А Джахир уже ринулся напролом, сквозь стену огня. Однако друид вновь успел отступить, увернувшись от острых когтей; синее пламя вспыхнуло с новой силой и отшвырнуло чудовище мощным ударом.

У Брин к горлу подкатила тошнота, но она не могла отвести взгляда от битвы внизу. Как зачарованная, смотрела она туда, и одна только мысль билась в сознании: Джахир слишком силен. Даже для Алланона. Да, друид пережил уже столько смертельных битв, сколько раз выходил он один против злых тварей, порожденных темной магией, и побеждал… Но Джахир — это что-то совсем другое. Существо вне жизни и смерти, не подвластное законам природы, — существо, охваченное неистовым безумием и жаждой бессмысленного разрушения.

С пронзительным криком чудовище снова бросилось на друида. Лошади резко отпрянули, и на этот раз Рон их не удержал. Он попытался было подхватить вырванные из рук поводья, но кони, словно взбесившись, рванулись прочь. Назад, к водопаду. В считанные секунды они пропали из виду.

Брин и Рон вновь смотрели на битву внизу. Теперь Алланон воздвиг между собой и Джахиром защитную стену огня, чудовище тщетно пыталось пробиться, натыкаясь на пламя, словно на острия ножей. Друид поднял руки, сосредоточившись, и стена стала выше. А потом руки опустились, описав широкий круг и увлекая огонь за собой. Как будто горящая сеть накрыла зверя и поглотила его. На мгновение Джахир полностью скрылся в бешеных всплесках синего пламени. Извиваясь и корчась, пытался он вырваться, но сеть огня только сжималась, удерживаемая магической силой друида. Как ни рвался Джахир, выхода не было.

Брин сжала руку Рона. Может быть…

Но тут Джахир бросился с открытой лужайки под сень деревьев, охваченный пламенем. Однако огонь уже начал рассеиваться. Теперь врагов разделяло довольно большое расстояние, и Алланону уже стало трудно поддерживать силу колдовского огня. С воем Джахир влетел в заросли сосен, ломая сухие ветви, наскакивая на стволы, сея пламя вокруг себя. Во все стороны полетели сосновые иглы и щепки, во мраке деревьев заклубился дым.

Алланон остался один на дне оврага. Он устало уронил руки. А наверху Брин и Рон застыли в гнетущем безмолвии, глядя в клубящийся сумрак, подсвеченный пляшущими языками огня. Джахира не было видно. Лес снова притих.

— Он ушел, — наконец прошептал Рон.

Брин промолчала. Она ждала.

А потом среди обожженных сосен что-то скользнуло. Пронзительный холод сковал Брин. Из мрака выступил Джахир. Он ощерился в зловещей усмешке, глаза полыхали желтым безумным огнем. И был он цел и невредим.

— Что же это за дьявол? — прошептал Рон Ли.

А Джахир уже приближался к Алланону. Из его глотки вырвался яростный вой, звериная морда приподнялась, словно ловя запах друида. В высокой траве перед ним алели пятна — кровь человека. Врага. Джахир остановился. Медленно, будто напоказ, опустился он на четвереньки и принялся слизывать кровь с земли. Вой обернулся ликующим воплем. Воплем наслаждения.

А потом Джахир атаковал. Неуловимым движением подтянул он задние ноги, на мгновение напрягся и прыгнул на Алланона. Руки друида взметнулись, но… слишком поздно. Огонь не успел еще вырваться из сведенных пальцев, а Джахир уже налетел на него. Брин закричала, предостерегая, но чудовище оказалось быстрее крика. Враги упали на землю и покатились по мягкой траве, сцепившись друг с другом. Синий огонь лился из пальцев друида, растекаясь по мощным рукам-лапам Джахира, однако не причиняя никакого вреда. Когти чудовища вонзились в тело Алланона, разрывая и плащ, и живую плоть, добираясь до самых костей. Голова Алланона откинулась назад, по суровому лицу прошла волна боли — боли, превосходящей мучения обычных ран. Друид делал отчаянные попытки оттолкнуть от себя разъяренного зверя, но Джахир навалился на него всей своей тяжестью, и Алланон не мог высвободиться. Поджарое, но необычайно сильное тело чудовища вдавило друида в землю, зубы и когти терзали его.

— Нет! — вдруг воскликнул Рон Ли. Брин поняла, что сейчас будет, и попыталась было удержать его, но горец нетерпеливо вырвался и ринулся вниз, в овраг, сжимая в обеих руках черный меч.

— Ли! Ли! — закричал он в ярости.

Принц забыл о своем обещании, данном друиду. Нет, он не может стоять в стороне и смотреть, как Алланон умирает. Однажды он спас его и теперь спасет.

