IX. После смерти Фавна, в правление сына его, Латина, в Италию прибыл Эней. После того как Илион был предан ахейцам Антенором и другими вождями, Эней, неся перед собой своих богов — пенатов, а на плечах престарелого отца Анхиза, держа за руку маленького своего сына, ночью вышел из города; на рассвете он был опознан врагами, так как нес слишком тяжелую ношу, [дань] своему благочестию, но его никто не остановил, наоборот, царь Агамемнон[41] разрешил ему идти, куда он хочет; он направился на гору Иду и, построив там корабли, по указанию оракула со многими спутниками того и другого пола направился в Италию. Так рассказывает Александр Эфесский[42] в I книге Марсийской войны. (2) Лутаций[43] же говорит, что предателем родины был не только Антенор, но и сам Эней. (3) Когда Агамемнон дал ему разрешение идти, куда он хочет, и унести на своих плечах, что он считает самым для себя ценным, он не вынес из города ничего, кроме богов-пенатов, отца и двух маленьких сыновей; некоторые же утверждают, что только одного сына, имя которого было Асканий, а прозвище впоследствии — Юл. (4) Своим благочестием он тронул ахейских вождей, они предложили ему вернуться домой и унести оттуда все, что он хочет. Таким образом, он вышел с большим богатством и со многими спутниками обоего пола, проплыл по дальним морям и мимо многих стран и достиг Италии. Прежде всего он пристал к берегам Фракии и основал там город своего имени, Энеум.[44] (5) Затем, узнав о предательском убийстве Полидора Полимнестором,[45] он покинул эту страну, прибыл на остров Делос и там взял себе в жены Лавинию, дочь жреца Аполлона, Ания, по имени которой берег получил название Лавиниева. (6) После того как, проплыв по многим морям, он пристал к одному мысу в Италии, находящемуся близ Бай и Авернского озера,[46] он похоронил там умершего от болезни кормчего своего, Мизена. По его имени назван город Мизенон,[47] как об этом пишет также Цезарь в I книге летописей понтификов, где, однако, говорит, что Мизен был не кормчим, а трубачом. (7) Поэтому с полным основанием Марон, соблюдая то и другое указание, пишет:

(8) Хотя некоторые, ссылаясь на Гомера, утверждают, что во времена Трои еще не знали применения труб.

X. Некоторые добавляют к этому, что Эней похоронил в низине, находящейся между Мизеном и Авернским озером, достигшую глубокой старости мать какого-то своего спутника по имени Евксиния, отчего и место это получило свое название и теперь еще называется Евксинским заливом,[49] а когда Эней узнал, что там же, в городе, который называется городом Кимбария,[50] Сибилла[51] предсказывает людям будущее, он отправился туда, чтобы узнать о предстоящей ему судьбе. Когда он вошел в ее храм, ему [стало известно о] запрещении хоронить в Италии покинутую родственницу его, Прохиту, которую он там узнал. (2) Когда [Эней], вернувшись к флоту, увидел, что она умерла, он похоронил ее на ближайшем острове, который и теперь еще носит ее имя,[52] как об этом говорят Вулкаций[53] и Ацилий Пизон. (3) Отправившись дальше, он пришел к тому месту, которое теперь называется портом Кайеты по имени его (Энея) кормилицы, которую он здесь похоронил. (4) Однако Цезарь и Семпроний[54] говорят, что Кайета — прозвище, а не имя, и дано оно было кормилице по той причине, что по ее совету и побуждению троянские жены, утомившись от долгого плавания (по морям), сожгли там корабли; прозвище это греческое, от глагола со значением «сжигать».[55] (5) Оттуда он пришел в царство Латина, к тому месту, которое называется по зарослям кустарника того же названия Лаврент;[56] сюда он прибыл на корабле с отцом Анхизом, сыном и остальными своими людьми, сошел с корабля, расположился на берегу и, когда все запасы пищи были съедены, они поели здесь также и корки освященных мучных лепешек, которые с собой возили в качестве священного стола.

XI. Тогда Анхиз объявил, что здесь настал конец их мучительным странствиям, потому что он помнил, как Венера когда-то предсказала ему, что где они на чужом берегу моря, побуждаемые голодом, станут есть освященное для богов блюдо, там и будет указанное судьбой место для основания города. (2) Затем супоросая свинья, которую они свели с корабля, чтобы принести ее в жертву богам, вырвалась из рук священнослужителей; тут Эней вспомнил, что ему как-то раз был дан оракул, что место основания города укажет четвероногое животное. Тогда он последовал за свиньей с изображением своих пенатов и там, где она прилегла и опоросилась тридцатью поросятами, он произвел священные гадания и назвал [основанный здесь] город Лавинием. Так об этом пишут Цезарь в I книге и Лутаций в книге II.

XII. Домиций же говорит, что они ели не мучные лепешки, как об этом сказано выше, но сельдерей, которого в том месте было великое множество, и его зелень, которую они подстелили [, создав подобие] стола, чтобы на него положить свою еду; и, съев всю пищу, они ели также и зелень сельдерея и только уже потом сообразили, что это и были те (самые) столы, о которых им было предсказано, что они будут их есть. (2) Итак, когда, принеся в жертву свинью, Эней совершал на берегу священнодействия, говорят, случайно к этому берегу подошел аргивский флот, на котором находился Улисс.[57] Эней, опасаясь, как бы его не узнали враги, и вместе с тем считая совершенно недопустимым прервать священнодействие, закрыл свою голову плащом и в таком виде довел священнодействие до конца, как было положено. Отсюда зародился обычай, соблюдавшийся у потомков, совершать жертвоприношения с покрытой головой, как об этом пишет Марк Октавий в книге I. (3) Домиций же сообщает, что оракул Аполлона Дельфийского внушил Энею, чтобы он отправился в Италию и чтобы, найдя два моря, основал город на том месте, где они съедят вместе с яствами также и столы. (4) Итак, сойдя (с корабля) на Лаврентскую равнину и удалившись несколько от берега, Эней нашел два озера с соленой водой, расположенные близко друг от друга. Там он обмылся и подкрепился пищей, причем съел также и сельдерей, сложенный наподобие стола; тут же он подумал, что, без сомнения, это и есть (указанные оракулом) два моря, так как вода в них была морская, и что съедены им и столы, состоящие из зелени сельдерея, и заложил на этом месте город, назвав его Лавинием, потому что обмылся в озере.[58] После этого царем Латином ему было выделено 500 югеров[59] земли для поселения. (5) Катон же в своих «Origines»[60] говорит об этом так: свинья опоросилась тридцатью поросятами на том месте, где стоит город Лавиний. Когда Эней закладывал там город, он колебался по причине бесплодности той местности. Но во сне ему явились его боги-пенаты, которые его убедили отстраивать город, что он и начал делать, ибо через столько же лет, сколько было приплода, троянцы должны будут переселиться на лучшее место, в более плодородную область и построят там самый главный город в Италии.