— Я знаю, что они держат тебя впроголодь. Мне это рассказал один стражник, вроде неплохой парень. Скажи, почему Микел так гадко поступил с тобой? Неужели он с тех пор так ненавидит тебя?

Абернети наконец прожевал то, что было во рту. Не будь он так голоден, вряд ли он мог бы съесть бутерброд в этой своей клетке. Здесь пахло больными животными и воняло нечистотами, а стены покрывала плесень. Писец решил, что девочке можно рассказать все как есть.

— Тут вот в чем дело, — начал он. — Микел хочет, чтобы я ему отдал медальон, который я ношу на шее. Силой у меня он не может его забрать и хочет, чтобы я это сделал сам. Поэтому он и запер меня здесь, пока я не соглашусь передать медальон ему, но эта вещь не его, она даже и мне не принадлежит. Мне просто дали этот медальон на время, и я должен его вернуть хозяину.

Впервые за последние дни Абернети подумал о том, каково сейчас приходится в Заземелье королю, лишенному своего волшебного талисмана.

— Я говорила о тебе с Нитой Коле, — сказала Элизабет. — Понимаешь, мы с ней опять подружились. Она взяла назад свои слова о Томми Сэмюэльсоне и извинилась передо мной. В общем, я рассказала ей про тебя, потому что мы все друг дружке рассказываем, только по секрету.., почти всегда. Но на этот раз мы поклялись хранить тайну, сцепив пальцы, так что ни одна из нас не может рассказать об этом никому другому, а то нас семь лет будут преследовать несчастья. Конечно, она не поверила, что ты есть на самом деле, но я сказала, что ты действительно существуешь и тебе нужна помощь. Тогда мы договорились, что вместе подумаем, чем можно помочь тебе. — Элизабет помолчала немного. — Нам надо вытащить тебя отсюда, Абернети.

Пленник энергично замотал головой:

— Нет, нет, Элизабет, твои попытки мне помочь — слишком опасное дело. Если Микел узнает об этом…

— Знаю, знаю, — перебила девочка. — Но не могу же я все время тайком приносить тебе еду! Микел и об этом проведает, поймет, что ты не голодаешь, что кто-то кормит тебя. А без меня как ты выберешься отсюда?

— Я найду такую возможность, — упрямо сказал Абернети.

— Не найдешь, — так же упрямо ответила Элизабет. — Ты навсегда останешься в этой клетке.

Вдруг из-за закрытой двери по другую сторону коридора они услышали собачий лай. Абернети и Элизабет невольно вздрогнули и повернули головы в ту сторону. Вскоре собака перестала лаять.

— Там — настоящие собаки, — прошептал пленник. — Микел держит этих бедолаг взаперти. Я даже думать не хочу, зачем они ему понадобились. Я не раз слышал, как они скулят, будто плачут или зовут на помощь. Я ведь немного понимаю их язык… У меня сердце разрывается от боли. — Он умолк, видимо, задумался, затем снова обратился к девочке:

— Тебе не следует ввязываться в это дело, Элизабет! Микел Ард Ри очень жесток. Если он узнает, что ты мне помогаешь, даже если только заподозрит, он не пощадит тебя, и его не остановит, что ты еще девочка. Он не пощадит и твоего папу.

Когда он сказал девочке, что ее папе может грозить опасность, во взгляде ее появилась тревога.

— Зачем ты пугаешь меня, Абернети? — спросила Элизабет, глядя ему в глаза. — Ведь я вижу, что ты пугаешь меня.

— Конечно, пугаю, — ответил пленник, — потому что это действительно страшно. Это не детская игра. Поэтому и предупреждаю.

— А что, это игра только для собак и для колдунов, да? — рассердилась девочка.

— Элизабет…

— Не надо мне голову морочить. — По глазам ее Абернети понял, что она обиделась. — Я уже не маленькая, Абернети, и не надо меня пугать!

— Но я только хотел, чтобы ты знала, насколько это опасно…

— А как ты выйдешь на свободу без моей помощи? — снова спросила она.

— Есть такие способы, — сказал он устало.

— Разве? Назови хоть один! Он тяжело вздохнул.

— Не могу назвать ни одного, Элизабет, — сознался он нехотя.

Она кивнула, удовлетворенная его честным ответом, достойным похвалы.

— Ты все еще хорошо ко мне относишься?