— Рон, вернись! — тщетно взывала Брин.

Через мгновение Рон Ли уже стоял над сцепившимися врагами. Сверкающей молнией взметнулся меч Ли — меч, движимый колдовской силой, — и с сокрушительной мощью обрушился прямо на шею и плечи Джахира, разрубая и мышцы и кость. Джахир отпрянул от черной стали, вой, исполненный ужаса, вырвался из глотки, красное тело содрогнулось и резко выпрямилось, словно разрываемое изнутри.

— Так умри же, чудовище! — в ярости прокричал Рон при виде искромсанного, залитого кровью тела Алланона.

Но Джахир и не думал умирать. Не так просто. Рука его взметнулась, полоснув когтями по лицу горца. Тот отшатнулся, руки бессильно разжались, отпуская меч. А Джахир уже набросился на Рона с воем безумного ликования, словно новая боль придала ему силы и доставила непостижимое мерзкое наслаждение. Длинные когти вцепились в горца; чудище подняло юношу высоко в воздух и с размаху швырнуло о землю. И Рон не поднялся.

Но черный меч Ли, глубоко вонзившийся в тело Джахира, так и остался там. Против такого удара не устоял бы никто, однако Джахир просто вытащил меч, словно это была лишь пустяковая заноза. Мгновение он колебался, глядя на черный клинок, а потом отшвырнул его прочь от себя. Черной молнией меч промелькнул в воздухе и упал в бурлящие воды Гремящего Потока. Течение тут же подхватило его и унесло с собой, будто сухую корягу.

А Джахир уже рванулся туда, где лежал Алланон. Но друид все же смог подняться, чтобы встретить врага. Его черный плащ был изодран в клочья и, казалось, почернел еще больше, пропитавшись кровью. Джахир увидел, что враг встает, и буквально взбесился. С яростным воем он атаковал.

На этот раз друид даже и не пытался остановить его. Застигнув Джахира в прыжке, Алланон сомкнул руки на шее чудовища и стал сжимать ее, словно клещами. Не обращая внимания на терзающие его когти, друид повалил врага на землю, не ослабляя захвата. Из стиснутой глотки чудовища вырвался хриплый крик; красное тело забилось, корчась и извиваясь, как змея, пронзенная острым копьем. А руки друида сжимались, сильнее, сильнее… Джахир отчаянно лязгал зубами, но острые зубы хватали лишь воздух.

А потом Алланон вдруг отпустил шею чудовища и быстро просунул руки в разверстую пасть, глубоко, до самой глотки. Из напряженных пальцев вырвался синий огонь. Огонь друида прожег Джахира, добираясь до самых глубин его злобного существа. Джахир попытался было освободиться, но борьба длилась всего лишь мгновение: огонь вырвался наружу и чудовище словно взорвалось ослепительной вспышкой синего света.

Брин отвернулась, закрыв рукой глаза, — таким нестерпимым было сияние. А когда открыла их вновь, Алланон был один. На коленях — перед кучкой пепла.

Брин со всех ног бросилась к Рону. Сначала — к Рону, который лежал без сознания на черном краю оврага. Дыхание его было медленным и неглубоким. Девушка осторожно перевернула горца на спину и проверила, нет ли тяжелых ран или переломов. К счастью, все было цело, только из глубоких порезов на лице сочилась кровь. Брин стерла алые подтеки и поспешила к друиду.

А тот так и стоял на коленях перед горсткой пепла, что еще пару мгновений назад была Джахиром. Стоял, обхватив руками истерзанное тело и низко склонив голову. Его разодранный в клочья плащ отяжелел от крови.

Брин тихо опустилась на колени рядом с ним, потрясенная тем, что увидела. И действительно, раны друида были ужасны. Алланон устало приподнял голову и заглянул в глаза девушке.

— Я умираю, Брин Омсворд, — произнес он спокойно. Брин потрясла головой, но друид поднял руку, остановив ее горестный жест. — Слушай меня, девочка. Так было предсказано. Там, в Сланцевой долине, дух Бремана сказал… отец мой сказал, что так все и будет. Он сказал, что я должен уйти с земли, чтобы уже никогда не вернуться. И что это случится до того, как закончится наш поход. — Он поморщился от внезапного приступа боли. — Я думал, что смогу что-то сделать, чтобы все было иначе. Но Морды… Морды нашли способ вызвать Джахира, может быть зная… или просто надеясь, что мы с ним столкнемся на этом пути. Это — создание безумия. Он питается своей болью и болью других. И в своей ярости ранит не только тело, но и душу. От него нет защиты. Он разодрал бы себя на куски… лишь бы только меня уничтожить. Это — яд…