— Да, — согласилась Полли. — Она явно получает от этого удовольствие. Да и он сам пришел почти в такое же возбуждение. Взгляните, как он пожирает ее глазами и с какой яростью она смотрит на него.

Эвелин грустно покачала головой:

— Вы правы. Я бы никогда не смогла противостоять ему так, как это делает она.

Образы неясного, полного тревог будущего вызвали у молодой женщины слезы. Она принялась шарить рукой в кармане, благо внимание Бернарда в эту минуту было приковано к Лили и Эйвери Торну. Однако, к ее удивлению, носовой платок оказался в маленькой загрубевшей руке Полли. Та сунула его Эвелин, смущенно погладив ее сжатые в кулачки руки. Эта доброта оказалась последней каплей. Эвелин тихо всхлипнула:

— О Господи, что же мне делать? Как я могу надеяться…

— Тс, — остановила ее Полли. — Если вы окажете мне любезность и выкатите мою коляску в коридор, миссис Торн, то полагаю, мне удастся найти выход из всех наших затруднений.

— Мне очень понравились ваши письма, кузен Эйвери, — сказал Бернард.

— Что ж, я очень рад, — отозвался Эйвери. Взгляд его был прикован к высокой стройной фигуре Лили Бид, крупными шагами пересекавшей поляну в пятидесяти ярдах впереди них. Несмотря на стремительную походку, бедра ее плавно покачивались, а руки, свободно свисавшие вдоль боков, слегка колыхались в такт ее шагам. Она двигалась с каким-то врожденным изяществом, словно танцовщица из мира грез, на удивление естественно и раскованно.

Солнце палило нещадно, что было редкостью для этого времени года. Целые армии стрекоз с их прозрачными крылышками, переливающимися всеми цветами радуги, поднимались в воздух с обочины дороги, стоило им пройти мимо. Травы в поле словно перешептывались о чем-то между собой, склоняясь под порывами теплого сухого ветерка.

Лили решила устроить для них пикник на открытом воздухе. Незадолго до того она схватилась с ним в очередной словесной пикировке и теперь дрожала от праведного гнева, а уже через минуту объявила, что они перекусят на природе, чтобы отпраздновать возвращение Бернарда домой.

— И остальным мальчикам — тоже.

— Что ты сказал? Повтори, пожалуйста, — ответил Эйвери, засучив рукава своего пиджака.

Погода стояла слишком жаркая, чтобы носить верхнюю одежду, тем более из шерсти, и он в конце концов скинул его с себя.

— Я имею в виду моих одноклассников в школе. Им тоже очень понравились ваши рассказы.

— А! Замечательно.

Она, похоже, ничуть не страдала от жары.

— Особенно те из них, где говорилось об Африке, — слегка задыхаясь, произнес мальчик.

— Да, Африка — очень интересное место, — отозвался Эйвери, замедлив шаг, чтобы Бернард от него не отставал.

Лили шла впереди. Увлекая за собой Франциску и Эвелин, она миновала лужайку позади дома, направляясь в сторону высокого раскидистого бука. Хоб плелся за ними в некотором отдалении, нагруженный провизией, словно вьючный мул. Франциска, чье умело подкрашенное лицо заметно пострадало от жары и пота, с трудом передвигала ноги, пугаясь в пышных кружевных юбках, а озадаченной Эвелин пришлось чуть ли не бежать, чтобы держаться с ними вровень. Впрочем, Лили этого не замечала. Чтобы заметить, ей пришлось бы обернуться, рискуя встретиться с ним взглядом, а именно этого она, похоже, и стремилась избежать. Несносная женщина.

— Будущее мисс Бид…

— Что?

Эйвери остановился.

— Я говорил, что в ближайшее время, когда вам будет удобно, я хотел бы обсудить с вами вопрос о будущем мисс Бид.

— О чем это ты?

Темно-русые, влажные от пота волосы мальчика прилипли к вискам, лицо приобрело восковой оттенок. Кожа на запястьях, торчавших из-под манжет твидового костюма, покраснела, кончики воротника поникли.

— Лучше сними эту проклятую куртку, Бернард. Иначе ты можешь потерять сознание от жары. Так что ты там говорил насчет будущего мисс Бид?