— Конечно, Элизабет!

— А готов ли ты сам мне помочь, если потребуется, в чем бы ни заключалась твоя помощь?

— Можешь не сомневаться.

— Ну так вот: и я тоже всегда готова тебе помочь, — ответила девочка. — А значит, я не могу бросить тебя здесь. Понимаешь?

Он кивнул.

Снова где-то залаяли собаки, и кто-то заорал, чтобы они заткнулись. Элизабет начала потихоньку отходить к противоположной стене.

— Тебе надо хорошенько поесть, Абернети, чтобы быть сильным. Чшш! — Она прижала палец к губам, поняв, что он хочет сказать что-то. — Потерпи немного. Я придумаю, как вызволить тебя отсюда. — Она постояла у противоположной стены коридора и сказала:

— Не волнуйся! Все будет хорошо!

С этими словами Элизабет исчезла.

Снова в коридоре залаяли собаки, потом раздался визг, и снова наступила тишина. Абернети вытащил медальон и стал его рассматривать.

Он страшно боялся за Элизабет. Но чем он мог ей помочь, Абернети не знал. Если бы он нашел способ защитить девочку! Немного погодя он убрал медальон под тунику, затем вытащил спрятанные припасы и принялся за еду.

Бен Холидей осматривался, щурясь от яркого солнечного света. Он не верил своим глазам. На зданиях по обе стороны шоссе красовались огромные вывески гостиниц и казино. Сами многоэтажные здания, белым днем, даже не освещенные рекламными огнями, были похожи на некие фантастические друидические сооружения, возникшие в двадцатом веке. «Цезарь-палас». «Фламинго».

— Лас-Вегас! — шепотом повторил Бен. — Во имя всего святого, как мы сюда попали?

Он почему-то был уверен, что из Заземелья, как прежде, он будет перенесен в Виргинию, в Голубые хребты. Более того, Бен счел, что и Абернети после неудачного опыта с превращением должен попасть в тот же район. Но оба эти расчета оказались неверными. В результате какого-то сумасшедшего колдовского фокуса и он, и Абернети оказались совсем в другой части страны!

Если только… «Нет, нет! Не может быть!» — подумал Бен. Неужели этот Тьюс опять все перепутал и послал их с Ивицей совсем не туда, куда прежде отправил Абернети?!

Надо было успокоиться и разобраться в том, что произошло. В сущности, он ведь раньше над этим не задумывался. Из-за ошибки советника бутылка, в которой сидел Злыдень, и Абернети поменялись местами. Абернети попал туда, где этот Микел Ард Ри хранил свою бутылку (если она к тому моменту все еще находилась у него). В любом случае писец должен был попасть на место прежнего нахождения бутылки. Бен же просил волшебника, чтобы его он отправил туда, где находится Абернети. А что, если он находится именно в Лас-Вегасе?

Ивица, которая по-прежнему стояла прижавшись к Бену, подняла голову и прошептала:

— Бен, мне очень не нравится весь этот шум.

Даже сейчас, в дневные часы, на шоссе полно было машин, и шум моторов, скрип тормозов, крики людей сливались в невообразимый грохот. А над головой со страшным ревом пролетел идущий на снижение авиалайнер.

Бен снова огляделся. Он все еще не вышел из состояния замешательства. На этот раз он заметил, что водители и прохожие с любопытством смотрят в их сторону. Сначала Бен решил, что дело тут в их ярких спортивных костюмах, но быстро сообразил, что он ошибся.

Внимание людей привлекала Ивица — девушка с длинными изумрудно-зелеными волосами и глазами и кожей цвета морской волны. Даже в Лас-Вегасе она смотрелась странно.

— Пойдем! — сказал он, и они зашагали по шоссе. Бен почему-то выбрал южное направление. На табличке он прочел название: «Бульвар Лас-Вегас». Бен попытался вспомнить все, что знал об этом городе, но не смог обнаружить в своей памяти каких-то полезных сведений. Дважды он приезжал сюда по делам, и оба раза — на пару дней. Случалось Бену бывать и в казино, но у него не сохранилось о них особых воспоминаний.

Между тем они с Ивицей дошли до перекрестка бульвара Лас-Вегас и шоссе Фламинго. По левую руку от них возвышался «Цезарь-палас», по правую — отель «Фламинго». Пешеходы уже обратили на них внимание.