии хватай-чар, – были пусты. Телепортированные туда десантники давно превратились в изуродованные трупы, а просочившиеся из Большого зала штампы местами были истреблены подвижными отрядами ортов, а местами отошли назад, к точке прорыва, собираясь в ударный кулак…

…в Большом зале шёл яростный бой – судьба Катакомб и всего искорёженного мира решалась здесь. Отряду Отца-Воеводы не удалось с ходу смять врага – среди десантников-штампов было слишком много чистокровных элов, магия столкнулась с магией. Исход боя был неясен: орты израсходовали все свои резервы, кроме Стражей, занятых удерживанием Периметра, а к штампам непрерывно подходили подкрепления. Муэт видела, как всё новые и новые группы солдат возникали из пустоты, словно пузыри на воде, – Телепортаторы Города работали на полную мощность. И Вестница осознала – чаши весов колеблются. И ещё она вдруг поняла, что именно от неё сейчас зависит, какая из чаш пойдёт вверх, а какая вниз – та, на которой лежит Жизнь, или та, на которой лежит Смерть. И если она сумеет толкнуть весы судьбы, значит, её муж ушёл в Бездну не зря.

Чутьё воительницы из Уцелевших, обострённое прикосновением к тайнам Мирового Зеркала, подсказало Муэт, что будет дальше – она увидела это с пронзительной ясностью. В Зале сложилось неустойчивое равновесие сил: орты перекрыли все галереи и ходы, ведущие от Большого зала в глубь Катакомб, к жилым ярусам и самое главное – к детским. Пока все атаки штампов разбивались о стойкость защитников – перед входами в узкие туннели росли и росли кучи мёртвых тел. Но и попытка ортов атаковать кончилась ничем: оказавшись на открытом пространстве под перекрёстным огнём сотен лучемётов, воины народа гор понесли потери и откатились назад, под прикрытие мощных пластов базальта. Десятки источников, переброшенных в Катакомбы вместе с десантниками, подпитывали пузырь силового поля, в котором вязли боевые заклятья магов-ортов. Энергия нападения гасилась энергией защиты – ревущие потоки огня уходили вверх, оплавляя потолок Большого зала.

Элы, руководившие армией вторжения, готовили решающий удар. В Большом зале собралось уже несколько тысяч солдат-штампов и офицеров, и пока оставалось свободное пространство, лорды перебрасывали и перебрасывали новые подкрепления. А затем – затем начнётся концентрированная атака на один из проходов. На какой – неизвестно, маги не могли прочесть заэранированные мысли врагов. А у Отца-Воеводы не хватит бойцов для эффективной защиты всех коридоров. Генералы Города действовали в полном соответствии с древней классикой войн, которые тысячелетиями вели между собой Разумные, считавшие себя Настоящими, – подавляющий перевес на направлении главного удара служит залогом успеха. Заслон ортов в атакованном проходе будет неминуемо смят – он вылетит, как пробка из бутылочного горлышка, и штампы начнут продвигаться вперёд, расширяя плацдарм. А тем временем Телепортаторы будут десантировать второй эшелон, и в конце концов исход боя решит простое соотношение численности – ортов задавят числом. И неважно, что за победу Хозяевам придётся очень дорого заплатить – для них сейчас никакая цена не высока. Не зря ведь штурм возглавили чистокровные элы, трепетно относящиеся к собственным жизням и предпочитающие бросать под истребительные заклятья противника метисов и квартеронов, – слишком уж высока ставка.

Боль потери и жажда мести, любовь и ненависть, отчаяние и желание победить свивались в тугой обжигающий клубок. И в сознании магини по имени Муэт проступало что-то смутно виденное ею в Мировом Зеркале – то ли уже случившееся, то ли то, что ещё только должно случиться. Ей казалось, что Большой зал прикрыт дымным пологом, из-под которого чёрными каплями выскальзывают телепортируемые враги. Но если это полог, то его ведь можно и встряхнуть?