- Мне должны предоставить доступ к работающим средствам связи, - сказала Лея Органа Соло, уже в который раз обращаясь к охраннику. Тот поставил поднос на стол, не обращая никакого внимания на узницу, в гневе сжимавшую кулаки. Лея уже много дней сидела взаперти в "Корона-хаус". Совсем недавно это была резиденция генерал-губернатора, теперь же здание превратилось в тюрьму "Лиги защитников прав человека". Лея была готова находиться где угодно, но только не здесь.

- Вы что, не слышите? Вы мне должны предоставить доступ.

Всякий раз, принося узнице пищу, охранник тяжело дышал. Поставив поднос на стол и переводя дыхание, он, видно, решил, что можно обратить внимание и на пленницу и посмеяться ей в лицо - причем не в первый раз.

- А ты знаешь что? - произнес он. - Не собираюсь я ничего этого делать. Никакого доступа ты у меня не получишь ни к чему. И вот еще что скажу. Можешь говорить мне сколько угодно насчет этого, когда я тебе еду приношу. Да еще снизу. - Охранник неприятно оскалился. - Говори, не возражаю. Может, тебе от твоей болтовни становится легче. - Забирая поднос, на котором он приносил завтрак, весельчак проговорил: - Принесу тебе ужин, можешь опять бухтеть свое, если желаешь. - По-видимому, охранник был очень доволен своим остроумием: выходя из гостиной, превращенной в камеру, в которую поместили Лею, он захохотал громче обыкновенного.

Не доходя до двери, весельчак огляжу лея,

- Чуть не забыл, - сказал он. - Мы перетасовываем заключенных. А то одна такая подралась со своей сокамерницей. Придется их рассаживать. Так что после обеда жди гостей.

Снова захохотав, охранник вышел в коридор.

Послышался щелчок замка. Лею всегда раздражал этот звук. У этой шайки невежд одно на уме - как бы не забыть запереть дверь.

Усилием воли Лея заставила себя успокоиться. Разжав стиснутые в кулаки руки, сделала три глубоких вдоха. Существуют специальные упражнения Джедая, позволяющие достигнуть более полного спокойствия, но она просто не желала успокоиться окончательно. Ведь гнев тоже доставляет удовольствие.

Хотя она ничуть не проголодалась, а пища, похоже, приготовлена на походной кухне, да и то кое-как, Лея заставила себя сесть за стол и приняться за еду. Ей нужно поддерживать силы. Рано или поздно легионерам придется решать, что с ней делать, поэтому необходимо быть свежей, полной сил, готовой действовать.

Она глотнула воды, чтобы залить неаппетитное варево, положенное ей в тарелку, и попыталась обдумать положение, в которое попала.

Если верить тайной депеше, которую ей прислали, то легионеры взорвут вторую звезду - Танту Зилбру. Произойдет это через три с половиной недели в том случае, если Новая Республика не выполнит их требования, которые невыполнимы.

Во-первых, зачем выдвигать такие условия, которые явно нереальны? И к чему Лиге понадобилось пускаться на все тяжкие ради того, чтобы послать секретную депешу, если всего сутки спустя ту же информацию, лишь слегка видоизменив ее, она сообщила "по секрету всему свету"?

Что-то тут не так. Или план действий Лиги столкнулся с серьезными трудностями, и теперь мятежники что-то импровизируют как умеют, при этом блефуя. Или же тайное послание имело своей целью отвлекающий маневр, скрывающий какие-то иные намерения, пока ей неизвестные.

Лишь сейчас Лея заметила, что успела кончить трапезу, хотя так и не поняла, что именно принесли ей на подносе. Отодвинув поднос в сторону, она попыталась пораскинуть мозгами.

Вновь и вновь она мысленно возвращалась к проблемам, к противоречивым выводам, нелогичности поступков. Ухватиться просто не за что. Она даже не понимала, сколько времени прошло - две минуты или два часа, - прежде чем услышала щелчок отпираемого замка.

Ах да. Охранник что-то сказал о новой сокамернице. Вот и превосходно. Будет с кем поговорить. Наверное, легионеры полагают, что наносят ей преднамеренно оскорбление, поместив к ней постороннего человека и нарушив право главы государства на личную неприкосновенность или что-то в этом роде, Если это так, то она намерена их разочаровать. Она, Лея Органа Соло, прежде всего - дипломат. Она встретит новоприбывшую со всей доброжелательностью. Поднявшись, Лея обошла стол и приклеила к лицу приветливую улыбку.

Дверь распахнулась, и ухмыляющийся охранник втолкнул в комнату какую-то женщину. Улыбка на лице Леи погасла.

Это была Мара Шейд.

Дверь захлопнулась. Две женщины как зачарованные смотрели друг на друга. Мара Шейд. Почему именно она? У нее слишком много вопросов относительно роли Мары во всем этом кризисе остались без ответа. Мара доставила Лее послание, но нет никаких подтверждений, что получила контейнер с депешей именно таким образом, как заявляет. Она словно сквозь землю провалилась, когда началась атака на "Корона-хаус", и появилась лишь на следующий день откуда-то сверху, заявив, что попала в ловушку во время первого удара по зданию. И опять никаких доказательств. Только слова. А вот теперь она в камере Леи. Что это - случайность? Уж не вздумалось ли охранникам поразвлечься, полагая, что обе не найдут общего языка и рассорятся? А может, это подсадная утка?

Сколько раз покушалась она на жизнь Люка. Принято считать, что все это осталось в прошлом. А если нет? Не знаешь, что и думать.

Живая картина замерла еще на мгновение, затем молчание было нарушено Марой. Шагнув вперед, она едва заметно кивнула, и, хотя обращалась она к Лее по имени, тон и манера ее поведения были сухи и официальны.

- Здравствуйте, Лея, - проговорила она. - Рада вас видеть.

Она не протянула руки и не приблизилась. Судя по виду, она была спокойной, сытой и хорошо отдохнувшей. Тревоги последних нескольких дней - если они были для нее действительно тревожными - не оставили на ней никакого следа. Высокая, стройная, фигурой и грациозностью Мара напоминала балерину. Черный спортивный костюм оттенял ее рыжевато-золотистые волосы, ниспадавшие на плечи.

- Я тоже рада, - ответила Лея, не зная, правда это или нет. Она повернулась, подошла к столу и села на прежнее место - хотя бы для того, чтобы нарушить неловкую паузу.