– Есть кому дарить цветы? – спросили Евгения. – А может, поставишь этот букет в своей квартире?

– Да, конечно! – ответил Евгений. – Запишите один букет на меня. Кстати, посыльный салона может доставить его по адресу?

– Без проблем! Твоя фамилия будет в списке, список – в салоне, так что позвони завтра и назови адрес сам…

Ему некому было дарить цветы. Но он вспомнил Кисулю, которая на днях вздыхала в чате по поводу маленьких радостей. Она недоумевала, почему люди разучились их делать друг для друга просто так, бескорыстно, от чистого сердца.

Кисулю возмутил один молодой человек. Он подарил ей на 8 марта три гвоздики, а через несколько дней, встретив в институте, предложил:

– У меня родители уехали на пару дней. Приходи ко мне сегодня вечером…

– Ты что! За кого ты меня принимаешь? – рассердилась Кисуля. И даже ножкой топнула.

– А зачем тогда цветы брала? – изумился этот молодой человек. – Их просто так ни один дурак не дарит…

Но Дьяволенок решил послать ей розы из «Евро-Букета» просто так. Ему нравилась эта хорошенькая, искренняя и, судя по всему, чистая девушка. Он её никогда не видел в жизни, как, впрочем, и она – его, но, согласно её теории маленьких радостей, личное знакомство в данном случае вовсе не обязательно: добро ходит по кругу, не требуя визитных карточек.

4.

Николай Владимирович с интересом наблюдал, как Покойник с достоинством прошел по комнате и решительно уселся за стойку бара, потребовав себе кружку светлого пива.

– На том свете от алкогольных напитков тебя ещё не отучили? – ехидно поинтересовался Ди-Джей.

– Фууу! Какое амбрэ! – зажала носик Дарлинг. – Хоть бы освежитель воздуха с собой носил!

– Всё – тлен, – изрек Покойник. – И ты, кошачий корм, тоже тлен.

– Но-но! Попрошу без оскорблений, – надулась Дарлинг. – Мой ник никак не связан с кормом «Дарлинг». Я сама по себе – дарлинг: дорогая, дражайшая и тэ дэ…

– А че тебе не лежится в могилке, Покойник? – поинтересовался Синьор Помидор. – Ходишь тут, народ пугаешь!

– Мне приятно посидеть в кругу потенциальных обитателей могилок, – ласково улыбнулся Покойник, отхлебывая пиво. – Разве ты не знаешь, коллега, что человек, появившись на этот свет, тут же начинает свой путь к смерти?

– Ну и тема у вас! – пискнула вошедшая в чат Женюлька. – Ничего лучше не нашли для обсуждения?

– Женюлька-красотулька! – воскликнул Синьор Помидор. – Почему на чатовки не проходишь? Скучаю по твоей улыбке!

– Папа с мамой не пускают, – пожаловалась Женюлька. – Сиди, говорят, дома и готовься к вступительным экзаменам в институт…

– А ты им скажи, что ходишь на вечерние подготовительные курсы! – подсказал Ди-Джей. – И это будет истинная правда. Уж Синьор Помидор постарается подготовить тебя к жизни институтки, гыыыыыы!

– Женюля, ученье – свет, – Покойник вздохнул. – Но отчего ж вокруг такая тьма?

– А это потому, что твою могилку ещё не электрифицировали, – сказал Синьор Помидор. – Не додумались на том свете до лампочек Ильича!

– Откуда тебе, юноша, знать, до чего там додумались или не додумались? – усмехнулся Покойник. – Жизнь – это маленькая смерть, а смерть – большая жизнь…

– Фу на вас! – рассердилась Женюлька. – Думаете, всем приятны эти загробные темы? Покойник, ты бы ник сменил, что ли?

– Не могу, – Покойник слабо улыбнулся. – Я на самом деле покойник…

– Приходи на чатовку, – предложил Ди-Джей. – Мы в тебя вольем живой воды под условным названием «Русская водка» – и ты воспрянешь, оживешь!

– Бывал я, бывал на ваших чатовках, – Покойник пренебрежительно махнул рукой. – Там и скучно, и грустно, и некому руку подать…

Николай Владимирович был полностью согласен с этим утвержденьем Покойника.

