Дальше самое интересное. А за счет чего удерживаются оба ДП внутри системы? Проще говоря, почему они не могут послать ЦП к черту и уйти жить каждый – свою жизнь? Я думаю, они удерживаются за счет того, что каждый из них в создавшейся ситуации недостаточно осознает собственные потребности.

Я видела и слышала (слушала) немало говорящих треугольников. ДП обычно: «Он (2-ой ДП) – такая сволочь. Он манипулирует ею (ЦП). Она его не любит, но, видимо, жалеет и не может уйти. А он этим и пользуется. А она…». Услышав подобный текст, любой среднестатистический психолог обычно говорит: «Они-то – ладно. Шут с ними. Вы-то счастливы? Вас-то устраивает? Чего именно вы хотите от отношений с другим человеком?». В ответ обычно звучит что-то вроде: «Да я вот все думаю, думаю. Как мне ей объяснить, что я лучше? И что он козел? Ведь он – такой козел! Он же ею манипулирует…».

Догадались уже, в чем основной феномен? В том, что любой ДП думает не о себе. Он почти полностью зациклен на отношениях внутри второй пары. На своих фантазиях об этих отношениях и на своих хитроумных планах внесения раскола в стан врага. Это сильно истощает, а, кроме того – уводит ДП от контакта с самим собой. В частности – от контакта с собственной злостью. Возможность осознать, насколько каждый из ДП недоволен ситуацией, уменьшается из-за того, что человек все время занят анализированием «их» отношений, и мало прислушивается сам к себе.

Несложно себе представить, чем занят второй ДП. Тем же самым. Он фантазирует, как устроены отношения внутри той пары, к которой он не принадлежит. Типа: «Он такой козел! Думает, что он ее завоевал! Ха-ха. Как же. Любит-то она меня. А с ним просто спуталась…» И так далее.

Таким образом, треугольник функционирует ровно столько, сколько времени нужно, чтобы кто-то из ДП понял наконец, насколько его злит создавшееся положение вещей и насколько он не удовлетворен имеющимися у него отношениями. В рамках психотерапии это происходит довольно быстро. Обычно человеку достаточно бывает осознать свои навязчивые «выпадания» в анализирование отношений второй пары, и вслед за этим он начинает осознавать, что он чудовищно безжалостен сам к себе.

Жизнь богаче психотерапии. Поэтому те треугольники, которые функционируют годами, функционируют за счет крайней невнимательности каждого из ДП к собственным потребностям. Это выглядит красивым оттенком рядом с ЦП, который, исходя из моего описания, напротив, к своим потребностям чрезмерно чувствителен.

Что касается ЦП, то его, вероятно, характеризует неумение верно выбирать партнера. Всякий раз выбирая того, кто удовлетворяет его не полностью, он вынужден искать второго, комплиментарного первому.

Примечание для учеников: у ДП прерывание происходит на этапе формирования фигуры. У ЦП – на этапе сканирования среды.

…различаются просто.

Здоровое соперничество – это конкуренция за определенную цель. Например, есть одна вакансия и десять претендентов на нее. И – кто во что горазд. Один написал доклад и выступил на конференции, другой внес рацпредложение, а третья просто переспала с шефом. И все сидят, тихо ненавидят друг друга и ждут реорганизации… Нормально.

Невротическое соперничество – это когда цель, во-первых, известна не всем, а только страдальцу, а во-вторых, она, как правило – внутри его головы. То есть никакой вакансии нет, а я просто ревную шефа к его жене, там же работающей. Тогда все, что с ней связано, меня раздражает (ее длинные ноги – особенно); все, что она говорит, мне кажется глупостью, и стук ее каблуков мучительно больно отзывается в сердце.

Соперничество? Да. Здоровое? Не очень. Вы скажете: «Как же, начальник – не цель внутри головы! Начальник снаружи!». Начальник – да, увы, снаружи. Но он в такой ситуации обычно не цель, а повод. Цель не начальник, а стать лучше его жены. Что невозможно, ибо нелепо.