— Сэр, — ответил мальчик, стаскивая с себя куртку, — не кажется ли вам, что здесь не самое подходящее место для беседы? Я имею в виду, следует ли нам, джентльменам, обсуждать мисс Бид так открыто?

— Бернард, — наставительно произнес Эйвери, — я достаточно хорошо знаком с правилами поведения джентльмена. Это место ничем не хуже любого другого.

— Да, сэр. — В тоне Бернарда не было уверенности.

— Ладно, выкладывай все.

— Видите ли, сэр, я хотел спросить у вас, что вы решили. Я имею в виду, в отношении ее будущего.

— А я и понятия не имел, что от меня ждут какого-то решения, — ответил Эйвери. — Более того, я только сегодня утром узнал, что, возможно, в самом скором времени буду навсегда избавлен — надо ли добавлять, к счастью для себя, — от всякого участия в делах мисс Бид.

— Сэр?

— Я уже связался с банком Горацио и, кроме того… э-э… просмотрел украдкой домовую книгу, — пояснил Эйвери. — Если записи не лгут, не исключена вероятность того, что Лили Бид завершит пятилетний срок управления усадьбой с небольшим превышением доходов над расходами. В этом случае она станет хозяйкой Милл-Хауса.

— И что потом?

— О каком «потом» ты говоришь? — раздраженно отозвался Эйвери. Если Лили унаследует Милл-Хаус, это будет не самым удачным для него поворотом событий, однако конечный результат останется тем же. — Она продаст усадьбу мне, после чего уедет отсюда на все четыре стороны и будет жить так, как ей угодно. Накупит себе мужской одежды, надо полагать. — Он не мог оторвать взгляда от соблазнительных выпуклостей, проступавших сзади под штанами Лили.

— Я сомневаюсь в том, что она продаст вам Милл-Хаус.

— Почему ты так считаешь? — изумленно спросил Эйвери.

Он уже проиграл в уме все варианты ситуаций, которые могли помешать ему вступить во владение Милл-Хаусом — даже тот маловероятный случай, если он перейдет к Лили. Он собирался предложить ей тогда за поместье щедрую сумму, которую она, разумеется, с благодарностью примет и тут же покинет дом. Последние слова Бернарда поставили весь его тщательно продуманный план под сомнение.

— Кому еще она может его продать?

— Я не исключаю того, что она продаст усадьбу мистеру Камфилду.

— А кто такой этот мистер Камфилд, черт бы его побрал?!

— Пожалуйста, говорите тише, кузен Эйвери. Мистер Камфилд — наш сосед. Он приобрел «Парквуд» еще прошлой весной. У него много денег — во всяком случае, так говорит мама, — и теперь он хочет расширить свои владения. Мисс Бид считает его человеком передовых взглядов, поддерживающим равноправие женщин.

— Да, готов держать пари на что угодно, что он стал сторонником передовых взглядов с тех самых пор, как встретил Лил… то есть мисс Бид, — проворчал Эйвери.

— Она как-то сказала, что ей не помешало бы иметь рядом хотя бы одного мужчину, способного рассуждать здраво. Эйвери пренебрежительно фыркнул:

— Если мистер Камфилд и в самом деле рассчитывает получить Милл-Хаус, его ждет горькое разочарование. Имение мое. Даже если оно каким-то чудом достанется мисс Бид, ей придется иметь дело со мной, и ни с кем другим.

— Что бы там ни говорила мама, очень может быть, что мисс Бид вообще не станет продавать усадьбу, а попытается управлять ей самостоятельно, — предположил Бернард.

Эйвери усмехнулся:

— Маловероятно. При всех своих недостатках мисс Бид далеко не глупа, а только глупец способен отказаться от спокойного обеспеченного будущего, пустившись в рискованную авантюру.

— И где же, по-вашему, ее ждет это спокойное будущее? — осведомился Бернард.

Эйвери пожал плечами:

— Где ей будет угодно.

Мальчик провел рукой по волосам.

— Я не могу с этим согласиться. Вы не должны бросать ее на произвол судьбы. Так не пойдет.

Не могу согласиться? Так не пойдет? О, конечно, Эйвери, как и любой другой человек, не имел ничего против юношеского упрямства — он ведь и сам когда-то был таким, — однако это уже граничило с дерзостью.

— Не мог бы ты объясниться? — спросил он осторожно. Мальчик, повернувшись, оказался лицом к лицу с Эйвери.