Раз в неделю, обычно по пятницам, участники чата собирались в трактире, который местный пивоваренный завод открыл в центре Ха на первом этаже старинного особняка. Всезнающие краеведы утверждали, что до октябрьского переворота тут была гостиница «Русь» с нумерами, на окнах которых висели бархатные яркого гранатового цвета ламбрекены с золотыми позументами. На стенных дубовых панелях перемежались пасторали кисти неизвестного автора и копии миниатюр Ватто. Над окнами в букетах аляповатых роз резвились гипсовые амуры.

Нумера здесь снимали расфранченные ловеласы, в потолки били пробки от шампанского, и стены окроплялись его брызгами, и смеялись грудным смехом соблазняемые курсистки, а уже соблазненные матроны, являвшиеся сюда в вуалях, молчаливо и сосредоточенно предавались греховным наслажденьям. Добропорядочные горожане, впрочем, тоже посещали это заведенье, которое славилось своей ресторацией: тут подавали рябчиков, сохатину, заливную калугу под нежным французским соусом, но гурманы предпочитали устриц, осьминогов, морских раков, креветок и мясо каких-то неведомых ракушек, которые доставлялись из соседнего Китая.

Экзотические блюда готовил веселый и хитроватый повар Лян. Местные кухарки с ужасом и восторгом нашёптывали друг другу, что он владеет острым ножом столь ловко, что, не глядя, молниеносно шинкует зелень, рубит мясо тонкими и длинными, как лапша, кусочками – чуть промахнись и точно без пальца останешься. Ну, не иначе этот хунхуз прежде был разбойником!

В раскаленных сковородах вечно шипело масло, из котлов струился ароматный пар, а на открытом огне тушки каких-то птиц и мелких зверьков покрывались ровной золотистой корочкой. Народная молва гласила, что Лян не брезгует голубями, кошками, собаками, крысами и даже, прости господи, лягушками и змеями. Ценители кулинарных способностей китайца, впрочем, не стремились выпытывать его секреты, они предпочитали наслаждаться его искусством.

Но теперь в трактире ничто не напоминало о кулинаре Ляне. Пиво тут наливали из бутылок, пластиковых полутора литровых бутылей и больших кег. Из закусок были квадратные пельмени, сваренные без затей в чуть подсоленном кипятке, а также фисташки, арахис, вяленая корюшка и сушеный кальмар. Публику это, впрочем, вполне устраивало. Здесь собиралась в основном молодежь, причем, небогатая, предпочитающая не напиваться и обжираться, а общаться. Причем, чаще всего это был какой-нибудь стёб, обычное зубоскальство:

– О, смотри Деми пришла! Ну и жиртрест….

– Каждая женщина, даже Деми, достойна секса, а некоторые —даже не один раз…

– Да ну её! Она же своим потом умоет, и орёт, наверно, так, что всех соседей перебудит…

– «Не так я вас любил, как вы стонали»! Гы-гы!

– Тебе бы всё лыбиться…

– Жизнь так коротка, потерпи чуть-чуть…

– Когда мужчине плохо, он ищет женщину, а когда хорошо, – ищет ещё одну.

– Ага! Типа Деми… Для разнообразия. Гы-гы!

Чатовцы, избрав трактир местом встреч, поначалу стремились сюда, чтобы удовлетворить свое любопытство: интересно ведь посмотреть на реальных людей, скрывающихся за какими-нибудь фантастическими никами. Но, во-первых, некоторые из любителей виртуального общения не желали тут показываться, считая, что ники для того и существуют, чтобы отделиться от прозы обыденной жизни, и ни за какие коврижки не соглашались показать свое истинное лицо. Во-вторых, тех, кто все-таки решился на общение в трактире, ничто, кроме диалогов в чате, не связывало, и выяснилось, что остроумный говорун на самом деле может оказаться скучным молчуном, а какая-нибудь прекрасная красотка – обыкновенной намалеванной куколкой, озабоченной прыщиками на лбу. Порой всё общение сводилось к пересказыванию разговоров в чате, восторгам по поводу каких-нибудь удачных реплик, а когда говорить было не о чем, – травились всякие байки и анекдоты, большинство которых было известно по специальным ежедневным рассылкам портала «Омен. Ру».

Юным мальчикам и девочкам эта тусовка, может быть, и нравилась. Но тем, кто был старше, не хотелось тратить время на пустопорожние разговоры и зубоскальство. И если они сюда заходили, то ради кружки-другой свежего пива или для предметного, делового разговора: большинство так или иначе были связаны с компьютерами, им требовались новые программы, «железо», какие-нибудь микрочипы – вот и обменивались между собой всем этим добром.