P. S. В отличие от здорового, невротическое соперничество представляет собой непрерывно воспроизводящийся паттерн. То есть не эта жена, так другая, не жена, так секретарша, не она, так соседка по лестничной клетке. А лучше всего для такой Эллочки, конечно же, какая-нибудь далекая и прекрасная цель вроде дочери американского миллиардера Вандербильда. Чтобы на всю жизнь было занятие.

Вообще одиночество – вроде бы штука грустная. Никого нет. Я никому не нужен. Ну, или мне никто, что часто одно и то же.

Что такое продуктивное одиночество? И какие у него плюсы? Основной плюс – возможность внутренней ревизии. Я ухожу от вас, я ухожу в себя – быть может, там будет веселей (с). «Несчастный случай».

Что означает, что лишь в одиночестве я способен понять, что у меня есть, а чего нет. Что из психологического имущества, багажа действительно принадлежит (и принадлежало) мне, а что – тем, от кого я ушел. Что я должен, а чего не должен. И что у меня осталось после, а что осталось там, откуда я вышел.

Это один из самых важных вопросов. Особенно если мы убегаем от неких манипулятивных отношений, где ответственность перемешана, потребности смутны и желания слабо дифференцированы.

Чем я владею? Чем дорожу? Что из всего этого нужно именно мне? Мне ли? И нужно ли?

Продуктивное одиночество, по идее, должно возвращать силы и давать нам бóльшую самотождественность. Потому что я тем больше соответствую сам себе, чем меньше у меня возможности с кем-то себя спутать. Что нередко случается в нездоровых союзах. А самотождественность, в свою очередь, высвобождает новые ресурсы.

Если вас кто-то раздражает, подумайте, зачем ему это нужно. Речь об устойчивой реакции. Особенно – если человек раздражает не только вас, а большинство тех, с кем он так или иначе контактирует. Часто наше раздражение нужно человеку для того, чтобы раздражаясь, мы не успели почувствовать что-то еще до того. Таким образом он защищается от нас. Раздражая, он отвлекает наше внимание от чего-то в себе.

Как вариант: он раздражает нас, чтобы мы не успели:

– пожалеть его,

– напугать его,

– унизить его сочувствием еtс.

Если раздражение – ваша сугубо индивидуальная реакция на данного человека, это другая песня. Ищите, от чего в себе вы защищаетесь, раздражаясь. На что в себе вы реагируете раздражением, реагируя на данного человека. Возможно, вы:

– боитесь его,

– завидуете ему,

– чувствуете себя неадекватно рядом с ним еtс.

То есть раздражаться потому, что раздражает – самый простой выход из подобной ситуации. Есть и второй план. И даже третий. И так далее.

Часто же можно слышать что-то вроде «У меня все какое-то не такое, как у других»; «Вот бы и мне так! Но у меня так не получается!»; «Я вот не умею, как другие обращать на себя внимание (добиваться своего, быть таким наглым, так беззастенчиво врать, так нравиться мужчинам, еtс). Еще веселее, когда пожелания к внешнему миру как бы более конкретные: «Мне бы Васину силу воли!»; «Петину бы фигуру, Танину машину, Сережин рост и цвет лица. И, до кучи – Машино умение зарабатывать деньги!».

Тут есть одна забавная вещь. Почему зависть неэффективна? Потому, что я пытаюсь измерить своей линейкой чужие пространства. А нет такой линейки. Просто мне как бы кажется, что моя линейка – она универсальная. Вот она тебе – сила чужой воли, крепость мышц чужого брюшного пресса, толщина чужого кошелька и, конечно, красота и верность чужого мужа. А мое – оно все какое-то так себе. Сама я не волевая какая-то. Поэтому, разумеется, и живот никак накачать не могу, и кошелек, стакан всю дорогу полупустой, и муж так себе. Хуже, чем у Маши. А то – и вовсе нету.

На самом деле, как мне кажется, это выглядит примерно так. Линейки, конечно, есть. Но у каждого – своя. И ею измеряется скорость собственного личностного роста. То есть – скорость движения к своим целям. К своим, а не к чужим. Отличие своих от чужих начинается с формулировок. Не «пресс, как у Маши», а «улучшить свою спортивную форму». Не «зарплата, как у Феди», а «научиться зарабатывать больше». Не «такая же тусовая жизнь, как у Васи», а «найти людей, с которыми мне будет интересно».