– Тогда и вы называйте меня Домиником, – разрешил он. – Короткое имя будет проще выкрикнуть, если вам придется звать на помощь.
Снова он ее подкалывал! Кажется, этот мужчина был создан для того, чтобы выводить ее из себя. Как будто мало того, что само его присутствие волнует ее сверх всякой меры...
– А вы уверены, что мне нужна защита? – Энн презрительно сощурилась. Она с детства никому не позволяла над собой издеваться. – Ваша обязанность меня фотографировать и слушаться моих указаний. Вообще-то я могу постоять за себя.
– Не сомневаюсь, – саркастически усмехнулся Доминик. – Скорее нуждаются в защите мужчины, которых вы встречаете на своем пути. Однако меня наняли в первую очередь телохранителем, и я намерен исполнять свои обязанности, нравится вам это или нет.
– И в чем же будут состоять ваши обязанности? В том, чтобы спать у меня под дверью?
– Прежде всего в том, чтобы повсюду сопровождать вас... за исключением разве что туалета. У меня есть причины полагать, что угроза, нависшая над вами, вполне реальна. Не ведите себя как ребенок, мисс Лесли...
– Энн. Мы же договорились.
– Хорошо, Энн. Но все-таки поразмыслите как взрослый и серьезный человек. Бернар Ладюри не похож на паникера, не так ли? Он нанял для вас телохранителя – меня – за довольно большие деньги. Неужели вы думаете, что у него не было на это причин?
– Может, ему просто нужен был фотограф, – возразила Энн, хотя ее уверенность в собственной правоте сильно поколебалась.
Ей даже стало немного... нет, не страшно, а неприятно. Захотелось придвинуться чуть ближе к этому высокому и сильному мужчине, который, должно быть, в самом деле мог ее защитить от неведомой опасности. Впрочем, что это она? Энн Лесли всегда ненавидела слабых женщин, которые ищут спасения в мужских объятиях!
– Полагаете, у Ладюри не нашлось бы собственных фотографов? – насмешливо спросил Доминик.
Аргумент оказался решающим, но Энн не подала виду, что побеждена. Если перед мужчиной раз и навсегда не отстоять своей независимости, он решит, что его прямая обязанность – направлять каждый ее шаг. Этот урок Энн извлекла еще из детства, из общения с отцом.
– И все равно я не собираюсь подчиняться любому глупому указанию только потому, что вас назначили моим охранником, – фыркнула она. – Я, между прочим, знаю джиу-джитсу и вполне способна справиться с кем угодно.
Доминику захотелось неожиданно заломить ей руку за спину старым полицейским приемом, который всегда производил на задержанных большое впечатление. Пусть маленькая гордячка поймет, что против реальной опасности ее жалкие попытки ничего не стоят. Он с трудом поборол искушение. Стоило только представить, что их тела окажутся в такой близости друг от друга, что он прикоснется к ее горячей коже... Нет, не надо обращать внимания на женские капризы, сказал себе новоиспеченный телохранитель. Моя задача не укротить ее, а защитить от опасности.
– Энн, послушайте, – сказал он примирительно. – Давайте не будем ссориться раньше времени. Я полностью подчиняюсь вам на съемках, а вы мне – в случае опасности, договорились? И будем надеяться, что этот случай никогда не произойдет.
Стоило ему сменить тон, как Энн немедленно смягчилась. Она бросила на него приветливый взгляд и улыбнулась так, что Доминик немедленно вспомнил потрясающий вкус ее губ. Воспоминание было таким сильным, что у него перед глазами все поплыло.
– И еще... – торопливо произнес он, борясь С наваждением. – Я хотел сказать, что ошибался насчет вас и раскаиваюсь в этом. Я не хотел вас обидеть.
– Вы что, просите прощения? – Энн изумленно подняла брови. Только что, в кабинете Ладюри, этот человек отказывался признать свою неправоту!
– Пожалуй, что так, – выдавил Доминик и изобразил подобие улыбки. – Надеюсь, вы не будете держать на меня зла.
– Что ж, мир! – Энн кивнула и протянула ему руку.
Молодой человек не ожидал такого жеста и не сразу сообразил, что нужно делать. Потом смущенно сжал ее узкую кисть в своей ладони... И от руки по всему телу словно побежал электрический разряд. Доминик невольно провел большим пальцем по тыльной стороне ее ладони и увидел, как глаза девушки расширились. Несколько секунд фотомодель и ее телохранитель стояли как вкопанные, потом Энн в смятении отдернула руку.
– Я, пожалуй, пойду... к себе, – пролепетала она.
– Так как я ваш телохранитель, – мягко, но безапелляционно произнес Доминик, – я провожу вас до номера. И прошу вас не выходить из отеля без моего сопровождения.
Энн кивнула, глядя себе под ноги. Почему-то она не могла сейчас смотреть ему в глаза...
Доминик первым вошел в ее апартаменты и тщательно все осмотрел. Проверил, как запираются дверь и окна, нет ли замаскированных дверей из смежных помещений. Сам Джеймс Бонд не сделал бы большего.
– Сейчас я собираюсь зайти ненадолго к месье Ладюри, – сказал он. – Не то чтобы меня радовала его компания, но он должен рассказать поподробнее об опасности, которая вам угрожает. После разговора с ним я в вашем распоряжении. Вы собираетесь куда-то ехать сегодня?
– Да, – ответила Энн. – Но сначала посмотрю, что за платья мне принесли. – Она кивком указала на открытую дверь спальни, где на кровати лежали упакованные в пластиковые пакеты вечерние туалеты. – И часа через два определюсь, какой именно фон потребуется для съемок.
– Хорошо, тогда через два часа я за вами зайду. Прежде чем отпирать дверь, убедитесь, что это действительно я.
Энн слегка усмехнулась, окидывая своего сурового стража внимательным взглядом. Из него могла бы получиться отличная модель, наметанный глаз девушки это сразу определил. С такой фигурой и внешностью можно создать множество образов в разных стилях – романтический, милитари, вестерн, да все, что угодно... Но более всего Энн хотелось увидеть его вовсе без одежды, в образе страстного любовника. Пусть же он об этом никогда не догадается!
Доминик постучал в дверь кабинета месье Бернара и повременил входить до того, как услышал приглашение.
– Присаживайтесь, Доминик, – предложил месье Ладюри. – Надеюсь, вы уладили недоразумение с мадемуазель Лесли.
– Да, месье.
– Прекрасно. Тогда посмотрите, что мне пять минут назад принесли из гаража. Это было приклеено скотчем на ветровое стекло автомобиля Габриель. А все четыре колеса машины – проколоты.
Доминик взял в руки листок из записной книжки. Надпись маркером гласила: «Твоя дочь будет первой. Потом – остальные».
Нахмурившись, бывший полицейский смотрел на записку. Потом поднял взгляд на Берна-ра и увидел, что тот весьма встревожен.
– Разве подобные угрозы в новинку для вас? Человек вашего положения мог бы...
– Вы не ошиблись, мне в жизни много угрожали. И почти никогда я не обращал внимания. Но впервые на меня пытаются действовать через людей, за которых я отвечаю. У меня есть постоянный штат охраны, который отслеживает всех подозрительных личностей, и до сих пор мне этого хватало. Но этот злоумышленник обходит все посты. И одно то, что ему удалось добраться до автомобиля моей дочери, который находится в нашем личном гараже, внушает мне тревогу.
– Расскажите о вашей дочери, – попросил Доминик. – Вы хорошо ее знаете? Она близкий вам человек?
Бернар Ладюри помедлил не долее секунды, затем кивнул. Но от Доминика не укрылось его мгновенное замешательство.
Он собрался с духом и задал второй вопрос, как бы ему это ни было тяжело:
– И еще я хотел бы получить от вас список ваших любовниц – бывших и настоящих. Кто-то из прежних пассий может жаждать мести и желать зла одному из ваших... новых увлечений.
– Дело в том, что у меня как раз сейчас никого нет, – развел руками месье Бернар, и Доминик от удивления едва не подпрыгнул.
Неужели он стесняется говорить о своих отношениях с Энн? Или... А что, если она ему и впрямь не любовница? С чего бы Бернару лгать в таких критических обстоятельствах? Ведь он ничего не знает о влечении Доминика к его красотке фотомодели и сейчас видит в нем лишь полицейского... Но если предположить, что Бернар не лжет и Энн действительно ему не любовница, тогда получается... Получается, что она говорила правду!
